выходцы из Константинополя: именно им было выгодно смещение Михаила и замена его легитимным отпрыском древнего царского рода Комнинов. Это же следует из контекста Огерия: вслед за рассказом о посольстве антиуниатов в Трапезунд идет перечисление врагов унии, родственников Михаила, в Константинополе [614].
Но кем были латинские противники унии, содействующие антиуниатам в Трапезунде, о которых упомянул Огерий? [615] Только начавшие утверждаться там генуэзцы, как полагал Р. Лёнертц? [616] Маловероятно. Их отношения с Михаилом VIII, предоставившим им широкие привилегии, были в целом хорошие, к тому же фактории генуэзцев на Понте едва начались формироваться в это время [617]. С середины ХIII в. активную роль в подготовке похода против Византии играл сицилийский король Карл Анжуйский, стремившийся создать антипалеологовскую коалицию. В 1266 и 1267 гг. он давал особые поручения своим подданным, купцам Прованса, к трапезундскому императору [618]. Подчас исследователи полагают, что и Трапезунд участвовал в коалиции Карла [619]. Реальных оснований для столь определенных выводов нет. Вероятно лишь, что делались попытки вовлечь Великих Комнинов в такую коалицию. Источники, при всей их скудости, свидетельствуют лишь о пассивном поведении трапезундской стороны: демонстрации с принятием титула и приеме бежавших антиуниатов.
И все же Трапезунд и Византия оказались в противоположных политических лагерях в Анатолии. Византия блокировалась с ильханами Ирана, Румом, папством и западно-грузинским царством в борьбе с мамлюками, в то время как трапезундский император Георгий (1266–1280) искал союза с мамлюками, Восточной Грузией и, возможно, Золотой Ордой. Камнем преткновения являлись подчиняемые ильханами земли Румского султаната, для Трапезунда, прежде всего — Синоп и Джанит, последняя попытка захватить которые в 1277 г. закончилась для трапезундцев неудачей [620].
Михаил VIII делал все возможное, чтобы не допустить объединения антиуниатов на Западе и Востоке с участием реального претендента на его трон. Не исключено, что, через своих союзников-ильханов он способствовал свержению Георгия династической оппозицией в Трапезунде и захвату его монголами в горах близ Тавриза в 1280 [621], как полагал Э. Брайер [622]. Сильный нажим был осуществлен вслед за этим на преемника Георгия Иоанна II. Цель была ясна: нейтрализация династических притязаний и лишение Иоанна императорского титула. Сначала для ее осуществления через послов Иоанну посылали увещевания, что, пока Михаил правит в Константинополе, никому другому не подобает величаться тем же титулом, как и он [623]. На саму же власть Комнина Михаил не посягал, он признавал ее (т. е. факт отделения Понта от Византии), лишь бы Иоанн не употреблял знаков царского сана [624]. О другой возможной цели посольств, связанной с унией, Пахимер не упомянул. Несмотря на требования и увещевания, «надменный варвар», как величает Иоанна Пахимер, не желал идти на уступки, оправдываясь традиционностью своего сана, полученного им в прародительское наследство, и тем, что сами его подданные помешали бы ему отказаться от титула [625]. У Михаила были средства политического нажима на Трапезунд. Еще в 1265 г. он выдал свою дочь за могущественного ильхана Абагу. Другая его дочь в 1267 г. стала женой имеретинского царя Давида, в апреле 1282 г. совершившего неудачный набег на Трапезунд [626].
Для более эффективного достижения своих целей, Михаил VIII предложил Иоанну вступить в брак с третьей дочерью византийского василевса Евдокией. С этими предложениями в Трапезунд было отправлено высокое посольство. Его возглавляли известный историк великий логофет Георгий Акрополит и великий эконом св. Софии Феодор Ксифилин [627]. В составе посольства был и Георгий Кипрский, будущий патриарх Григорий II (1283–1289) [628]. Пахимер отмечает, что послы направлялись не только к самому Иоанну, но и к его приближенным, которых просили отпустить своего государя в Константинополь ради заключения брака. Однако стоящая у власти группировка знати поначалу отклонила предложение послов, указав, что в обычае Великих Комнинов было заключать браки с соседними правителями, притом на своей территории. А на византийского василевса все, якобы, смотрели как на божество, предпочитая его величию свою умеренность [629]. Зная о притязаниях Великих Комнинов, здесь нельзя не почувствовать скрытой иронии. Итак, посольство 1281 г. успехом не увенчалось: в Трапезунде существовала оппозиция сближению с Византией. В это же время происходит восстание в Трапезунде некоего Пападопула, в ходе которого Иоанн был захвачен, а вскоре после освобождения отправился в Константинополь. Ни личность вождя, ни социальные силы, ни программа восставших нам не известны из глухого сообщения Панарета [630]. Ясно лишь, что в Трапезунде происходила какая-та борьба группировок, участвовать в которой могла византийская дипломатия. Михаил Палеолог продолжал свои попытки и, наконец, посольство логофета домочадцев Димитрия Ятропула и пресвитера св. Софии добилось согласия на брак [631]. При этом церковь выступила гарантом исполнения условий договора, а послы дали клятву, что Иоанн II станет сыном византийского императора и с богатыми дарами вернется домой, а его с вита будет принята с подобающими почестями [632]. Специально оговоренные условия для знати не исключают возможности подкупа.
Отплыв из Трапезунда на галее, Иоанн вступил в пределы державы Ромеев, когда Михаила VIIІ не было в столице: он был в Лопадии и занимался укреплением пограничных крепостей в Вифинии. На византийской территории Иоанн II подвергся нажиму со стороны послов. Они заявили, что неприлично появляться перед императором Михаилом в красной обуви и знаках царской власти и рекомендовали ему облачиться в обычные одежды и черные сапожки, обещая затем ему сан византийского деспота. В ином случае аудиенция у Михаила не представлялась возможной [633]. После сложения царского пурпура Иоанну пришлось отправиться в Лопадий, откуда он вместе с будущим тестем вернулся в Константинополь, где и была отпразднована свадьба [634]. Пахимер подводит читателя к мысли, что императорский титул Иоанна был тем самым утрачен и заменен титулом деспота, а обувь — на пурпурную, но двуцветную [635] (ведь и позже Пахимер писал, что сын Иоанна Алексей также был «возвеличен» достоинством деспота [636]). Но это не так. Из многочисленных источников известно, что перерыва в употреблении императорского титула Великими Комнинами не было. До 1282 г. трапезундские василевсы использовали ту же форму титулования, что и византийские: «NN во Христе Боге верный царь и автократор ромеев». После этой даты — «NN во Христе Боге верный царь и автократор всего Востока, ивиров и Ператии, Великий Комнин» [637]. Очевидно, смысл произошедшей перемены следует искать в договоре 1282 г. Михаилу VIII удалось добиться если не отмены вовсе царского титула Великих Комнинов, то, по крайней мере, ликвидации равнозначности его формулы для Византии и Трапезунда. При этом Михаил VIII нарушил данную заранее письменную
