Между тем конфликт перекинулся на другие города и даже разгорелся с новой силой. В Коканде съезд народных мусульманских судей в декабре 1905 года запретил мусульманским мясникам приглашать шойхетов для убоя скота. Это решение в апреле 1906 года было отменено решением Маргеланского окружного (русского) суда как противоречащее Положению об управлении Туркестанского края, а именно статье 218 – о недопустимости превышения власти народных судов[658].
В конце февраля 1906 года съезд мусульманских народных судей Чимкентского и Аулиеатинского уездов постановил удалить шойхетов из городской скотобойни в Чимкенте, а еврейских мясников – из рядов мясных лавок на базарах. Участники съезда объясняли свое решение тем, что по шариату есть мясо скота, забитого евреем, можно только в случае необходимости. Копия принятой резолюции была подана начальнику Чимкентского уезда Михаилу Синельникову. Чтобы доказать мусульманам несостоятельность решения съезда, последний собрал их представителей на совещание в мае 1906 года. Синельников заявил им, что их постановление противоречит русским и мусульманским религиозным законам. В подтверждение своих слов он процитировал выдержки из комментария к мусульманскому праву «Хидоя» по русскому переводу Гродекова. В заключение начальник уезда сказал, что никто не вправе запретить мусульманину покупать мясо, где он хочет, а евреям – его продавать. Представители мусульман пожаловались на ветеринара, который предписал им резать скот у шойхетов. Тот в свою очередь ответил, что резники-мусульмане сами нарушают шариат, не выпуская всю кровь, и доставляют страдания животному тем, что перерезают тупым ножом только три жилы, а не две артерии и две вены, как предписано. После этого Синельников подтвердил право мусульман иметь собственного резника, который обязан соблюдать правила шариата при убое скота[659].
Той же, 1906 года весной, после нескольких лет относительного затишья, «мясное дело» разгорелось снова в Самарканде. Началось с того, что группа мусульман из шестидесяти восьми человек 29 марта 1906 года обратилась к военному губернатору области с жалобой на своих мясников, которые доверяют евреям резать скот, в результате чего евреи забирают кошерное мясо, а некошерное – оставляют на продажу мусульманам. В ответ военный губернатор собрал 11 апреля всех мусульманских народных судей Самарканда, мусульманских городских депутатов и по двадцать почетных лиц от евреев и мусульман. Мусульмане не смогли доказать, что ислам запрещает употребление трефного мяса. В итоге собравшиеся постановили разделить бойни на еврейскую и мусульманскую части, а также не препятствовать свободной купле-продаже мяса между мусульманскими и еврейскими мясниками[660].
Впрочем, не все самаркандские мусульмане успокоились. Для тех из них, кто был настроен антиеврейски, продажа мусульманам трефного мяса была лишь поводом к проявлению недовольства в адрес бухарских евреев. В основе этого недовольства лежали те же самые причины, с которыми мы ознакомились в предыдущей главе: религиозная нетерпимость, поддержка бухарскими евреями русского завоевания, а также рост их экономического превосходства над местным мусульманским населением. Военный губернатор Самаркандской области Гескет докладывал в мае 1906 года генерал-губернатору, что причины возникновения «мясного дела» заключаются в торгово-промышленной конкуренции между мусульманами и бухарскими евреями[661]. Мусульманская элита Самарканда – во главе с Хакимбаевым, Турдыбаевым и городскими депутатами Хош-Муратовым и Ташпулатом Абдухалиловым – продолжала агитацию против евреев. С этой целью они отправляли своих посланцев во все крупные города Туркестана и в Бухару, где те призывали мусульман учредить мусульманское торгово-промышленное товарищество, которое имело бы «исключительную цель прекратить всякие торговые сношения мусульман с евреями и [установить] воспрещение первым покупать у последних товары»[662].
По инициативе городских мусульманских депутатов самаркандские мусульмане письменно пожаловались генерал-губернатору на своих мясников, которые доверяют евреям резать скот и забирают себе некошерное мясо. При этом они увязывали договоренность мусульманских мясников и еврейских шойхетов с появлением в Самарканде Казарновского. Не добившись содействия от русской администрации, мусульманские купцы и иллик-баши (пятидесятники – об этой должности пойдет речь в седьмой главе) 27 апреля 1906 года собрались и постановили запретить своим мясникам продавать мясо, оставшееся после еврейской шхиты. Это решение они обосновывали мнением бухарских, кокандских и самаркандских знатоков шариата. По словам военного губернатора Самаркандской области, «в воздухе чувствовался еврейский погром»[663]. Сам факт такого мусульманского собрания очень примечателен – с одной стороны, как открытое выражение возросшей политической активности мусульман, а с другой – как проявление либерального отношения к ней со стороны русской администрации в тот период.
На следующий день духовный раввин бухарских евреев Туркестанского края Тажер обратился к русской администрации за помощью. В частности, он предложил направить кази-каляну (главному мусульманскому судье) Бухарского эмирата просьбу о написании фетвы (письменного разъяснения) о том, что мусульманам разрешается употреблять мясо животных, забитых шойхетами[664]. На первый взгляд такая ловко составленная формулировка меняла суть проблемы, поскольку до этого обсуждался вопрос употребления мусульманами выбракованного мяса, а не того, которое шойхеты признали годным. Но, вероятно, кази-каляну было известно, о чем речь. Здесь уместно упомянуть, что более строгий подход к проверке повреждений внутренних органов обуславливает бoльшую выбракованность туш шойхетами, чем мусульманскими резниками. Кроме того, еврейская шхита предписывает выбраковывать определенные типы жиров, кишечник, почки и удалять седалищный нерв, в то время как в мусульманской традиции они не являются запретными (харам). Поскольку удалять седалищный нерв – трудоемкая работа, шойхеты до сих пор нередко выбраковывают задние части туш целиком. И именно эти части баранов из-за жировых отложений (курдюк) особенно ценятся в приготовлении традиционного среднеазиатского плова.
Мусульманские купцы в Самарканде. Библиотека Конгресса США, Отдел эстампов и фотографий. Коллекция С.М. Прокудина-Горского, LC-DIG-prokc-11726
Обеспокоенность бухарско-еврейской общины удорожанием мяса нашла сочувствие у русской администрации. Старший чиновник для особых поручений при генерал-губернаторе организовал 3 мая того же года встречу между Шломо Тажером, а также раввином ашкеназских евреев Ташкента Абрамом Кирснером, с одной стороны, и мусульманскими судьями и муллами города – с другой. Во время диспута между сторонами Тажер представил развернутый «реферат по 1324-летней истории вопроса», подчеркнув, что мусульмане только у язычников не имеют права приобретать мясо. Также было объявлено, что бухарский кази-калян никому не давал ривоята (юридического заключения по поводу предстоящего судебного разбирательства какого-либо дела), запрещавшего употребление трефного мяса. После этого обе стороны – под нажимом представителей русской администрации, ссылавшихся на статью 111 о свободной торговле съестными припасами (Устав о обеспечении народного продовольствия издания 1892 года), – приняли резолюцию, что шариат разрешает употребление трефного мяса и что мусульманские мясники могут продавать его, но с обязательным предупреждением покупателей о его происхождении[665].
Самаркандские мусульмане не признали принятую в Ташкенте резолюцию. Антиеврейская партия самаркандских мусульман во главе с городским депутатом Хош-Муратовым выражала недовольство позицией администрации и продолжала агитацию против евреев. Сообщая об этом генерал-губернатору, Сергей Гескет предлагал лишить Хош-Муратова должности и предупредить четырех других зачинщиков конфликта, что в случае продолжения антиеврейской пропаганды они будут высланы из Туркестанского края. Также Гескет отмечал отсутствие конфликтов между евреями и мусульманами в других населенных пунктах области с большим еврейским населением – в Ходженте, Катта-Кургане и Пейшамбе[666].
Попытки примирить местных мусульман, предпринимаемые самаркандским военным губернатором, были тщетными. И тогда генерал-губернатор Субботич в середине июля 1906 года издал приказ № 171, согласно которому еврейским шойхетам разрешалось производить убой скота у мусульманских мясников, а еврейские и мусульманские духовные лица получали право за этим наблюдать. Тем же приказом мусульманские мясники обязывались при продаже некошерного мяса объявлять своим покупателям, что животное убито по еврейскому обряду[667].
