плечо (только оно и было у него обнажено во время сражения; все тело было защищено панцирем, замечательным по своей прочности и прилаженности к телу, как это увидели те, кто впоследствии его рассматривал), он, наконец, стал отходить, повернув своего слона. Александр, видя, как он велик и благороден в сражении, пожелал спасти его и послал за ним сначала инда Таксила. Таксил подскакал к нему на такое расстояние, на котором слон, несший Пора, не был ему опасен, и попросил Пора остановиться: нечего ему бежать дальше; пусть выслушает то, что сказал Александр. Пор, видя Таксила, своего старинного врага, повернулся, чтобы метнуть в него дротиком; он, вероятно, и убил бы его, если бы тот не успел ускакать от него подальше. Александр и за это не разгневался на Пора, а стал посылать к нему одного человека за другим; и наконец отправил инда Мероя, узнав, что Мерой старинный друг Пора. Пор, выслушав Мероя, остановил слона и слез с него (его к тому же еще замучила жажда). Выпив и передохнув, он велел поскорее проводить его к Александру».
Плутарх уточняет, расходясь (как и Диодор – см.: XVII, 88) в показаниях с Аррианом насчет ран индийского царя (LX): «Большинство историков в полном согласии друг с другом сообщают, что благодаря своему росту в четыре локтя и пядь, а также могучему телосложению Пор выглядел на слоне так же, как всадник на коне, хотя слон под ним был самый большой. Этот слон проявил замечательную понятливость и трогательную заботу о царе. Пока царь еще сохранял силы, слон защищал его от нападавших врагов, но, почувствовав, что царь изнемогает от множества дротиков, вонзившихся в его тело, и боясь, как бы он не упал, слон медленно опустился на колени и начал осторожно вынимать хоботом из его тела один дротик за другим». Юстин добавляет интересную деталь боя – вряд ли, впрочем, правдоподобную, но достойную того, чтоб ее отметить (XII, 8, 3–6): «Когда началось сражение, Пор приказал своему войску напасть на македонян, а сам потребовал, чтобы царь македонский вступил с ним в бой один на один. Александр не замедлил вступить в бой, но в первой же стычке конь его был ранен, и он стремглав упал с коня на землю; сбежались телохранители и спасли его. Пор был взят в плен весь израненный. Он был в таком отчаянии от своего поражения, что, хотя враг пощадил его, он сам отказывался принимать пищу и не хотел, чтобы лечили его раны; с большим трудом добились от него того, что он согласился остаться в живых». Диодор также свидетельствует (XVII, 88): «Началось великое смятение; Пор, видя, что происходит (он сидел на самом сильном слоне), собрал вокруг себя 40 слонов, находившихся в спокойном состоянии, и устремил всю массу этого отряда на врага. Много людей было перебито, тем более, что физической силой Пор значительно превосходил своих соратников. Высотой он был в пять локтей; панцирь его был вдвое шире, чем у других отличавшихся силой воинов. Дротики, брошенные его рукой, ударяли почти с такой же силой, как стрелы из катапульты. Македонцы, стоявшие против него, испугались; Александр вызвал лучников и легковооруженных и приказал всем целить в Пора. Воины быстро выполнили этот приказ; множество стрел разом полетели в инда, и так как был он размеров огромных, то все попалив цель. Пор героически бился; потеряв от множества ран много крови, он лишился чувств и, склоняясь к спине животного, скатился на землю. Когда разнеслась молва, что царь убит, все войско индов обратилось в бегство». По Арриану, индийцы понесли это поражение в афинском месяце мунихионе, соответствующем нашему апрелю (хотя ранее речь шла о лете).
О поведении Пора в плену и отношении к нему Александра все источники единогласно сообщают, что индийский царь вел себя с большим достоинством – Плутарх пишет (LX): «Когда Пора взяли в плен и Александр спросил его, как следует с ним обращаться, Пор сказал: “По-царски”. Александр спросил, не хочет ли он добавить еще что-нибудь. На это Пор ответил: “Все заключено в одном слове: по-царски”. Александр, всегда умевший ценить чужие доблесть и благородство, освободил Пора, вернул ему его царство, приумножив более чем в два раза (по Арриану; Плутарх конкретизирует, что он получил власть над индийцами, прежде независимыми, на чьих землях было 5000 больших городов), и своим хорошим отношением к нему приобрел в его лице верного союзника. Не исключено, впрочем, что дело тут не просто в «соревновании в благородстве», но Александру был необходим этот влиятельный человек, владычествовавший над Пятиречьем, к тому же он хорошо подходил на роль своеобразного противовеса Таксилу, давнему врагу Пора, которого Александр ранее весьма усилил – не стоило класть все яйца в одну корзину и доверять кому-то одному. Битва при Гидаспе стоила Пору (по Арриану – см.: V, 18, 2–3) жизни двух его сыновей, племянника Спитака (или Эпитака, которого Арриан именует номархом), всех полководцев, всех наездников слонов, всех колесниц, а также 20 000 пехотинцев и 3000 всадников. Потери же Александра Арриан исчисляет довольно скромно – в 80 человек пехоты, 10 конных лучников, 20 всадников из «гетерии», прочих конников – 200. Большего доверия заслуживают данные Диодора: индийцы потеряли более 12 000 убитыми и 9000 пленными; также поймали 80 слонов; македоняне потеряли 280 всадников и более 700 пехотинцев (см.: XVII, 88).
Больней всего было царю потерять своего старого верного друга – легендарного коня Буцефала, известного по легенде о том, как Александр еще царевичем сумел усмирить его. Его упокоили то ли индийские стрелы, то ли по старости не выдержал напряжения долгого боя (показания историков расходятся). В память о четвероногом друге царь основал на месте переправы город, названный в его честь Буцефалией (второй город с говорящим названием, Никею – по-гречески «победа», νίκη – Александр основал на месте боя с Пором, позднее там были воздвигнуты памятные статуи).
Погребение мертвых, основание городов, жертвоприношения, игры и отдых заняли месяц, после чего, оставив Кратера с частью войск в царстве Пора (Кратер долен был продолжать строительство городов и флота, при помощи которого царь планировал спуститься по Инду к Океану), Александр отправился воевать с соседями индийского царя главганиками (или главсами). С собой он повел половину «гетерии», лучших фалангистов, всех конных лучников и легковооруженных стрелков. Соседи сочли за лучшее сдаться – Арриан пишет, что сдались 37 только больших городов, каждый был населен 5000—10 000 жителей, а еще и селений без счета, многолюдством порой
