А теперь в довершение ко всему я еще и предложил отобедать вместе, и подобная моя реакция должна была бы еще больше смутить его.
- Видишь ли, - продолжал я, - твое замечание на тот счет, что ты вроде как собираешься меня убить, представляет для меня не более, чем весьма умеренный интерес. Дело в том, что с самого детства, сколько я себя помню, над нашей семьей постоянно довлела угроза смерти. Я родился на буйволиной шкуре в самом разгаре боя с индейцами, и один из наших воинов со шпагой в руке стоял над моей матерью, чтобы защитить ее во время родов.
С тех самых пор не было ни одного дня, когда бы моя жизнь не была в опасности. Так что ты зря понадеялся на то, что тебе удастся заставить меня поволноваться, объявив о своих намерениях. Вообще-то это лишь все предельно упрощает.
Он хмуро смотрел на меня. Скорее всего он и в самом деле рассчитывал на то, что этим он вынудит меня потерять душевное равновесие, и моя манера разговора явно раздражала его.
- Упрощает? Что ты хочешь этим сказать?
Вино было хорошим. Конечно, я не знаток в этой области, так как опыта у меня все-таки маловато, но вкус у него был очень даже приятный.
- Я бы сказал, что это очевидно. На мою жизнь покушались уже не один раз и нападали неожиданно, из-за угла, когда силы были заведомо неравны, и преимущество было отнюдь не на моей стороне. Теперь же мне больше не придется обременять себя подобными мыслями. Своего противника я знаю в лицо. Я знаю, с какой стороны и от кого ожидать нападения. Так что все предельно просто и ясно.
- Но ты все равно умрешь.
Я рассмеялся.
- С чего ты это взял? Ты знаешь свои способности, и это тебе может весьма пригодиться. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что опыта и умения тебе не занимать, без них ты попросту не дожил бы до сегодняшнего дня. Но, как видишь, и я тоже до сих пор жив, хотя, думаю, окружавший меня мир был много суровей твоего.
- Мы будем драться на шпагах. Это мое оружие.
- Вот как? Но если это будет дуэль, то в таком случае вызов брошен мне, и право выбора оружия за мной.
Он свирепо глядел на меня.
- Я уже выбрал оружие. Я убью тебя и сделаю это шпагой.
Нам пришесли еду, но, похоже, что у Рейфа Богардуса не было настроения поддерживать разговор. А вот у меня, наоборот, язык развязался, хотя обычно я весьма немногословен. Теперь же, за обедом, я болтал без умолку, возможно отчасти и потому, что моя болтовня явно действовала ему на нервы.
- Слушай, Богардус, а тебе доводилось когда-нибудь сражаться с индейцами? Нет? О, они первоклассные воины. Конечно, они не столь мускулисты, как некоторые из нас, но зато их люди выносливы и гибки, очень проворны и им нет равных в ближнем бою, когда они вооружаются томагавком или ножом. Но хотя народы это воинствующие, у них не существует такого понятия, как военная дисциплина, каждый сражается сам по себе, так что вряд ли им по силам тягаться с нами в затяжном бою, вот во время молниеносных атак и боевых вылазках, надо сказать, противостоять им весьма непросто.
- Ты слишком много трелпешь языком. - Он посмотрел на меня с явным неудовольствием. - Я с превеликим удовольствием прикончу тебя.
Покончив с едой, я отодвинул от себя тарелку и допил оставшееся вино.
- Ну что, давай начинать? - Я не сомневался, что мне хоть на чуть-чуть, но все же удалось вывести его из душевного равновесия, и был намерен продолжать в том же духе. - У меня нет больше времени на ерунду. Порывисто поднявшись, я одним махом смел со стола тарелки прямо ему на колени. От этого грохота все разом обернулись и посмотрели в нашу сторону, а Богардус, выругавшись, вскочил на ноги, но я тут же с силой задвинул стол, припирая его к стенке. Левой рукой я ухватил его за горло, и шарахнул головой о стену. - И ты еще рассуждаешь об убийстве! Ты, жалкий придурок! Да я тебя...
Он явно никак не ожидал, что дело примет такой оборот. В мгновение ока он оказался зажатым между стеной и тяжелым столом, и моя левая рука, хватка которой была поистине железной, так как мне часто приходилось орудовать топором, надежно удерживала его у стены. Правой рукой я достал нож и поднес острие ему под нос.
- Представляю, как было бы здорово поковырять у тебя в носу вот этой штучкой, засунув ее туда дюйма, этак, на четыре, - сказал я, - да только руки о такую падаль пачкать не охота.
Рядом толпились завсегдатаи заведения, привлеченные необычностью зрелища. Зрителей собралось много.
- Его наняли, чтобы он убил меня, - пояснил я, обращаясь к присутствующим, - и я не думаю, что ему это удастся. Я собираюсь выпустить его, потому что, в конце концов, деньги он взял, и должен их отработать.
