ОБЕРХАУЗЕР: Я был поблизости. Я находился в расположении командования группы армий; то есть западнее смоленского леса, где расположена Катынь.
Д-Р ШТАМЕР: Вы часто там бывали в этот период?
ОБЕРХАУЗЕР: Думаю, три или четыре раза.
Д-Р ШТАМЕР: Вы говорили с Ходтом в тех случаях?
ОБЕРХАУЗЕР: Если он был офицером передовой партии, в чем я не могу быть сегодня уверен, я должен был без сомнения говорить с ним. Во всяком случае, я говорил с посланным вперед офицером, также служившим в этом полку.
Д-Р ШТАМЕР: Вы слышали что-нибудь о расстрелах, имевших место в то время?
ОБЕРХАУЗЕР: Я ничего не слышал. Вообще ничего, вплоть до 1943 года, когда могилы были обнаружены.
Д-Р ШТАМЕР: Имелись ли в Вашем расположении или в 537-м полку необходимые технические средства, пистолеты, боеприпасы и так далее, с помощью которых возможно осуществить расстрел таких масштабов?
ОБЕРХАУЗЕР: Полк связи в тылу не был оснащен оружием и боеприпасами, необходимыми для ведения боя. Подобная задача весьма не типична для полка; во-первых, поскольку у полка связи совершенно другие задачи, и, во- вторых, он не в состоянии технически выполнить столь массовую казнь.
Д-Р ШТАМЕР: Вам известно место, где потом были обнаружены могилы?
ОБЕРХАУЗЕР: Да, известно, потому, что я раньше много раз ездил там.
Д-Р ШТАМЕР: Можете ли Вы описать это более точно?
ОБЕРХАУЗЕР: От шоссе Смоленск-Витебск дорога шла через лесистую, холмистую местность. Затем песчаное пространство, покрытое зарослями кустарника и вереском, простиравшееся вдоль дороги от шоссе до Днепровского Замка.
Д-Р ШТАМЕР: Места, где позже были обнаружены могилы, уже были заросшими, когда Вы расположились там?
ОБЕРХАУЗЕР: Они были поросшими так же, как и окружающее пространство, не выделяясь на его фоне.
Д-Р ШТАМЕР: Поскольку Вам известно это место, как, по-Вашему, можно ли захоронить там 11.000 поляков, предположительно расстрелянных между июнем и сентябрем 1941 года?
ОБЕРХАУЗЕР: Считаю, что об этом не может быть и речи по той простой причине, что если бы командующий узнал тогда об этом, он, несомненно, никогда не выбрал бы этого места для штаб-квартиры - возле 11.000 трупов.
Д-Р ШТАМЕР : Можете ли Вы сообщить мне, как могилы были обнаружены?
ОБЕРХАУЗЕР: Официально я не имел к этому никакого отношения. Я слышал, что либо от местных жителей, либо как-то иначе стало известно об имевших место там массовых казнях за несколько лет до этого.
Д-Р ШТАМЕР: От кого Вы это услышали?
ОБЕРХАУЗЕР: Может быть, от своего командующего, поскольку он находился там же и узнал об этом раньше меня. Я не могу теперь вспомнить точно.
Д-Р ШТАМЕР: То есть Вы не получали официального уведомления об обнаружении могил, не правда ли?
ОБЕРХАУЗЕР: Нет, никогда не получал.
Д-Р ШТАМЕР: После вскрытия могил говорили ли Вы с немецкими или иностранными участниками комиссии?
ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не говорил ни с кем из участников этой комиссии.
Д-Р ШТАМЕР: У меня больше нет вопросов, г-н Председатель.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Полковник Смирнов.
Г-Н СМИРНОВ: Свидетель, Вы прибыли в район Катыни в сентябре 1943 года?
ОБЕРХАУЗЕР: В 1941-м, не в 1943-м.
Г-Н СМИРНОВ: Извините меня, я имел в виду сентябрь 1941-го, так правильно?
ОБЕРХАУЗЕР: Да, в сентябре 1941.
Г-Н СМИРНОВ: И Вы утверждаете, что Вам ничего не известно о лагерях для военнопленных поляков, оказавшихся в руках немцев, не так ли?
ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не слышал что-либо о военнопленных поляках в руках немецких войск.
Г-Н СМИРНОВ: Я понимаю, что это не имело отношения к Вашей официальной деятельности командира полка связи. Но, несмотря на это, Вы, наверное, были свидетелем, как немецкие войска прочесывали лес возле шоссе Смоленск-
Витебск с целью поимки военнопленных поляков, сбежавших из лагерей?
ОБЕРХАУЗЕР: Я никогда не слышал что-либо о войсках, введённых туда для того, чтобы, скажем так, ловить сбежавших польских военнопленных. Я слышу это здесь впервые.
Г-Н СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте, может быть, Вы видели немецкие военные подразделения, сопровождающие польских военнопленных, схваченных в лесу?
ОБЕРХАУЗЕР: Я этого не видел.
Г-Н СМИРНОВ: Пожалуйста, ответьте на следующий вопрос: Вы были в хороших отношениях с полковником Аренсом, не так ли?
ОБЕРХАУЗЕР: У меня были хорошие отношения со всеми командирами полка.
Г-Н СМИРНОВ: И, кроме того, Вы были его непосредственным начальником?
