Военная история Боспорского царства - Юрий Александрович Виноградов

общем, следует признать, что даже выдающейся личности Митридата Евпатора оказалось не по силам консолидировать нестабильный мир варваров Северного Причерноморья. Ход войны с Римом, да и развитие межэтнических отношений постоянно подтачивали основы этого непрочного союза, который стал быстро давать трещины в весьма существенных его составляющих, прежде всего в Крымской Скифии. Победа над Малой Скифией, как видим, не обеспечила Митридату победы над Великим Римом. Сокрушив Митридата, римляне приняли от него эстафету покровительства причерноморским грекам и, как правильно писали Я. В. Доманский и Э. Д. Фролов, справились с этой непростой задачей и успешней, и продуктивней ^{80}.

Боспорское царство первых веков нашей эры предстает перед нами как военизированное государство, ориентированное главным образом на противостояние соседним варварским племенам. Чтобы достигнуть в этом деле успеха, нужно было воспринять и творчески переработать появившиеся к этому времени в мире кочевников евразийских степей, порой за тысячи километров от рубежей Боспора, новшества в отношении вооружения, конской узды, приемов боя и тактических построений. В то же время Боспор во многом унаследовал военный опыт эллинистических монархий, дополнив его отдельными достижениями римлян.

Главой боспорской армии, как и в предшествующий период, считался царь, и армия была для него главным инструментом поддержания власти. Возможно, как высший воинский ранг на Боспоре этого времени следует рассматривать должность, именовавшуюся 'ο ’επί της βασιλείας (КБН № 36, 58,628,1051, 1134, 1249), и трактовать ее как обозначение командования царским войском, может быть, в пределах столицы и прилегающей к ней области. Во всяком случае, в списке членов фиаса (религиозного союза) судовладельцев из Горгиппии конца II — начала III века сначала упоминается 'ο ’επί της βασιλείας Афинодор, сын Селевка, а затем уже наместник Горгиппии. Последняя должность сочеталась с широкими военными полномочиями, как и подобные ей, связанные со своего рода военно-административными округами — «начальник острова», «начальник аспургиан», «пресбевт» (в значении, близком римскому «легат» времен империи, то есть самостоятельный наместник или военачальник).

Помимо упомянутых лиц, облеченных доверием монарха, командная структура армии включала ряд известных нам должностей, традиционных для эллинистических армий. Так, хилиархом (то есть начальником тысячи, что не следует понимать дословно) мог именоваться крупный военный чин, аналогичный римскому трибуну, или командир царской гвардии. Скорее всего начальниками значительных воинских соединений были упоминающиеся в надписях стратеги. Значимость этой должности на Боспоре подтверждается выделением в I веке н. э. на пантикапейском некрополе для лиц, занимавших ее, специального участка под названием Стратегон. Кроме того, две посвятительные надписи, относящиеся ко времени правления царей Асандра и Котиса II, поставлены от имени лиц, занимавших должность наварха — командующего флотом.

Все перечисленные должности относятся к сфере высшего командования, точную иерархию которого трудно представить. Нельзя до конца исключить и возможность того, что титул стратега носили также и крупные чиновники, занятые в гражданской сфере. Но, во всяком случае, круг людей такого рода, занимавших высшие придворные и военные посты, был не так уж велик.

Известны и менее значимые должности; например, в одной из пантикапейских надписей упоминается спирарх Гаттиан (КБН № 263). Этот термин, видимо, обозначал командира пехотного отряда в 600 воинов, равного по численности римской когорте, делившейся на три манипулы, каждая из которых включала две центурии (сотни). Примечательно, что войско, набранное Митридатом VI Евпатором на Боспоре в 63 году до н. э., состояло из шестидесяти отрядов по 600 человек в каждом. Возможно, именно с этого времени спира, созданная по образцу когорты римскими перебежчиками, стала основной тактической единицей боспорской армии. Наконец, существовала и должность лохага (КБН № 36,1000, 1051, 1136, 1179, 1231, 1251а), функции которого до конца неясны. Видимо, лохаги были командирами отдельных небольших отрядов в составе армии, подчинявшихся непосредственно стратегам без каких-либо промежуточных инстанций. Скорее всего постоянной численности такие отряды не имели: все зависело от количества воинов, набиравшихся по территориально-административному принципу.

Как именно формировалась боспорская армия, мы можем только догадываться. В свое время В. Д. Блаватский предположил, что, как и в сарматском обществе, все свободное мужское население Боспорского царства было связано с военной службой ^{81}, но насколько обоснованна эта гипотеза? Можно утверждать только одно: по крайней мере часть населения царства была связана с его военной организацией, и вооружение воина в данном случае зависело от уровня его благосостояния.

Несомненно, определенную долю боспорского войска составляли воины-профессионалы, получавшие постоянное жалованье. Частью это были наемники иноземного происхождения, что было обычной практикой вассальных по отношению к Риму правителей. Так, на погребении иудейского царя Ирода Великого, известного всем по новозаветному сюжету об избиении младенцев в Вифлееме, в траурном шествии «сперва шли копьеносцы, затем отряды фракийцев, германцев и галлов», а затем уже все остальное войско (Jos. Fl. Ant. XVII, 8, 3). Представляется вероятным, что в этот период и на Боспоре этнический состав наемников был примерно таким же — конечно, при некоторой доле выходцев из соседних варварских, прежде всего сарматских племен. У Аппиана в описании событий, связанных со смертью Митридата VI Евпатора в 63 году до н. э., упоминается начальник галлов Битоит (Арр. Mithr. 111). Вряд ли его отряд был распущен, когда на трон взошел новый царь. Изготовленные в пантикапейских мастерских терракоты конца II века до н. э. — I века н. э. воспроизводят образы воина-галата или воина в варварском одеянии со своего рода этнической эмблемой — большим овальным щитом — тюреосом. Это предполагает довольно хорошее знакомство жителей боспорских городов с их владельцами.

Как свидетельство наличия в столице отряда фракийских наемников можно рассматривать грекоязычную эпитафию Диза, сына Бифия (II век н. э.), где сказано, что он был κεντυρίων 'ο καί πρίνκιψ фракийской спиры (КБН № 666). В свое время это считалось свидетельством временного пребывания на Боспоре римских войск и, в частности, V Фракийской когорты. Но, судя по имени и совместному погребению с женой Еленой, этот человек