- Кончай его, - сказал кто-то в толпе. - И дело к стороне. Я его знаю, снова прищучить его тебе не удастся.
- Ему должен быть дан шанс убежать или же сражаться, - сказал я и слегка поддел одну его ноздрю кончиком ножа. Пошла кровь, липкая струйка которой медленно поползла вниз, стекая по губам и по подбородку. После этого я отступил назад, убирая нож обратно в ножны.
Рейф Богардус одним рывком отпихнул в сторону стол. Наблюдая за его движениями, было нетрудно догадаться, какой недюжинной силой наделен этот человек. Он был на удивление спокоен.
- Ну ладно, порезвился и хватит с тебя. Сейчас я тебя прикончу.
- Я же говорил, - произнес все тот же голос, - кончать его нужно было, пока была возможность. Второго такого шанса не будет.
Мужчины расступились перед нами, отходя назад вместе со своими подружками. Светильники горели красноватым пламенем, в помещении царил полумрак. Небольшая комната была до отказа набита людьми. В застоявшемся, спертом воздухе держался стойкий запах пота и грязного, давно немытого тела. Пахло также перегаром и табачным дымом.
Богардус выхватил шпагу. Он был совершенно спокоен, и если прежде я позволил себе некоторым образом усомниться в его возможностях, то только теперь я не мог быть столь опрометчив, ибо мой противник держался с абсолютной уверенностью, не сомневаясь в своей скорой победе.
Он сбросил камзол, и я последовал его примеру. Я вынул из ножен свой клинок с меньшей уверенностью. Первое и единственное в моей жизни настоящее сражение, на которое я вышел со шпагой в руке, состоялось всего несколько дней назад и продолжалось не так долго. О моем отце говорили, что он великолепно владел шпагой и в этом ему не было равных, да и остальные наши люди тоже считались опытными воинами. У меня были хорошие учителя, но насколько безупречно было их мастерство?
Разве был у меня какой-либо пример для сравнения?
Мне на ум пришла мрачная мысль. В ближайшие несколько минут я все узнаю сам.
Он отдал мне честь.
- Ну вот, Сакетт, сейчас ты умрешь!
Богардус сделал резкий выпад, но я парировал удар. По-моему, это удивило его, потому что, возможно, он рассчитывал, что ему сразу же удастся раз и навсегда покончить со мной.
Теперь он стал более осторожен, поняв, что, по крайней мере, некоторый навык у меня имеется. Он начал фехтовать, наступая на меня, вынуждая меня отходить назад, осторожно испытывая мом способности, и я благоразумно старался казаться неуклюжим, а может, и в самом деле был неловок? Было необходимо приберечь все свои умения на потом, я должен отражать его атаки и дожидаться своего шанса, стараясь, однако, по возможности не показаться слишком опытным при проведении защиты.
Он был силен. И, парируя удары его клинка, я чувствовал это. Движения его были безукоризненны и отточены до совершенства. Он снова сделал быстрый выпад, но я вовремя успел отпрыгнуть, и лишь это спасло мне жизнь. Зато моя рубашка оказалась распоротой острием его шпаги. Было слышно, как в толпе зрителей кто-то ахнул.
- Во дает! Здорово, правда?
О да, он оказался сильным противником. Я открыл это для себя довольно быстро, и теперь мне приходилось защищаться изо всех сил, так что под яростным натиском его атак, следовавших одна за другой, намеренно притворяться неопытным мне уже больше не было нужды. Если бы не недавние события, по ходу которых мне пришлось взять в руки шпагу, возможно, я бы и не смог выстоять даже нескольких минут, но зачастую на то, чтобы восстановить, казалось бы, давно утраченные навыки, уходит не столь много времени, а я, бывало, по нескольку часов к ряду упражнялся в фехтовании со своими учителями.
За прошедшие несколько лет искусство фехтования стало гораздо совершенней, а потому, как и следовало ожидать, гораздо техничней. Движения шпаги контролировались в основном при помощи кисти; удары наносились первыми несколькими дюймами клинка. Задача состояла в том, чтобы наносить легкие, колющие удары и не злоупотреблять рубящими. Он был ловок, уверен в себе и очень силен. Мои собственные усилия были направлены чаще всего на то, чтобы отбивать его бесконечные атаки, и каким-то образом мне это благополучно удавалось.
У меня на лбу начинали выступать первые капли пота, и я, наконец, почувствовал, что, разогреваясь, я начинаю входить в прежнюю форму. В голове у меня промелькнула мысль, что он, пожалуй, сражается лучше, чем Джереми Ринг, скорее, его можно сравнить с Джублейном, или даже - и в этом я теперь не сомневался - даже с моим отцом. Саким? О, Саким был не похож ни на кого, и его техника фехтования была совсем другой.
