- Лихо ты их. Я получил удовольствие, когда смотрел. А теперь ответь мне, кто заплатит за простой и порванные мешки?
- Вот эти, - киваю на сбившихся в кучу пуэрториканцев.
- Посмотрим. Эй, ну-ка пойдите сюда, - крикнул Эди моим врагам.
От группы отделяется парень и подходит к нам.
- Вот что, - говорит ему Эди, - или вы исчезните от сюда навсегда, или во время сумеете загрузить пароход, выбирай.
- Мы загрузим все вовремя.
- Тогда собери вот эту падаль, что раскидана здесь, - Эди показывает на тела, валяющихся его соплеменников, - и наверстываете время. Николя, вас сегодня трогать не будет. Так, Николя?
- Не буду.
Парень кивает головой и идет к своим. Я обращаюсь к Эди.
- Эди, что там у меня на спине, посмотри.
Поворачиваюсь к нему спиной и задираю рубаху. Старший присвистнул.
- Повезло тебе парень. Кто то из этих, попал ножичком тебе в ремень брюк, потом лезвие соскочило и малость попортило кожу. Это ерундовая царапина, у меня есть йод, сейчас смажу рану и если кровь быстро свернется, до конца смены потерпишь. Я во время последней войны, перевязывал своих ребят Арденах, так что толк в ранах знаю.
Эди исчезает в диспетчерской и вскоре возвращается с бутылкой йода и куском бинта. Пока он смазывает мою спину, пуэрториканцы уносят своих побитых товарищей, помогают подняться из воды, сброшенным с пирса и собирают разбросанные мешки.
Въезжаю в ворота склада и остановившись у горы мешков, сразу спрашиваю первого попавшегося грузчика.
- Где Эрио?
Тот мотает головой, делая вид, что меня не понимает.
- Передай ему, что он покойник.
После этого сажусь за руль и жду, когда мне набросают груз.
До конца смены никто меня не тревожил.
У меня в квартире гости. В моей комнате сидит Самохин и хозяин дома. Как только я вошел, хозяин тут же вскочил, заизвенялся и исчез. Петр поздоровался и сказал.
- Николай, я за тобой. Не хрена здесь отсиживаться, поехали справлять день рождения Катерины.
- Кто это?
- Глашина подруга, ну та которая тоже русская. Мы о ней говорили тогда.
- Но я же без подарка.
- Ерунда, купи ей цветы и вполне достаточно. Основной подарок это ты. Катька, страсть как тоскует по родине, вот теперь отведет душу.
- Тогда сейчас переоденусь.
Переодеваться мне придется в единственный костюм песочного цвета, который по дешевке приобрел в Алжире. Там жарко и такая одежда ни кому не нужна. Рыжий галстук мне подарила жена служащего посольства, с которой я был знаком. А вот шляпу приобрел здесь, как приплыл в Нью-Йорк. Самохин оглядел и усмехнулся,.
- Ты как попугай, но ничего, так даже интересно. Поехали.
- А Глаша где?
- Где ей быть то, наверно уже там у Катьки. На такси махнула.
Это огромное кирпичное здание с широкими окнами. Коридоры длинные и кажется им нет конца. Самохин постучал в дверь под номером 784 и тут же она распахнулась и молодая белокурая женщина бросилась ему на грудь.
- Петька, черт косматый, долго нам тебя ждать? - сказала она по-русски и чмокнула его в щеку.
- Да вот... я привел тебе молодого человека.
Теперь она обратила на меня внимание и оторвавшись от Петра, протянула мне руку.
- Катя.
- Николай.
- Значит вы и есть тот новый русский, что появился в нашем городе.
- Разве я уже так прославился?
Она заулыбалась.
- Нет, но Глашенька мне так много наговорила о вас, что я представляла вас Голиафом.
- Теперь разочаровались...
- Нет, нет, ни в коем случае, вы очень похожи.
- Катька, - рявкает шутливо Самохин, - какого хрена ты держишь нас перед дверью?
- Ой, извините, заходите, пожалуйста.
В небольшой комнатке роскошный порядок, все вещи аккуратно расставлены на своих местах и прикрытые кружевными салфетками, даже свеже выстиранные занавески, при прикосновении к ним, скрипят от крахмала. Мы сидим за столом , где по-русски вывалены в тарелки пирожки с капустой и на деревянной подставке устроился большой круглый пирог с вишневым вареньем. Бутылка виски для мужчин и дешевого красного вина расположились среди остальных скромных блюд закусок. Катя раскраснелась от вина и развлекает всех нас необычными школьными приключениями, где непослушные мальчики и девочки всегда попадают впросак. Глаша пьяно улыбается, с восторгом смотрит на нее и вдруг задает необычный вопрос.
- А они похожи на наших?
Катя спотыкается на недоконченной фразе, сначала недоуменно смотрит на нее и потом как бы проснувшись, серьезно говорит.
- Нет, не похожи. Наши дети как воск, их лепить можно, а эти уже пришли со своими проблемами, с ними труднее.
