на ловлю слонов. Двое слонов погибло, бросившись с крутизны от преследователей; остальных поймали, сели на них и пригнали к войску. По реке нашел он и строевой лес; солдаты срубили его. Были построены корабли, и на них поплыли вниз по Инду к мосту, который давно уже построили ему Гефестион и Пердикка». Добавим, что воины из войска трусливого брата Ассакена, недовольные тем, что он не повел их на бой, а скрывался в горах, отсекли ему голову и принесли ее Александру.
При мосте были два 30‑весельных корабля и много более мелких судов; туда же прибыли люди Таксила с дарами в виде 200 талантов деньгами, 3000 быков, 10 000 овец и 30 слонов; также индийский царь послал 700 всадников и почтительно сообщил, что сдает ему крупнейший город (Таксилы) меж Индом и Гидаспом (Джеламом); правда, Диодор пишет, что царь Таксила умер еще до похода Александра и правил уже его сын Мофис, которого Квинт Курций Руф (I в. н. э.) именует Омфисом, и будто это Александр «переименовал» его в Таксила. Александр принес уставные жертвоприношения, оказавшиеся благоприятными; так закончился первый год индийской кампании, ибо стояла уже весна 326 г. до н. э. Арриан не может точно указать, был ли то постоянный мост или понтонный, ибо о том, как он честно признается, молчат его источники, Неарх и Аристобул, однако предполагает, что все-таки понтонный, сооруженный на малых судах, которые держатся на месте грузом ивовых корзин с камнями и сшиваются меж собой досками. Царь переправился на большом корабле, затем удачная переправа всего войска была отмечена благодарственными жертвоприношениями, и Македонский направился к Таксиле в одноименный радже город, где был тепло встречен; Александр подарил Таксиле тысячу талантов, чем вновь вызвал ропот среди знатных македонян. Туда к нему на поклон являлись разнообразные цари и царьки, и, как пишет Арриан (V, 8, 2): «Александр дал им окрестной земли, сколько они хотели». Сдались кашмирский раджа Абисар, «царь горных индов», прислав в Таксилу послов во главе со своим братом, и некий номарх Доксарей. Македонский вновь принес жертвы, устроил состязания, после чего назначил своим сатрапом Филиппа, сына Махаты (из князей Элимиотиды), и, оставив в Таксиле гарнизон, а также раненых и больных воинов, отдал приказ разобрать корабли на Инде и в таком виде перенести их к реке Гидасп, на другом берегу которой его уже поджидал со своим войском и боевыми слонами царь Пор. Могущественный царь отверг предложение Александра явиться к нему с покорностью в Таксилу, хотя и без македонцев его положение осложняли войны, которые он одновременно вел с раджой Таксилы и с независимыми народами, живущими в предгорьях Гималаев, в дуабах при Акесине и в нижних областях современного Пенджаба. Пор мобилизовал всех своих союзников, кроме того, помощь ему обещал и двуличный Абисар. Он расставил многие части своего войска вдоль реки, чтоб враг нигде не смог бы переправиться незамеченным. Таксила, впрочем, выделил Македонскому контингент из 5000 своих воинов.
Александр предпринял ряд мер к грядущей нежданной переправе, зная, что в лоб ему без больших потерь не переправиться, да и кони будут бояться слонов. Во-первых, он заявил, что будет ждать благоприятной погоды (тогда стояло лето, и уровень воды в реке был довольно высок, он снижался только к зиме); во-вторых, его суда, груженные потребными для переправы материалами (набитыми сеном мехами и т. д.), беспрестанно сновали по реке, приставая в разных местах, не давая Пору определиться с местом будущей переправы противника, и той же цели служили постоянные перемещения людей; в-третьих, Македонский беспрестанно устраивал шумные провокации – Пор думал, что враг начинает переправу, и отправлялся на шум вместе со всеми слонами; разумеется, вскоре это ему надоело, и подобные шумы стали им оставляться без внимания. Самое главное, Александр отлично понимал, что тянуть нельзя – ему докладывали, что против него двинулось войско Абисара.
Итак, закончив эту психологическую обработку врага, Александр обратил внимание на лежащий на реке большой остров (Ямада): он располагался напротив горы и отличался буйными зарослями, могшими до поры до времени прикрыть действия македонян. План царя был таков: Кратера с конницей, пехоту Алкеста и Полисперхонта и вспомогательный отряд из 5000 индусов он оставил в лагере близ реки, наказав не выступать к переправе, если только Пор не введет в дело все войско или уже не побежит – в противном случае, при победе индийцев, хотя бы эта часть македонского войска уцелела бы, а на союзников Александр, видимо, не очень полагался, тем более что Абисар был уже в трех днях пути. Между лагерем и островом царь поставил Мелеагра, Аттала и Горгия с конными наемниками и пехотой – им было приказано переправляться отряд за отрядом, когда начнется бой. Наконец, сам Александр с «гетерией», конниками Гефестиона, Пердикки, Деметрия, легкой конницей скифов, согдиан, бактрийцев и даев, конными и пешими стрелками, отрядами Клита, Кена и щитоносцами из фаланги безлунной ночью переправился на мехах и тайком заново сколоченных судах сначала на остров, а оттуда – на берег, благо лил страшный ливень и дозоры пора не заметили врагов, пока те оказались уже у самого берега.
Арриан сообщает, что Александр, Птолемей, Пердикка, Лисимах и Селевк вместе с половиной щитоносцев переправились на одном из тридцативесельных кораблей и высадились на острове первыми, потом же преодолели небольшую протоку, отделявшую остров от берега, вброд, о чем упоминает и Плутарх, опираясь на собственное письмо царя (LX): «Из-за непогоды Гидасп вздулся и рассвирепел, во многих местах берег обрушился, и туда бурным потоком устремилась вода, к суше нельзя было подступиться, так как нога не держалась на скользком, изрытом дне. Рассказывают, что Александр воскликнул тогда: «О, афиняне, знаете ли вы, каким опасностям я подвергаюсь, чтобы заслужить ваше одобрение?» Так говорит Онесикрит, сам же Александр сообщает, что они оставили плоты и, погрузившись в воду по грудь, с оружием в руках двинулись вброд.
Выйдя на берег, Александр с конницей устремился вперед, обогнав пехоту на двадцать стадиев. Александр полагал, что если враги начнут конное сражение, то он легко победит их, если же они двинут вперед пехотинцев, то его пехота успеет вовремя присоединиться к нему. Сбылось первое из этих предположений». По Арриану, пехоты у царя было 6000 человек, всадников – 5000. Он приводит несколько относительно противоречивых рассказов о первом боестолкновении македонян с индусами (V. 14), суть коих состоит в том, что врагов встретил сын Пора, в распоряжении которого было то ли 60 колесниц, то ли вдвое больше при поддержке 2000 всадников (версия Птолемея,
