На улице нас ждал "Форд" последней модели.
Миниатюрная женщина, с белыми кудряшками волос, с восторгом глядела на меня, протянула руку и вдруг певуче заговорила на родном языке.
- А меня звать, Глаша.
- Николай.
- Господи, это уже второй русский здесь.
- Неужели в этом городе так мало наших?
- Может есть и больше, но пока я знаю одну, она учительница в местной школе.
- Между прочим, Николай, это отличная женщина, - поддерживает разговор Самохин.
Соседние двери вдруг медленно открылись и на пороге показалась маленькая девочка с пальцем во рту.
- А вот и Машенька, - заулыбалась ей Глаша, но заговорила на английском языке, - иди моя хорошая сюда, я тебя с дядей познакомлю.
Девочка подошла, мама подхватила ее на руки и поднесла ко мне. Машенька доверчиво протянула ручку.
- Купи мне сипед, - заковеркала она слова по-английски.
- Это значит, - переводит мать, - просит купить велосипед. Дядя тебе обязательно купит, если будешь есть кашку.
Девочка надулась и, обхватив шею мамы, отвернулась от меня.
- Пойдем, дорогая, спать. Скажи дяде, спокойной ночи...
- Спокойной ночи, - эхом отозвалась Маша.
Глаша уходит и я задаю вопрос Самохину.
- Где ты нашел такое чудо?
Он понял мой вопрос правильно.
- В карантине. Когда приплыли в Нью-Йорк, я там ее бедняжку и нашел. Отец Глаши русский белоэмигрант, не выдержал напряженной перевозки через океан и скончался на пароходе. Вот тогда эту несчастную девушку я и взял к себе.
Глаша пришла через минут пять и принялась накрывать стол, а мы тем временем вспоминали Испанию, Россию и все события происходящие в ней.
- Как ты думаешь? - спрашиваю Петра. - Нам можно будет когда-нибудь вернуться домой?
- Не знаю. Пока обстановка там такая, что дороги нет. Мои друзья из окружения губернатора штата, привезли из России мне один документ, выпущенный во время войны, толи 44, толи 45 года. В нем дядя Джо приказал считать всех военнопленных врагами народа. Так что тебе и мне ничего не светит.
- Но я же был интернирован, не по своей вине, это не плен.
- Может быть. Тогда скажи мне, почему же ты здесь? Почему ты из Алжира не поехал на родину?
Я с грустью киваю головой.
- Я боялся. Бесконечные слухи о судьбах наших людей в России, заставили меня приехать сюда. В Алжире я познакомился с женой сотрудника посольства, она меня кое чему просвещала.
Самохин ухмыльнулся.
- Небось охмурил женщину?
- Я ее немного любил, но она с мужем вернулась на родину год назад.
- Не повезло тебе.
- Мужчины, - позвала Глаша, - за стол.
Весь вечер я провел в семье Самохина и поздно ночью вернулся домой. Мой домовладелец с неправдоподной улыбкой на лице, встретил на лестнице.
- Николя, я узнал приятную новость, что ты являешься другом господина Самохи...
- Да, мы вместе с ним служили в армии, в одной части.
- Какая радость. Я хочу вам сообщить, что квартплату вы мне можете заплатить попозже. Живите спокойно, никто вас не будет тревожить.
- Спасибо.
- Передавайте привет господину Самохе.
- Хорошо.
Хозяин подобострастно кивает головой.
Утром я опять в порту. Мастер сразу выделяет меня из толпы.
- Подойди сюда, русский. Я тебе забираю в команду обслуживания. Это значит, мы за той закрепим технику и будешь постоянно работать.
- Хорошо, мастер.
- Эди сейчас на третьем пирсе, загружает "Моблан". Топай к нему.
И я потопал.
На этот раз мне достался не "Цинцинати", а вполне хороший, почти годовой эксплуатации, "Форд" с мощными стальными вилами перед носом. Эди передавая его мне говорит.
- У тебя будет сменщик, неделю работаешь утром, неделю вечером. Машину сдавайте друг другу в хорошем состоянии. После работы, всегда промывать. Понял.
- Да.
- С тебя тридцать долларов...
- А... это...
- За то, что я тебя пристроил, дубина.
- Понял. Плачу сейчас.
Рассчитываюсь с Эди и он мне на последок выдает.
- Каждый месяц будешь платить.
Киваю головой в ответ, говорить то нечего. Тоже своего рода рэкет.
- На седьмом складе, - продолжает объяснять Эди, - мешки с селитрой. Значит загружаешь их там и сюда на пирс, под кран. Давай действуй, время не ждет.
Форд завелся сразу. Вибрации почти никакой и водить его даже приятно. Лихо влетаю в распахнутые ворота седьмого склада и чуть не пробиваю ножами погрузчика фигуру Эрио, который застыл перед машиной, подняв руку.
- Чего, с ума сошел? - ору на него, высовываясь из окна.
- Привет, Никола. Думал, кого поставят на этот погрузчик, тебя или другого? Оказалось, что тебя.
