Цезарь Ложье - Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

24

Генерала Милорадовича, желавшего опередить французский арьергард на пути к Вязьме и действительно двинувшегося в эту ночь.

Накануне вечером вице-король отправил в Главный штаб две депеши, чтобы известить его о нашем критическом положении. Но прикомандированный к его штабу офицер, лейтенант Терца, которому вручены были депеши, был окружен казаками и после тщетного сопротивления взят ими в плен.

(Примеч. автора)

Быть может, дальнейшие непосредственно вылившиеся строки попадут когда-нибудь на глаза Антуана Дальстейна, тоже капитана и полкового адъютанта велитов, моего товарища, и докажут ему благодарность, которую я храню за помощь, оказанную им мне, и за его великодушие при этих ужасных обстоятельствах.

(Примеч. автора)

Вице-король почтил память дель Фанте, предоставив пенсию его несчастным родителям. Город Ливорно позаботился о сохранении памяти Козимо дель Фанте: одна из улиц носит его имя и на доме под № 33 на улице Виктора Эммануила сохраняется посвященная ему надпись.

На самом деле только на другой день, в 9 часов утра, генерал Эбле, видя приближение неприятельских войск, по приказанию императора поджег мост, притом последовали опять сцены ужаса. Пять тысяч людей всякого положения, возраста и пола не успели или не могли его перейти.

Я так распространился по поводу этого маленького события только для того, чтобы внести больше ясности в рассказы г-д де Лабома, Сегюра, Камбре и Гильома де Воденкура. Последним трем историкам можно извинить то, что они представляют факты не в настоящем их виде, упоминая исключительно о заслугах маршала Удино в ущерб генералу Пино, игравшему главную роль в этом деле. Удивительно только, что г-н де Лабом, который находился со свитой принца Евгения и должен был видеть пленного казака, приведенного капитаном Мильорини и слышать его донесение, ничего не упоминает об этом.

(Примеч. автора)

Три дня спустя после перехода через Березину число годных к битве доходило до 7300 человек, включая сюда пехоту, старую и новую гвардии, 1-й и 4-й корпуса, соединенные под командой Нея, 9-й корпус Виктора и еще 1700 кавалеристов.

Эти неаполитанские кавалеристы в легких нарядных мундирах не могли вынести переездов, многие из них замерзли — и весь путь был усыпан их трупами.

Что же касается герцога Рока Романа и других офицеров конвоя, то, прибыв вместе с императором в Вильну утром в 10 часов, они вошли в кухню какого-то дома и, пока в соседней комнате император разговаривал с Мюратом, они имели неосторожность слишком близко стать у огня, а на другой день были не в состоянии продолжать путь. Герцог Романа лишился нескольких пальцев на руках и ногах.

Сержант Бургонь упоминает о тех же случаях: «Меня уверяли, что многие черпали из кассы вместе с казаками».

(Воспом. сержанта Бургоня.)

Эта лошадь находилась в руках казаков несколько минут и была вручена казачьим офицером генералу Джифленга, адъютанту вице-короля, в трех милях от Еве.

С.-Петербургская газета опубликовала следующий список наших потерь: