La somma sapienza e il primo amore. Dinanzi a me non fur cose create, Se non eterne, ed io eterno duro: Lasciate ogni speranza, voi ch' entrate!44
«Через меня человек входит в скорбный город; через меня человек входит в вечную боль; через меня человек входит в заблудшую расу. Справедливость двигала моим высоким Создателем; божественная сила создала меня, высшая мудрость и первобытная любовь. До меня не было создано ничего, кроме вечных вещей; и я вечно пребываю. Отбросьте всякую надежду, вошедшие сюда!»
Ад — это подземная воронка, уходящая в самый центр земли. Данте представляет ее себе с мощным, почти садистским воображением: темные и пугающие бездны между гигантскими мутными скалами; дымящиеся, зловонные болота, потоки, озера и ручьи; бури с дождем, снегом, градом и огнем; завывающие ветры и окаменевший холод; истерзанные тела, гримасничающие лица, леденящие кровь крики и стоны. Ближе всего к вершине этой адской воронки находятся те, кто не был ни хорошим, ни плохим, ни нейтральным; благородные раздражители карают их; их кусают осы и шершни, грызут черви, снедают зависть и угрызения совести. Никогда не бывавший нейтральным Данте презирает их и заставляет Вергилия сказать:
Misericordia e giustizia gli sdegna: Не рагиониам ди лор, а охрана и пасса…45
«Милосердие и справедливость презирают их. Мы не говорим о них, а смотрим и проходим мимо». Туристы приходят к подземной реке Ахерон, и их переправляет старый Харон, служащий здесь со времен Гомера. На дальнем берегу Данте попадает в Лимб, первый круг ада, где пребывают добродетельные, но некрещеные люди, включая Вергилия и всех добрых язычников, а также всех добрых евреев, кроме нескольких ветхозаветных героев, которых Христос, посетив Лимб, отпустил на небо. Их единственное страдание в том, что они вечно желают лучшей участи и знают, что никогда ее не получат. Там, в лимбе, почитаемые всеми его обитателями, находятся великие языческие поэты — Гомер, Гораций, Овидий, Лукан; они приветствуют Вергилия и делают Данте шестым в своем племени. Заглянув еще выше, Данте говорит,
Види иль Маэстро цвета, которые тебя волнуют Седер и семейная философия.
«Я увидел повелителя тех, кто знает, сидящего среди философской семьи» — то есть Аристотеля, окруженного Сократом, Платоном, Демокритом, Диогеном, Гераклитом, Анаксагором, Эмпедоклом, Фалесом, Зеноном, Цицероном, Сенекой, Евклидом, Птолемеем, Гиппократом, Галеном, Авиценной и Аверроэсом, «которые составили великий комментарий».46 Очевидно, что, будь воля Данте, вся эта благородная компания, включая сарацинских неверных, попала бы в рай.
Вергилий ведет его во второй круг, где плотских грешников беспрестанно швыряет яростный ветер; здесь Данте видит Париса, Елену, Дидону, Семирамиду, Клеопатру, Тристана, а также Паоло и Франческу. Чтобы положить конец семейной вражде между Полентами, владыками Равенны, и Малатестами, владыками Римини, прекрасная Франческа да Полента должна была выйти замуж за храброго, но уродливого Джанчиотто Малатеста. Остальная часть истории неясна; по одной из версий, Паоло, красивый брат Джанчотто, притворился женихом; ему Франческа и пообещала, но в день свадьбы она с неохотой вышла за Джанчотто. Вскоре после этого она на мгновение насладилась любовью Паоло; в это мгновение Джанчотто поймал и убил их (ок. 1265). Колыхаясь на ветру, как бесплотный фантик рядом с призраком своего развоплощенного возлюбленного, Франческа да Римини рассказывает Данте свою историю:
Небесная радость Чтоб вы знали о счастливом времени Nella miseria… Noi leggevamo un giorno per diletto Di Lancelotto, come l'amor lo strinse: Soli eravamo e senza alcun sospetto. Per più fiate gli occhi ci sospinse Quella lettura, e scolorocci il viso: Но только один пункт был в том, что он был винсом. Quando leggemmo il disiato riso Esser baciato da cotante amante, Questi, che mai da me non fia diviso, La bocea mi baciò tutto tremante. Galeotto fu il libro e chi lo scrisse: Quel giorno più non vi leggemmo avante. Нет большего горя, чем вспоминать дни О радости, когда беда под рукой…. Один день К нашему восторгу, мы читаем о Ланселоте, Как он был очарован любовью. Мы были одни, и никто Подозрение рядом с нами. Часто к этому чтению Наши глаза встретились, и оттенок Сбежал с нашей измененной щеки. Но в какой-то момент Мы падали в одиночестве. Когда мы читали об этой улыбке, Улыбка желаний, так восторженно поцелованная Влюбленный так глубоко, он, который никогда не От меня отделится, вмиг мои губы Все трепетно целовались. И книга, и писатель Это были хранители любви. В тот день в листьях
