Конница, как мы уже видели, изначально была представлена в военном искусстве греков колесницами. Запряженная лошадь появилась раньше верховой. Уже в микенскую эпоху, как мы видим по киприотским вазам, колесница с двумя конями, или бига, была в ходу. Для гомеровских героев это была привычная боевая машина: в этом отношении свидетельства геометрической керамики полностью совпадают с описаниями в поэмах. Воин знатного происхождения отправлялся на колеснице к месту сражения, и там сражался пешим, как гоплит. Для управления упряжкой у него был возничий, который охранял колесницу, пока его хозяин участвовал в бою. Во время перемещения воин со щитом сидел слева от возничего. Гомеровская колесница была двухколесной. Прямо на оси размещался легкий кузов. Лошади были соединены прямо с дышлом через ярмо, которое крепилось к их шее. Бывало, что упряжку сопровождала третья лошадь, служившая подкреплением. Несомненно, благодаря этому обычаю появилась упряжка из трех лошадей, или трига, которая фигурировала на нескольких памятниках геометрической эпохи и в некоторых этрусских источниках архаического периода. Но с VII века распространение получает колесница с четырьмя конями, или квадрига. В это же время колесницу как боевую машину начинает постепенно вытеснять тяжеловооруженная пехота. Однако квадрига сохраняется как парадное транспортное средство, о чем свидетельствует фриз Парфенона, а также как вид спортивных состязаний, которые выходят на первые роли в панэллинских играх. Отныне в греческих войсках мы не найдем боевых колесниц, за исключением отдаленных городов, таких как Саламин на Кипре, где сохранение этой традиции можно объяснить азиатским или киренским влиянием и где вплоть до эпохи эллинизма квадриги использовались для быстрого изгнания грабительских банд, нападавших на сельские поселения киренейского плато.
С исчезновением боевых колесниц конница заняла свое место. В гомеровских поэмах не описывается участие всадников в сражениях и есть лишь очень немногочисленные упоминания о верховой езде. Но с VII века изображения вооруженных всадников появляются на вазах, на барельефах, например, на знаменитом фризе Приния на острове Крит среди статуэток из бронзы и терракоты. Роль всадников в войне в архаическую и классическую эпоху, однако, редко была решающей. Во-первых, условия материковой Греции не очень благоприятствовали разведению лошадей из-за отсутствия необходимых пастбищ, за исключением некоторых регионов — Фессалии, а также, в меньшей степени, Беотии и Эвбеи. Вот почему фессалийская конница снискала такую славу: это был единственный регион Греции, в военных силах которого соотношение конницы с пехотой было один к одному или один к двум. В беотийской армии, где увеличившееся войско использовало проверенную традицию, тактические инновации Эпаминонда оказали серьезное влияние на способ ведения боя. Зато в ряде колониальных полисов, территория которых была пригодна для животноводства, — в Кирене, Таренте, Сиракузах, — конница всегда имела большое значение и престиж.
Греческий всадник долгое время ездил без седла, затем просто на потнике или на шкуре животных. Он не пользовался также стременами. Он управлял своим животным с помощью металлических удил, связанных с вожжами, но без уздечки. Так, чтобы сделать более ощутимым действие поводьев, удила были очень грубыми, с острыми ребрами или шипами. Рот животного от этого сильно страдал, отсюда кровавая пена, которая упоминается в текстах и которая изображается в конных статуях. Сбруя для головы лошади имела те же главные элементы, что и сейчас: намордный ремень, наголовник и щечный ремень, которые с V века стали украшаться фалерами — небольшими металлическими дисками с рельефом или инкрустациями, которые крепились к ремням с помощью колец, присоединяемых с изнаночной стороны.
