Размеры римских бань трудно себе представить. В них одновременно могло находиться несколько тысяч человек. Оно и понятно. В эпоху Империи термы были местом ежедневного отдыха, досуга, общения и развлечения римлян после рано заканчивавшегося трудового дня. В них ходили большими компаниями. Доступ в бани за очень умеренную плату (детям — бесплатно) был открыт для всех граждан без различия сословий. Сохранившиеся руины центрального здания терм императора Каракаллы (начало III века) поражают своей грандиозностью. Они занимают площадь 200 х 150 метров. Здание стояло в середине окаймленного портиками квадратного парка со стороной в 400 метров. Здесь же располагались библиотеки. В число закрытых, собственно банных помещений входили раздевалки, где под охраной мальчиков-рабов купальщики оставляли свою одежду, теплые комнаты для предварительного прогрева тела, жаркие комнаты, где потели (как в современных финских банях), помещения для натирания маслом и массажа, огромные бассейны с теплой и холодной водой (вода к термам подавалась по акведукам, бассейны были проточными). В состав комплекса центрального здания входили и открытые площадки (палестры) для игры в мяч и других спортивных упражнений. Их окружали тенистые портики для прогулок и бесед, террасы, где принимали солнечные ванны. Нагретый воздух от расположенных в подвале печей подавался по трубам под пол обогреваемых помещений. Своды и полы были покрыты мозаикой, стены отделаны цветным мрамором. Интерьеры украшались бесчисленными колоннами, статуями и барельефами. Это были настоящие дворцы, доступные для каждого горожанина. Чтобы обеспечить достаточный объем воздуха, крытые помещения делались очень высокими — как современный восьмиэтажный дом. Вместо потолков и деревянных перекрытий (нестойких в условиях высокой влажности) каждое помещение заканчивалось куполом. Кроме круглых куполов, часто использовалась конструкция из двух коротких взаимно перпендикулярных полуцилиндров. В месте их пересечения получался четырехсводчатый купол (наподобие огромной тюбетейки), опиравшийся по углам на мощные столбы. Застекленные торцы полуцилиндров обеспечивали освещение. Наружные стены терм обычно не украшались.
Можно вообразить, какой шум и гам стоял внутри этих гигантских помещений. Впрочем, к чему воображать? Есть свидетельство очевидца. Вот начало одного из писем Сенеки уже знакомому нам ученику и другу:
«Сенека приветствует Луцилия!
Пусть я погибну, если погруженному в ученые занятия на самом деле так уж необходима тишина! Сейчас вокруг меня со всех сторон — многоголосый крик: ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе все разнообразие звуков, из-за которых можно возненавидеть собственные уши. Когда силачи упражняются, выбрасывая вверх отягощенные свинцом руки, когда они трудятся или делают вид, будто трудятся, я слышу их стоны. Когда они задержат дыханье, выдохи их пронзительны, как свист. Попадется бездельник, довольный самым простым умащением, — я слышу удары ладоней по спине, и звук меняется, смотря по тому, бьют ли плашмя или полой ладонью. А если появятся игроки в мяч и начнут считать броски — тут уж все кончено. Прибавь к этому и перебранку, и ловлю вора, и тех, кому нравится звук собственного голоса в бане. Прибавь и тех, кто с оглушительным плеском плюхается в бассейн. А кроме тех, чей голос, по крайней мере, звучит естественно, вспомни про выщипывателя волос, который, чтобы его заметили, извлекает из гортани особенно пронзительный визг и умолкает, только когда выщипывает кому-нибудь подмышки, заставляя другого кричать за себя. К тому же есть еще и пирожники, и колбасники, и торговцы сладостями и всякими кушаньями, каждый на свой лад выкликающие товар». (Сенека. Нравственные письма Луцилию, № 56).
Но пора вернуться к Адриану. Между прочим, он приказал женщинам и мужчинам пользоваться банями раздельно — в разное время. Поскольку это распоряжение пришлось повторять кое-кому из последующих императоров, надо полагать, что римляне любили совместные купанья. На некоторых римских фресках можно видеть женщин в купальниках, очень напоминающих современные — типа «бикини».
Три года, что Адриан оставался в Риме, он занимался совершенствованием своей системы управления государством. Находившиеся на государственной службе чиновники получали высокое жалованье в соответствии с установленной императором иерархии должностей. Для их подготовки он основал в Риме Атеней — высшую юридическую и административную школу с двумя отделениями, латинским и греческим. Последнее — для будущих «управленцев» в эллинизированных восточных провинциях.
В 128-м году Адриан в сопровождении Антиноя отправляется во второе длительное путешествие на Восток. Их маршрут пролегает через Карфаген в Афины, где император присутствует при освящении законченного строительством храма Зевса Олимпийского. Затем он отправляется в Иудею. На месте разрушенного Титом Иерусалима Адриан замыслил создать по римскому образцу новую столицу ближнего Востока — Элию Капитолину. С форумом, базиликой, амфитеатром, портиками и общественными банями. Наверное, он полагал, что разумные иудеи сумеют оценить эти достижения римской цивилизации. Веротерпимость римлян общеизвестна. Никто не помешает фанатикам странной веры воздвигнуть новый храм своему незримому богу в мирном соседстве с храмом Венеры — покровительницы Рима. Впоследствии Адриану пришлось убедиться в своей ошибке.
Оставив в Иудее команду архитекторов и строителей, император направился в Египет. Он давно мечтал увидеть памятники его древнейшей культуры, узнать обычаи, побеседовать с учеными, познакомиться с сокровищами Александрийской библиотеки и услышать из уст жрецов предания о правлении легендарных фараонов.
Но в Египте Адриан потерял своего дорогого мальчика. Опустошенный и подавленный, он оставил злополучную страну пирамид. Чтобы заглушить тоску, отправился кружным сухопутным путем в Вифинию. Оттуда тем же маршрутом, что они впервые проделали вместе, — в Грецию. Афины в этот раз не смогли заполнить пустоту, образовавшуюся в сердце императора. Не с кем было делиться мыслями о непреходящем значении высокого искусства эпохи Перикла. Томили воспоминания о восхищении, которое он читал в глазах любимого юноши, когда показывал ему творения Фидия и Скопаса. Вокруг было много интересных собеседников, людей, искренне к нему расположенных. Но к себе в душу он никого не пускал. Сура, Плотина, Аттиан умерли. Адриан понял, что на свете больше нет ни одного человека, который был бы ему по-настоящему дорог. Жизнь шла к концу, но не было ни семьи, ни близких друзей. На горизонте маячила одинокая, унылая старость.
Оставалась только взятая на себя миссия строительства нового Рима. После пяти лет отсутствия император возвратился в столицу. Сложное многообразие юридических положений и прецедентов, сложившееся в результате многолетней практики преторских эдиктов, затрудняло управление государством. Адриан назначил комиссию во главе с видным юристом Сильвием Юлианом и поручил ей разработать единый свод важнейших законов. Впоследствии он был утвержден императором и получил наименование «Вечного эдикта».
Пребывание в Риме, в постоянном окружении придворных, на виду у римской толпы тяготило Адриана. Примерно в двадцати километрах к востоку от Рима, в местечке Тибур (ныне Тиволи) он начал строительство обширной виллы, в которой провел почти безвыездно последние пять лет своей жизни. На территории виллы, кроме дворца, располагались большие и малые термы, две библиотеки, театры, сады, украшенные многочисленными статуями. Вилла Адриана была, по-видимому, настоящим собранием шедевров античного искусства. Различные ее уголки должны были напоминать императору самые дорогие места, которые он посещал во время своих путешествий. Здесь находилось и подобие афинской агоры с расписным портиком, и Пританей, и Ликей, и Академия. В дальнем конце огромного парка Адриан поставил маленький храм. К нему вел канал, окаймленный открытым портиком и скульптурами, стоящими между его колонн. Этот ансамбль назывался Каноп — в память египетского города, где находился храм Сераписа. Александрию и египетский Каноп тоже соединял канал. Культ Сераписа для Адриана сочетался с культом Антиноя. Так называемый Морской театр представлял собой небольшое здание, стоявшее на островке посередине круглого озерца. Там Адриан уединялся во время приступов мизантропии и болезни.
Строительство виллы было закончено в 134-м году. А двумя годами ранее Адриану пришлось опять отправиться на Восток. На этот раз не с познавательной целью и не ради удовольствия, а в связи с новым восстанием иудеев, которое возглавил Симон Бар-Кохба. С любым варварским народом римляне при желании могли найти общий язык. Многобожие этих народов легко уживалось с римским. Функции богов были схожи, различие имен не играло существенной роли. Иудеи же с их единственным, непостижимым и мстительным богом противопоставили себя всему миру.