- Чего ты встал поперек?
- Давай подъезжай к этой стенке...
Это не стенка, а аккуратно сложенные бумажные мешки, почти до потолка. Несколько полуголых пуэрториканцев, ловко скидывали мешки сверху и укладывали их в деревянный поддон. Я подкатил к поддону, подцепил его вилами и застыл, дожидаясь пока наполнят мешки до нормы.
- Выходит, Самоха твой знакомый? - спрашивает Эрио, единственный бездельник в бригаде этих докеров.
- Выходит так.
- Тебя могут здесь убить только за это.
- Кто, твои ребята?
- Наши давно воюют с твоим приятелем.
- Чем же он вам не понравился?
- Самоха куклуксклановец, самый страшный главарь бандитов в городе. От него воют все кланы в городе. Для него прихлопнуть человека, все равно что плюнуть.
- Только поэтому ты удрал от нас вчера?
- Конечно. Всадил бы мне пулю между глаз, поди потом доказывай, что ни в чем не виноват...
- А мне он показался нормальным человеком. Мы с ним выпили, там в баре, а потом твой страшный бандит, пригласил меня к себе домой, где мы с ним хорошо накачались водкой.
- Врешь.
- Почему же. Он оказался моим старым знакомым. Во время войны в Испании, мы с ним служили в одном полку и летали на самолетах.
Эрио как то сразу потускнел.
- Все, поддон загружен, поезжай.
Обедаю все так же отдельно от всех. В этот раз сам купил жратву у пришедших на пирс торговцев. Только раскрутил я яйцо, как ко мне подошел Эрио и какой то незнакомый мне пуэрториканец.
- Слушай, русский, - говорит незнакомец, - может ты уберешься от сюда. Покинешь, так сказать, нас спокойно.
- Это почему?
- У нас своя территория и здесь не нужны соглядаи куклуксклана.
- Я никакого отношения к куклуксклану не имею. Но если вы будете настаивать на моем уходе, пожалуюсь их главарю на вас. Войны хотите?
Они переглядывается и Эрио мотает головой.
- Нет. Я не хочу чтобы в городе после твоей смерти вырезали всех наших и их семьи.
- Тогда о чем разговор?
- Мы пришли к тебе с мирным предложением.
- Не уговаривайте, я никуда не уйду.
- Очень жаль.
Они собирались уйти, но я остановил.
- Эрио, послушай меня. Помнишь вчера я сказал, что если меня заденет хоть один из твоих друзей и родичей, я тебе оторву голову. Так вот, договор останется в силе.
На силу надо отвечать силой. Эти подонки только ее и уважают. Пуэрториканцы мне ничего не ответили, ушли молча.
Обед кончился, я загрузился мешками и подъехал по пирсу под кран. Перед моим погрузчиком замелькали смуглые фигуры докеров, но, мне показалось, что их было в два раза больше. Вдруг дверца машины приоткрылась и мешок с селитрой чуть не выбил меня на другую сторону кабины. Я сумел открыть дверцу с этой стороны и выпрыгнул на асфальт. Два десятка парней окружили погрузчик. Самый здоровенный пуэрториканец, крутил тридцати килограммовый мешок с селитрой, как будто забавлялся легким мячиком. Видно, он то в меня и запустил первоначально мешок. Ну что же, ребята, начнем. Я делаю прыжок льва на самого, по виду, слабого. Он пискнул в моих объятьях, подбрасываю его выше головы и швыряю в мешочника. Пока они катятся и барахтаются на асфальте, ударом в челюсть, укладываю ближнего. Двое парней успели вцепится в руки. Стряхнул их легко, стукнув друг друга лбами, а потом, схватив за шиворот роб, спихнул с пирса в воду. Еще двое лезут с ножами, с этими надо позверее. Первого перехватываю за руку и на глазах ошеломленных нападающих, ломаю его руку в кости. Дикий вопль пронесся над портом. Второй хотел отпрыгнуть, но из-за близости своих друзей не смог уйти далеко. Похоже, я сломал ударом кулака, ему грудную клетку. Кто-то попался под руку еще, этого шлепком отправил прямо в воду. Наконец, передо мной появился и здоровяк с мешком. Я увернулся от тридцати килограммового груза и мешок просвистев мимо уха вместе с хозяином пронесся мимо меня и тут я уперся в его спину буквально вынес к краю пирса и столкнул. Острая боль резанула спину. Оборачиваюсь, еще один с ножиком, успел гад порезать. Перехватываю его руку и взметнул вверх, похоже не рассчитал. Парень пролетел метров пять и грудью врезался в бетонную тумбу, для крепления судов, скатился с нее и затих. Нападавшие попятились, я выдернул верхний мешок с поддона и швырнул в них. Хоть никого не задел, парни увернулись, но все отскочили уже подальше. Теперь они галдели, выкрикивая, наверно, ругательства на своем языке, но никто уже не наступал на меня. Ко мне подошел Эди.
