о чём думал всё это время.
— Конечно, втроём, — подтвердил Ксанф.
— Нет, — сказал Арзак, помедлив.
— Почему? Кто помешает?
— Людям чужого племени нельзя прикасаться к нашим могилам.
— Разве мы не братья твои, Арзак? — спросил Ксанф.
— Мы даже влезли в скифскую шкуру, — добавил Филл.
— Это правда. Вы мне как братья, вы носите ради меня нашу одежду, но кровь в ваших жилах течёт чужая.
Пререкаться с упрямым скифом было бессмысленно. Ксанф и Филл понуро уставились в землю. Вдруг Арзак схватил их за руки и притянул к себе. Попеременно глядя в глаза то одному, то другому, он быстро спросил:
— Хотите, станем по крови братьями?
— Конечно хотим, научи, что надо делать.
— Ритон. Вино. Стрелы, — произнёс Арзак раздельно и встал на одно колено.
Низкий луч солнца упал на его лицо. Простые слова словно поплыли к багровому солнцу.
Филл отвязал от пояса ритон, с которым не расставался, наполнил его из маленького бурдючка. Арзак раскрыл горит, достал три стрелы, одну взял себе, две других протянул Филлу и Ксанфу. Его движения были замедлены и казались наполненными глубоким смыслом. Он закатал левый рукав, поднял стрелу, вонзил наконечник в руку. Капли крови упали в ритон. Ксанф и Филл догадались, что им предстоит сделать то же.
Ксанф вонзил стрелу в обнажённую руку спокойно и просто, Филл — сжав зубы и морщась.
Когда кровь всех трёх смешалась с вином, Арзак поднял ритон к потемневшему небу. Солнце вытянулось, раздробилось и кусок за куском кануло в реку, оставив на небе след в виде широкой багрово-красной полосы.
— Я, Арзак, — сказал Арзак медленно и торжественно, — скиф, из племени царских скифов, кузнец. Перед богом Папаем и богиней Апи, перед небом и землёй я называю Ксанфа своим братом и называю Филла своим братом. Отныне моя кровь принадлежит им. Если братьям понадобится, я готов отдать её капля за каплей.
Арзак сделал глоток и передал ритон Ксанфу.
— Я, Ксанф, эллин, живущий в Ольвии, клянусь Зевсом и Геей, небом и землёй, что возьму в правую руку меч, а в левую щит по первому слову моих братьев — Арзака и Филла. Их кровь — моя кровь. Моя кровь принадлежит им.
Делая путь по солнцу, ритон перешёл к Филлу.
Филл не терпел связывать себя обещаниями, тем более клясться Зевсом и Геей. Но он всё время думал о девочке под землёй. Он знал, что не сможет жить, если не выпустит её на свободу.
— Я, Филл, грек из Ольвии, будущий живописец, готов ради моих братьев пуститься на обломке мачты по волнам свирепого Понта, пройти босыми ногами по жгучим пескам пустыни, спуститься под землю, где пребывают тени умерших.
Он протянул правую руку. Арзак и Ксанф поверх положили свои, и тройное рукопожатие скрепило клятву, данную побратимами.
— До конца вечности, — сказал Арзак, выливая остатки вина на землю. — Теперь к курганам.
Они выбрались из Волчьей пасти и побежали напрямик, не разбирая дороги. Алые перья на небе погасли. Ночь опускала на землю тёмный покров.
— Где? — спросил Арзак, когда показались очертания чёрных высоких холмов, едва различимых в сгустившемся мраке.
— Кажется, там, — неуверенно ответил Филл, махнув влево.
— Нет, — возразил Ксанф. — В той стороне расположен самый высокий курган. Повозка его объехала и двинулась дальше. Вспомни, Филл, ведь тебе удалось подойти к самой яме.
— Да, я видел большую яму. Одатис и пса положили отдельно, у входа. Потом перекрыли яму толстыми брёвнами и настелили войлок. Потом потянулись люди. Они шли бесконечной цепью, каждый нёс землю, кто в шапках нёс, кто в сумках, кто на щитах. Я и сейчас вижу, как вырастал курган. Но место, где это было, я не запомнил. Днём всё выглядело иначе. Было много людей, они кричали, пили вино, били посуду. Повсюду носились всадники. Воины с луками прыгали друг перед другом.
— Придётся осматривать каждый курган, пока не найдём свежую насыпь, — сказал Ксанф.
— Тихо! — Арзак упал на землю, прижал ухо, потом быстро вскочил и побежал, увлекая Филла с Ксанфом за собой.
— Лохмат указал направление, — крикнул он на бегу.
Широкая насыпь поднялась перед ними, словно вздыбленная гора. Вершина терялась во тьме. Из-под земли глухо и жутко нёсся собачий лай. Теперь он был отчётливо слышен.
— Нам не снести эту гору, — в ужасе прошептал Филл.
— Сносить не придётся. — Арзак выхватил акинак и очертил круг у нижних камней. — Подкоп.
— Копать буду я. — Ксанф широким ножом вспорол очерченный участок. Филл, торопясь, чтобы Арзак не опередил, выгреб землю ладонями. Ксанф снова вонзил свой нож, снова в дело пошли ладони. Нож — ладони, нож — ладони. Вглубь медленно поползла наклонная яма. Сначала Ксанф скрылся по пояс, потом ушёл с головой. Филл не отставал. Он загребал землю в дорожные сумки и передавал Арзаку. Арзак вытаскивал на поверхность.
Нож — ладони — сумка. Нож — ладони — сумка.
— Ксанф, давай сменю.
— Нет, Арзак, копать буду я.
Расстояние в шесть локтей было одолено за полночи.
— До брёвен осталось, наверное, столько же, — сказал Филл.
— Дальше медленнее дело пойдёт, земля станет твёрже, — ответил Арзак и крикнул вниз: — Ксанф, давай сменю.
— Нет, копать буду я.
Ксанф рыхлил и отбрасывал землю, как живущая в подземных ходах, проворная, похожая на мышь землеройка. Филл едва успевал выгребать. Всё глубже полз коридор под курган. Всё ближе звучал лай Лохмата.
— Тише, кути Лохмат, — приговаривал Филл, борясь с усталостью. — Мы спасём тебя и твою хозяйку, птичку-певунью, девочку-горицветку с волосами цвета пшеницы.
«Только бы ничто не помешало, — думал Арзак, вытаскивая и ссыпая землю. — Если нас обнаружат, то казнят как воров, пришедших за царским имуществом». Выбираясь с сумками на поверхность, Арзак прислушивался к каждому шороху. Пролетела ночная птица, прорезала воздух летучая мышь, прокралась лиса и бросилась наутёк, испугавшись лая Лохмата.
Всё глубже вгрызался подкоп, всё больше земли оказывалось на поверхности. Рядом с высоким курганом вырастал небольшой холм. Никто, кроме звёзд, не следил за его появлением. В стойбище Вечности было пустынней, чем в самой безлюдной степи, и луна, когда удалось ей пробиться сквозь облака-перья, осветила ровную гладкую местность с белёсо мерцавшими одинокими курганами.
Высыпав землю, Арзак наклонился над ямой, чтобы передать Филлу пустую сумку, и замер с сумкой в руках.
— Ты что? — окликнул его Филл.
— Топот копыт. Скачут от берега. Спешились или просто остановились. Выбирайтесь из ямы, на стойбище люди!
Пригибаясь к земле, Арзак побежал в ту сторону, откуда донёсся звук. Ксанф и Филл бросились следом. Они догнали Арзака возле огромной насыпи с оплывшей вершиной. Это