- А вы на родине преподавали? - спросил я.
- Да, немного успела, работала в школе во Владивостоке, где-то года два, потом перед самой войной, Джек вывез меня сюда.
- Джек это ее муж, - поясняет мне Глаша.
- Джек американец?
- Да.
- Вы вышли за муж за иностранца? - удивился я.
- Так получилось.
- Николай задает эти вопросы потому, - вмешался Самохин, пытаясь объяснить Кате почему я так удивлен, - что нас там воспитывали так. В каждом иностранце мы видели потенциального шпиона. Хорошо еще Джек оказался таким энергичным и пробивным, сумел все таки вытащить Катю из России.
- А где Джек?
В комнате наступила тишина, потом Катя сказала.
- Он погиб в начале войны. Японцы торпедировали его пароход, никто не спасся.
- Извините.
- Ничего. Я уже привыкла...
- Николай, что там у вас произошло сегодня в порту? - переводит разговор на новую тему Петр.
- Вроде ничего.
- Говорят была драка.
- А... про это. Немного повздорили, но потом все вроде уладили.
- Неплохо уладил, трое придурков оказались в больнице.
- Самохин, откуда ты все знаешь? Ведь прошло то всего несколько часов.
- А для чего в этом городе телефоны, мне все сообщают.
- Ну хорошо. Я не понравился кое кому, вот и сцепились.
- Кому же ты не понравился? Всего то второй день работаешь и уже приобрел врагов.
- Не знаю.
- Господи, что творится, - говорит Глаша.
- Странно, - тянет Самохин. - И почему именно тебя? Я ведь знаю здешние порядки, даже рэкетиры дают срок своим жертвам, а тебя прихватили сразу.
- Понятия не имею в чем дело.
- Ладно, я постараюсь выяснить, кто там против тебя копает.
- Мальчики, хватит вам про драки, - восклицает Катя. - Сегодня у меня праздник. Давайте выпьем, чтобы больше не было войны.
- Правильно, - поддерживает ее Глаша.
Вечер проходит незаметно, только мы выпили чай, выдули всю бутылку виски и остатки вина, наступило около двенадцати вечера. Глаша встрепенулась и засобиралась домой.
- Петя, нам пора.
- Да, поехали, а то там охранник уже наверно заснул в машине. Николай, ты с нами?
- Николай, а может ты останешься? - вдруг говорит мне Катя. - Чего тебе таскаться так далеко и тревожить Самохиных. В нашем, так сказать, общежитии, есть свободная комнатка, там одна ткачиха укатила на западное побережье, оставила мне ключ. Выспишься здесь, а утром прямо на работу. Порт то от нас недалеко.
- Пожалуй, это неплохой вариант. Петр, Глаша, вы уж поезжайте, я останусь здесь.
- Давай, оставайся, - ухмыляется Самохин. - Пошли Глаша. Катенька, все было прекрасно. До свидания, лапочка.
Самохины уходят. Катя поспешно собирает все со стола и моет посуду в крохотной кухоньке. Пока она делает свои дела, я примостился на диване и...
Кто то меня толкает в бок.
- Коля, подвинься, я замерзла.
Щупаю рукой и попадаю на голое тело..., но оно теплое... Тогда раскрываю глаза. В комнате полумрак, но рядом со мной разглядел голову Кати.
- Снимай одежду, я тебе помогу, - шепчет она.
Сегодня в порту обычная работа. Я перевожу с пирса в ангары тюки с хлопком. Докеры. чтобы не дышать пылью, намотали на лица тряпки и платки. Мне, для предохранения, пришлось поднять стекла в кабине машины и переносить несносную жару. Рубаха сразу прилипла к телу и мне ничего не осталось, как ее снял. Наступил долгожданный обед. Пуэрториканцы сразу побрели к спуску в воду, чтобы там смыть свою грязь и поесть, а я поставил свой погрузчик к краю пирса, как раз с наветренной стороны и распахнул дверцы. Морской ветерок приятно охладил тело.
- Эй, - слышу окрик.
По моему это меня. У дверцы стоит аккуратненький парень в светло зеленом костюме в крупную клеточку из белых полос, на голове соломенная шляпа, а на ногах светлые гетры. На груди фотоаппарат, подвешенный за шею тонким ремешком.
- Вы меня?
- Да вас. Мне сказали, что вы тот самый единственный русский, который работает здесь в порту...
- Кто говорит?
Парень с любопытством разглядывает мое тело.
- Классная у вас фигура, такие бицепсы. Все совпадает. Позвольте представиться. Фоторепортер газеты "Техас - Сити дейли" Джон Клинтон.
- Меня звать, Николай. Так кто же все-таки обо мне что то треплется?
Джон растягивает рот в улыбке.
- Неизвестное лицо позвонило к нам в редакцию и сообщило, что в наш город прибыл известный боксер из Африки, а так же, что вы русский и сторонник кук-лук-склана...
