богинь, купидонов, трофеев, эмблем, арабесок, гирлянд из цветов и листьев, рогов из плодов земли, чтобы украсить записи королевских триумфов над женщинами и государствами.
В стиле Людовика XIV мебель была пышной и роскошной; здесь классическая простота уступила место барочному орнаменту. Стулья часто были настолько резными, мягкими и петит-пойнтовыми, что отпугивали всех, кроме самых изысканных нижних; с другой стороны, столы могли быть тяжелыми и массивными до кажущейся неподвижности. Письменные столы и «секретеры» отличались элегантностью, приглашая перо сочинять с язвительной точностью Ларошфуко или кипучей живостью мадам де Севинье. Сундуки и шкафы во многих случаях были тщательно вырезаны и/или инкрустированы узорами из металла или драгоценных камней. Андре Шарль Булле, поселившийся в Лувре (1672) в качестве любимого краснодеревщика Людовика XIV, дал название («buhlwork») своему особому искусству инкрустации мебели — предпочтительно из черного дерева — гравированным металлом, черепаховым панцирем, перламутром и т. д., а также цветочными или животными завитками самого изящного дизайна. Один из его инкрустированных шкафов принес 3000 фунтов стерлингов в 1882 году, что, вероятно, равно 50 000 долларов в 1960 году; 11 Булле, однако, умер в крайней бедности на девяностом году жизни (1732). Нам больше по вкусу резные лавочки, которые были установлены в этот период в Нотр-Дам-де-Пари.
Теперь гобелен стал королевским искусством. Не ограничившись передачей фабрик Гобелена и Обюссона под контроль короля, Кольбер убедил его также взять под контроль таписсеров Бове. Гобелены по-прежнему были излюбленным украшением стен и ширм дворцов и замков, а также зрелищ, турниров, государственных церемоний и религиозных праздников. В Бове фламандский художник Адам ван дер Меулен создал выдающуюся серию «Завоевания Людовика Великого», для которой художник готовился, следуя за королем на войну и рисуя или раскрашивая на месте места, крепости и деревни, участвовавшие в походах. На фабрике Гобелена работали восемьсот ремесленников, которые изготавливали не только гобелены, но и тонкий текстиль, изделия из дерева, серебра, моккалы и мраморные маркетри. Здесь под руководством Ле Брюна были сотканы великолепные гобелены по карикатурам на массивные фрески Рафаэля в Станце Ватикана. Не менее известны несколько серий, разработанных самим Ле Брюном: Элементы», «Времена года», «История Александра», «Королевские резиденции» и «История короля». Последняя группа насчитывала от до семнадцати штук и потребовала десяти лет работы. Превосходный образец до сих пор висит в выставочных залах Гобелена — фигуры поразительно индивидуализированы, детали полностью визуализированы, вплоть до пейзажной картины на стене; все в цветных нитях, терпеливо сотканных тонкими руками под усталым взглядом. Редко когда столько человеческого труда было посвящено поклонению одному человеку. Людовик оправдывался, объясняя Кольберу, что эти апофеозы дают работу и доход красильщикам и ткачам, а также служат впечатляющими подарками для смазывания дипломатии.
Под щедрой королевской рукой все мелкие искусства ликовали. Великолепные ковры производились в Ла Савоннери под Парижем. Изысканный фаянс производился в Руане и Мустье, хорошая майолика — в Невере, мягкий фарфор — в Руане и Сен-Клу. К концу XVII века французские мастера, подталкиваемые Кольбером, освоили венецианские секреты литья, прокатки и полировки листового стекла; так были изготовлены огромные и блестящие зеркала Галереи зеркал. 12 Такие ювелиры, как Жюльен Дефонтен и Винсент Пети, были организованы Кольбером и Ле Брюном, получили жилье в Лувре и изготовили для короля и богачей тысячи изделий из серебра и золота — пока Людовик и вельможи не переплавили эти украшения для финансирования войны. Драгоценности, медали, монеты были вырезаны и выгравированы в дизайне, который задал темп всей Европе, кроме Италии. Со времен Ренессанса искусство медальера не достигало такого совершенства, какое появилось благодаря Антуану Бенуасту и Жану Могеру. Не оставив камня на камне, Кольбер основал в 1662 году Академию медалей и надписей, «чтобы сделать деяния короля бессмертными с помощью… медалей, отчеканенных в его честь». 13-Это был способ великого министра привлечь денежное тщеславие к дорогостоящему искусству. В 1667 году в Лувре была основана Школа гравюры, а работы Робера Нантейя, Себастьена Ле Клерка, Робера Боннара и Жана Лепотра с тщательной утонченностью иллюстрировали личности и события царствования. Даже миниатюрная живопись сохранилась, хотя и выбыла из средневекового обихода, в «Ливре дней», подаренном королю его пенсионерами в Инвалидах. Именно малые искусства, прежде всего, демонстрируют вкус и мастерство великого века.
IV. ПОКРАСКА
Две живописные звезды второй величины попадают на внешнюю орбиту этой эпохи: Филипп де Шампейн и Эсташ Ле Сюр. Филипп приехал из Брюсселя в возрасте девятнадцати лет (1621), участвовал в оформлении Люксембургского дворца и создал не только Ришелье в полный рост в Лувре, но и бюст и профиль кардинала в Лондонской национальной галерее. Его сочувственное чутье портретиста позволило ему найти в качестве натурщиков половину лидеров Франции в поколении, сменившем Ришелье: Мазарин, Тюренн, Кольбер, Лемерсье. Еще до приезда во Францию он изобразил Янсена и принял янсенизм; он любил Порт-Рояль и сделал портреты мадам Анжелики, Робера Арно и Сен-Сирана. Для Порт-Рояля он написал свою самую большую картину «Религиозные» (Лувр) — мрачную, но милую мадам Аньес с дочерью-монахиней художника Сюзанной. Диапазон творчества Шампейна был ограничен, но его искусство согревает нас своим чувством и искренностью.
Благодаря родственному, но более ортодоксальному благочестию Эсташ Ле Сюр чувствовал себя неуютно в эпоху, когда в живописи доминировали его соперник Ле Брюн и языческая мифология, посвященная обожествлению не слишком благочестивого короля. Два художника вместе учились у Вуэ, работали в одном подвале, использовали одну и ту же модель и были одинаково высоко оценены Пуссеном во время его визита в Париж. Ле Брюн последовал за Пуссеном в Рим и проникся классическим духом; Ле Сюр привязал себя к Парижу с плодовитой женой и редко выбирался из нищеты. Около 1644 года он написал пять картин, описывающих события из жизни Эроса, для потолка Кабинета любви во дворце своего покровителя Ламбера де Ториньи; в другой комнате отеля Ламбера он выполнил большую фреску «Фаэтон просит направить колесницу Солнца». В 1645 году Ле Сюир попал на дуэль, убил своего человека, спрятался в карфуцианском монастыре и написал там двадцать две картины из жизни святого Бруно, основателя карфуцианского ордена; в них художник достиг своего апогея. В 1776 году серия была куплена у карфузианских монахов за 132 000 ливров; сегодня они занимают специальную комнату в Лувре. Когда Ле Брюн вернулся из Италии (1647), он унес с
