Налаживалась железнодорожная связь с фронтовой зоной. 10 июля из Афин в Салоники вышел первый беспересадочный поезд. В августе палатой был принят законопроект о распространении военного положения на все провинции, что должно было способствовать как проведению мобилизации, так и скорейшему выявлению сторонников Константина.
Венизелос надеялся, что через два—три месяца т. е. в октябре—ноябре, ему удастся сформировать 10 дивизий, а к весне — двухсоттысячную армию. Русский и многие другие посланники в донесениях своим правительствам выражали сильное сомнение по этому поводу.
Крутой поворот от политики нейтралитета к объявлению войны, сделанный Венизелосом, создавал крайне неспокойную внутриполитическую обстановку в Греции, которую Е. П. Демидов объяснял прежде всего нежеланием греческого народа, утомленного длительной мобилизацией и шестимесячной блокадой, взяться за оружие. Он писал, что греческий народ «далек от энтузиазма» и поэтому надежды Венизелоса создать в ближайшее время необходимый военный подъем нужно отнести «в область мечтаний». Демидов считал также, что «внутренняя рознь... подает мало надежд на сплочение всех сил страны против врага. Греческие войска стягиваются на юг для усиления правительства, вследствие чего находящиеся на фронте пока соответственно убывают». Демидов был разочарован первыми результатами венизелистского управления, которые, по его мнению, «не оправдывали последних насильственных мер союзников в отношении Греции».
Отвод оккупационных войск открывал простор для деятельности антивенизелистских сил. «Среди многих слоев населения, — доносил Демидов, — преобладает упование на возвращение короля Константина». Правительство принимало крутые меры против сторонников оппозиционных партий. В стране господствовал «венизелистский террор». Так, были смещены лица духовного и судебного ведомств, пользовавшиеся до сих пор правом несменяемости. По отношению к чинам армии и флота, не оказывавшим должного уважения и повиновения новым начальникам, вербуемым исключительно из войск «национальной обороны», также применялись драконовские меры за малейший проступок или провинность. Демидов писал: «Следуя принципу «кто не с нами, тот против нас», все мало-мальски заподозренные в причастности к декабрьским событиям лица подвергались аресту и заключению, вплоть до женщин, носивших медальоны с изображением короля Константина. Такие меры вызывали недовольство, вследствие чего к монархической партии вновь примкнуло немалое число колеблющихся».
Венизелос был вдохновителем шумной пропагандистской кампании, развернутой в стране с целью поднятия боевого духа греческого народа. Прежде всего была развязана антиболгарская кампания. Близкая к Венизелосу «Элефтериос типос» помещала на своих страницах такие высказывания: «...Лишь греки обладают особыми военными способностями для войны с болгарами, и, когда последние узнали, что им придется 20 иметь дело с греками, они упали духом».
Газеты печатали сообщения об усилении гонений на греков в Малой Азии и на Черноморском побережье, что било сразу по двум мишеням — по королю Константину и центральному блоку. В июле министр иностранных дел Политис представил депутатам парламента документы, свидетельствовавшие о систематическом истреблении эллинизма в Турции с ведома Германии. Так, турецкие министры якобы сознались греческому консулу в Стамбуле, что разрушение г. Айвали (Айвалыка) произошло согласно плану германского главного штаба. В характерной для того времени резкой статье Ванвакаса [41] содержался призыв наказать «величайших преступников» — Скулудиса и Гунариса, скрывавших от народа официальные донесения греческих посланников «об искоренении греков германо-турко-болгарами».
Опубликование греческим МИД в августе 1917 г. «Белой книги» стало событием в политической жизни страны. Впервые по согласованию с сербским правительством был предан огласке греко-сербский союзный договор (были выпущены лишь параграфы, касавшиеся раздела Албании). Публикация содержала ряд документов, разоблачавших прогерманскую деятельность греческого генерального штаба и окружавших его лиц, а также кабинетов Скулудиса и Ламброса. Книга, по словам Венизелоса, «содержала решающие доказательства измены» короля Константина. Согласно одному из приказов бывшего военного министра генерала И. Яннакитсаса, греческие войска в Восточной Македонии должны были без всякого сопротивления отступить перед германо-болгарским нашествием. В одной из телеграмм греческого посланника в Берлине королю Константину содержалась фраза: «Император приказывает мне передать Вашему Величеству» и т. д.; за этим следовали сообщения о необходимости для Греции примкнуть к центральным державам. По мнению министра внутренних дел Э. Репулиса, высказанному в парламенте, измена Константина не произошла только потому, что «Германия тогда не согласилась отдать Греции турецкие острова, Энир и Кавалу». Венизелос подтвердил этот факт. Роялисты заявляли, что многие документы подложные. Однако изучение германских архивов вскоре подтвердило их подлинность.
Одновременно в парламенте прозвучало обвинение по поводу займов в Германии, заключенных кабинетами Скулудиса и Гунариса «без одобрения парламента и при таинственных обстоятельствах». По сообщению министра финансов Негрепонте займы были сделаны в банке Блейхредера в Берлине на 40 млн марок каждый из 6% годовых с погашением через три месяца после подписания мира. Первый был заключен в январе, второй — в апреле 1916 г., что почти совпадало по времени с моментом передачи немцам и болгарам форта Рупель. В январе 1917 г. был заключен третий заем на ту же сумму кабинетом Ламброса. Получая деньги из Германии, правительства Греции не стеснялись вести также переговоры о займе с державами Антанты.
Не удивительно, что королю Константину приходилось лавировать накануне сдачи Рупеля германоболгарским войскам. Греческое правительство заявляло союзникам, что оно предоставляет как той, так и другой воюющей стороне полную свободу действий на своей территории, облекая свой нейтралитет в форму непротивления. В ходе развернувшейся в греческой печати кампании по поводу займов, которая вскоре переросла н кампанию против германофильской политики прежних правительств, «Продос», «Патрис» и другие газеты требовали призвать изменников к ответу, очистить аппарат национального банка, допустившего заключение займов, от предателей и т. д.
В беседе с Демидовым Политис высказал мнение, что такие разоблачения помогут греческому народу понять побудительные мотивы действий Венизелоса и убедиться в необходимости принесения новых жертв в предстоящей борьбе. По предложению депутатов парламента был образован специальный суд для ведения дел членов прежних кабинетов — участников декабрьских событий 1916 г. и денутатов-германофилов. Были арестованы многие монархисты, в том числе обер-шталмейстер двора князь Ипсиланти, обвинявшийся в покушении на ближайшего сподвижника Венизелоса Бенакиса. Все арестованные обвинялись в сношениях с Германией, в поддержке резервистов, «в растлевающем влиянии на армию, которой они внушали ненависть к союзникам и отвращение к войне».
4 августа состоялось торжественное заседание греческой палаты, на котором новый король Александр принес присягу и произнес тронную речь. После долгих споров депутаты оппозиционных партий, составлявшие около 80 человек против 180 венизелистов, решили принять участие в заседаниях «для контроля над деятельностью венизелистов».
Депутаты встретили председателя кабинета министров возгласами: «Да здравствует великий Венизелос!». В тот момент, когда вице-председатель парламента призывал их к порядку для выслушивания и принятия присяги Александром, один из двух депутатов от салоникской социал-демократической партии Кориэл сделал попытку вручить протест председателю