ОБЕРХАУЗЕР: Да.
Г-Н СМИРНОВ: Полковнику Аренсу стало известно о массовых захоронениях в конце 1941 или в начале 1942. Он сообщал Вам что-нибудь о своем открытии?
ОБЕРХАУЗЕР: Я не могу поверить, что полковник Арене мог обнаружить могилы в 1941 году. Это невероятно, но что я особенно не могу себе представить, так это то, что он ничего мне об этом не сообщил.
Г-Н СМИРНОВ: В любом случае, Вы утверждаете, что ни в 1942, ни в 1943 полковник Аренc не сообщал Вам ничего об этом деле?
ОБЕРХАУЗЕР: Полковник Арене никогда ничего мне об этом не сообщал, а он обязан был сообщить мне, если бы узнал.
Г-Н СМИРНОВ: Меня заинтересовал Ваш ответ во время допроса защиты. Вы заметили, что полк связи не имел достаточно оружия, чтобы осуществить расстрел. Что Вы имели в виду? Какого типа оружие и в каком количестве, имелось в полку?
ОБЕРХАУЗЕР: Полк связи по большей части был оснащен пистолетами и карабинами. У них не было автоматического вооружения.
Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты? Какого калибра?
ОБЕРХАУЗЕР: Это были парабеллумы. Калибр, кажется, 7.65, но я не помню наверняка.
Г-Н СМИРНОВ: Пистолеты парабеллум 7.65 или маузеры, или какие-нибудь еще?
ОБЕРХАУЗЕР: Разные. У сержантов, насколько мне известно, были маленькие маузеры. Действительно, только сержанты были вооружены пистолетами. Большинство солдат имели карабины.
Г-Н СМИРНОВ: Я попросил бы Вас поточнее рассказать о пистолетах. Вы говорите, что они были калибра 7.65, это так?
ОБЕРХАУЗЕР: Я не могу сейчас дать Вам точную информацию о калибре. Я только знаю, что парабеллум был калибра 7.65 или около того. Думаю, у маузера калибр был несколько меньше.
Г-Н СМИРНОВ: А вальтер?
ОБЕРХАУЗЕР: Были и вальтеры. Думаю, того же калибра, что и маузер. Это маленький черный пистолет, и он лучше, чем громоздкий, тяжелый парабеллум.
Г-Н СМИРНОВ: Да, это так. Пожалуйста, скажите, в этом полку у сержантов были такие небольшие пистолеты?
ОБЕРХАУЗЕР: Как правило, сержант был вооружен пистолетом, а не карабином.
Г-Н СМИРНОВ: Понятно. Может быть, Вы можете сказать, как много пистолетов было в полку связи?
ОБЕРХАУЗЕР: Конечно, я сейчас не могу этого сказать. Допустим, у каждого сержанта имелся пистолет...
Г-Н СМИРНОВ: И сколько же было сержантов? Сколько пистолетов было в полку, если, как Вы говорите, каждый сержант имел пистолет?
ОБЕРХАУЗЕР: Допустим, каждый сержант в полку имел пистолет, и их должно быть 15 в одной роте - в общей сложности 150. Тем не менее, сказать точно сейчас,
задним числом, нельзя. Я могу только указать правило.
Г-Н СМИРНОВ: Почему Вы считаете, что 150 пистолетов недостаточно, чтобы выполнять массовый расстрел, который длится определенное время? Откуда взялось Ваше убеждение?
ОБЕРХАУЗЕР: Поскольку полк связи группы армий развертывался на большой площади в соответствии с расположением командования группы армий, а не компактно. Полк размещался от Колодова до Витебска небольшими группами, а в штабе было относительно немного людей; другими словами, никогда не было 150 пистолетов в одном и том же месте.
Г-Н СМИРНОВ: Основная часть полка связи дислоцировалась в Катынском лесу, это так?
ОБЕРХАУЗЕР: Я не понимаю Вашего вопроса.
Г-Н СМИРНОВ: Основные силы Вашего полка были расположены в Катынском лесу, да или нет?
ОБЕРХАУЗЕР: Первая рота главным образом была расположена между расположением штаба и командованием группы армий. Эта рота обеспечивала телефонную и телетайпную связь группы армий. Эта рота, таким образом, была ближе всех.
Г-Н СМИРНОВ: Еще один вопрос. Офицеры в полку, очевидно, были вооружены пистолетами, а не карабинами?
ОБЕРХАУЗЕР: Офицеры имели только пистолеты, и, как правило, небольшие. Лишь у одного или у двух были парабеллумы.
Г-Н СМИРНОВ: То есть вальтеры или маузеры?
ОБЕРХАУЗЕР: Да.
Г-Н СМИРНОВ: Вы часто посещали дачу, где располагался штаб 537-го полка?
ОБЕРХАУЗЕР: Да, я был там, по меньшей мере, раз, иногда два раза в неделю.
Г-Н СМИРНОВ: Вас никогда не интересовало, почему солдаты из других подразделений бывали на даче в Козьих Горах и почему для них были приготовлены специальные спальные места, а также напитки и пища?
ОБЕРХАУЗЕР: Не могу себе представить нахождение там других солдат или военнослужащих других подразделений. Мне ничего об этом не известно.
Г-Н СМИРНОВ: Я не говорю о большом количестве. Я говорю о 20 или иногда 25 военнослужащих.