Становясь все более искусными в управлении лошадью, о чем свидетельствует книга Ксенофонта «О верховой езде», греческие всадники не могли достичь эффективности удара средневековых рыцарей, которые благодаря крепкой за счет седла и стремян посадке вкладывали в свой удар всю энергию коня, несущегося галопом. Греки же могли использовать в ударе лишь силу собственных рук из-за страха быть сброшенными с лошади. Длинному копью они предпочитали два более коротких и легких дротика, которые могли к тому же служить метательным оружием подобно праще. Лук они использовали редко, оставляя это вооружение варварам, скифам и персам. Ну и, наконец, в числе их наступательного вооружения был меч. Зачастую их защитой была лишь скорость и умение уклоняться от ударов противника. Тем не менее иногда мы видим в их руках круглый щит, меньших размеров, чем у гоплитов. Одеты они были обычно в хламиду — короткий плащ, который пристегивался одной фибулой к правому плечу. Под него надевали тунику. На голове носили либо шляпу с широкими полями, петасу, либо меховую шапку, либо шлем. На ногах были сандалии или мягкие внутри сапоги. Такими предстают молодые люди в великолепной кавалькаде на фризе Парфенона.
Экипированная таким образом греческая конница не была ударной. Она выполняла разведывательные функции, защищала армию на флангах во время сражения и преследовала обратившегося в бегство врага после победы. Лишь фессалийцы, похоже, использовали свои эскадроны с наездниками, защищенными панцирями, в качестве ударной силы на поле боя. Вспомним, что, только заручившись их поддержкой, Филипп создал тяжеловооруженную конницу, во главе которой стоял его сын Александр; своим мощным натиском она принесла ему победу при Херонее.
Как и гоплитов, полис не экипировал всадников — они должны были сами обеспечить себя лошадью. Отсюда — аристократический характер греческой конницы, который она имела и в эпоху колесниц. Разведение коней, или гиппотрофия, было привилегией знатных и богатых семейств: интерес к лошадям свидетельствовал об аристократизме, или, по крайней мере, был формой снобизма, как у юного Фидиппида, сына деревенского жителя Стрепсиада, из комедии Аристофана «Облака». В Афинах всадников набирали из двух цензовых разрядов, имевших самый высокий доход; второй разряд так и назывался — «всадники». Они стали героями одноименной пьесы Аристофана, поставленной в 424 году: здесь они показаны приверженцами древних традиций, озабоченными падением доверия к Клеону. Ксенофонт, будучи наездником, превосходно изображает заботы и интересы греческих «всадников» в первой трети IV века.
* * *
Организация этого рода войск зависела от государства и эпохи. Мы приблизительно знаем, какой она была в классическую эпоху в Спарте и Афинах. Однако названия различных подразделений не всегда сравнимы: например, лох в спартанской пехоте обозначал многочисленный корпус, соответствующий крупному батальону, а в Афинах это была гораздо меньшая единица, по размерам приближающаяся к роте. А значит, и функции офицеров, возглавляющих лох, — лохагов — в этих двух армиях были различными. Тем не менее принципы организации были одинаковы везде: воин входил в состав укрупняющихся подразделений, аналогичных нашим взводу, роте и батальону, численность которых была кратна десяти. Названия офицеров, которые ими командовали, происходили от названия самой войсковой единицы: так, эномотарх в Спарте возглавлял взвод, или эномотию; лохаг стоял во главе лоха; триакатиарх в Кирене возглавлял роту из 300 человек; таксиарх в Афинах был главой батальона, или таксиса.
Крупные подразделения, способные участвовать в походах и состоящие из контингентов различных армий, подчинялись полководцам, звания которых различались: в Афинах это были стратеги, которым помогали два гиппарха, командовашие конницей; в Спарте один из двух царей брал на себя руководство военными действиями через начальников воинских частей, или полемархов. Термин «стратег» является самым распространенным для обозначения военачальников.
Комплектование войск было напрямую связано с общественно-политической организацией полиса. Общественные рамки продолжали свое существование в армии: в Афинах, о которых мы имеем наиболее полную информацию, это соответствие строго соблюдалось, поскольку каждая из десяти фил, составлявших гражданское общество, предоставляла войскам по одному таксису, или батальону, гоплитов, во главе которых стоял таксиарх, выбираемый из той же филы. Таксиарх назначал лохагов, руководивших ротами. Он же выбирал из своей филы воинов, обязанных участвовать в военных походах: серьезная ответственность, которая давала почву для споров и злоупотреблений. Такая же процедура существовала и для конницы: каждая фила предоставляла одну филею, или эскадрон, из 100 всадников под руководством выборного филарха, чьи права были аналогичны правам таксиарха. Набор всадников и гоплитов, как мы видим, был основан на цензовом принципе: граждане, не имевшие достаточных средств, служили в легковооруженных войсках или на флоте.
