куро-аракской и триалетской культур, то нижнюю дату ранних курганов можно приблизить к этому рубежу.
С определенными трудностями связано также установление хронологической последовательности внутри ТК, хотя здесь типологически выделяются две стадии в ее развитии — ранняя и поздняя. Помимо керамики, тяготеющей к посуде куро-аракской культуры, при датировке ранних курганов следует учитывать наличие таких изделий, как гематитовые булавы, медные кинжальные клинки, листовидные наконечники копий, некоторые ювелирные изделия (булавки, височные кольца и т. д.). Они имеют близкие параллели в широком круге памятников Закавказья, Малой Азии и сопредельных стран и датируются III тысячелетием до н. э.
На раннем этапе ТК, охватывающем последнюю треть III тысячелетия до н. э., типологически выделяются две хронологические группы курганов. Образцы угля из некоторых курганов дали следующие радиоуглеродные даты: Марткопи, курган 1 — 2083±155 лет до н. э. (лаборатория США), 2028±80 (лаборатория ТГУ), 1690±40 (лаборатория ЛОИА АН СССР), 1930±60 лет до н. э. (лаборатория АН ГДР); Цнори, курган 1 — 4105±50 лет, т. е. 2155150 лет до н. э. (ТБ-243); Марткопи, курган 3 — 1800±50 лет до н. э. (лаборатория ТГУ); курган в с. Храмеби — 2200+40 лет до н. э. (ТБ-242). Таким образом, получены даты для обеих групп раннего этапа ТК, предшествующего началу ее расцвета. Учитывая прослеживающуюся типологическую последовательность ранних курганов и имеющиеся радиоулеродные даты, первую группу, скорее всего, следует датировать серединой второй половины III тысячелетия до н. э., вторую — концом III тысячелетия до н. э. Последовательность курганов «цветущей поры» характеризуют три хронологические группы, бытовавшие на всем протяжении первой половины II тысячелетия до н. э. В первую группу входят в основном безъямные курганы (табл. 21, 1–4). Их посуда по формам и характеру орнаментом сохраняет определенные черты керамики ранней группы: преобладают округлые сосуды с низкой шейкой, украшенные резным и выпукло-вогнутым орнаментом. Малочисленные металлические предметы (кинжальные клинки, булавки) имеют еще архаичный облик. Высокохудожественные ювелирные изделия (бусы, кулон и др.) по форме, стилистическим особенностям и технике изготовления тяготеют к широкому кругу древневосточных образцов начала II тысячелетия до н. э. Таким образом, раннюю ступень «цветущей поры» ТК следует датировать XX–XVIII вв. до н. э. (Гогадзе Э.М., 1972, с. 104).
Для второй группы характерны как ямные, так и безъямные курганы с огромными погребальными залами и обильным инвентарем (табл. 22, 2, 3, 5). Особенно богато представлена керамика — чернолощеные сосуды с удлиненным грушевидным корпусом и высокой шейкой, украшенные сложно-фигурным точечным орнаментом. На чернолощеной посуде резной и выпукло-вогнутый орнамент сосуществует с гребенчатым штампом. Появляется красноангобированная посуда с черной росписью, формирующаяся под влиянием соседних культур южной зоны Закавказья и светлоангобированная с бурой росписью, возникшая, очевидно, в результате переднеазиатских импульсов. Расписная керамика отражает разносторонние связи ее создателей. Кинжальные клинки, обнаруженные в триалетских, зуртакетских и сабитахчинских курганах, хорошо сопоставляются с оружием из Тепе-Гияна (XV в. до н. э.), Мегиддо (XX–XVI вв. до н. э.), Библоса (XXI–XIX вв. до н. э.). Ювелирные изделия, отличающиеся высоким мастерством исполнения, находят широкие аналогии в материалах Передней Азии и эгейского мира первой половины II тысячелетия до н. э. На основании этих данных и сопоставления материалов курганов второй группы с курганами следующей, третьей группы, она датируется XVIII–XVII вв. до н. э. (Джапаридзе О.М., 1969, с. 244).
В третью группу входят в основном ямные курганы (табл. 23, 1–4). В ней, как и во второй группе, преобладает чернолощеная посуда — «пифосы» и «гидрии» с яйцеобразным туловом, узкой шейкой и отогнутым венчиком. Появляются полусферические миски и сосуды с декорированными миниатюрными ушками. Преобладает лощеный и шишечный орнамент, реже — рельефный и точечно-гребенчатый; они часто сочетаются. Гравированные шевроны почти исчезают и заменяются расписными. В целом орнаментальные схемы на чернолощеной посуде, несколько видоизменяясь, представляют собой дальнейшее развитие орнаментов второй группы. Расписная посуда третьей группы отличается монохромностью (на красном фоне черная роспись) и единством стиля росписи (преобладают шевроны из волнистых линий — «схема воды»). Создается впечатление, что эта керамика отражает внешние связи меньше, чем расписная керамика второй группы. Этот тип расписной посуды сопровождается набором металлических изделий (втульчатые копья, длинные кинжалы, «рапиры»), находящих аналогии в памятниках сирийско-эгейского круга XIX–XV вв. до н. э. Эти сопоставления подтверждаются и по металлическим изделиям из погребения в Кировакане, относящегося к той же группе курганов. Дата этой группы — XVII–XV вв. до н. э. (Гогадзе Э.М., 1972, с. 101).
Проблема этнической принадлежности носителей ТК находится в стадии дискуссий. Ряд исследователей, акцентируя различия куро-аракской и триалетской культур допускает смену этнического состава Закавказья на рубеже III–II тысячелетий до н. э. Одни носителями ТК считают хеттские племена (Burney С., 1958, p. 178), другие, рассматривая территорию распространения ТК как периферийную область Митаннийского царства, включают их в круг хурритского этнокультурного мира (Меликишвили Г.А., 1965а; 1965б, с. 22). Вместе с тем при рассмотрении этой сложной проблемы нельзя не учитывать факта преемственности куро-аракской и триалетской культур, а это свидетельствует о том, что в период сложения этнической общности носителей ТК коренных смен в составе населения не происходило. В какой-то мере данный вывод подтверждает и палеоантропологический материал, показывающий общность древнейшего населения Кавказа. Согласно лингвистическим данным, в V тысячелетии до н. э. в кавказском регионе уже сложились основные группы кавказско-иберийской языковой семьи (Джапаридзе О.М., 1976, с. 289). В последующий период начинается процесс образования крупных племенных объединений — союзов родственных племен. По-видимому, в Центральном Закавказье в рассматриваемый период уже существовали крупные объединения собственно грузинских племен (Джапаридзе О.М., 1969, с. 235), тогда как со второй половины III тысячелетия до н. э. южнее проживали индоевропейские (лувийцы), хурритские и другие близкие им племена; возможно, это была родственная хуррито-урартская этническая группа этивцев (Дьяконов И.М., 1968, с. 181).
Глава 5
Памятники триалетской культуры на территории Южного Закавказья
(К.Х. Кушнарева)
Триалетская культура — один из феноменов бронзового века Кавказа — уже более четырех десятилетий привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей. Открытие Б.А. Куфтиным в конце 30-х годов в Триалети (Южная Грузия) серии «царских» или «княжеских» курганов, перекрывавших обставленные с варварским великолепием грандиозные грунтовые камеры и погребальные залы, явилось подлинной сенсацией (Куфтин Б.А., 1940; 1941). В дальнейшем богатые погребения исследуются как самим первооткрывателем (Куфтин Б.А., 1948), так и его последователями. В конце 50-х годов был, в частности, доследован курган того же ранга в г. Кировакане (Пиотровский Б.Б., 1949а, с. 46). Позднее курганы со сложными конструкциями и огромными наземными залами успешно раскапывались на соседнем с Цалкинским плато — Зуртакети (Джапаридзе О.М., 1969). Наконец, серия могильников того же уровня была изучена в Месхет-Джавахети (Джапаридзе О.М. и др., 1981; 1985). Эти схожие по облику опорные комплексы дали выразительные
