Ознакомительная версия.
В этих условия начальник штаба верховного главнокомандующего ген. Н. Духонин 1 ноября дал приказ остановить движение воинских эшелонов к Петрограду. «В ожидании разрешения кризиса, – продолжал он, – призываю войска фронта спокойно исполнять свой долг перед родиной, дабы не дать противнику возможности воспользоваться смутой, разразившейся внутри страны, и еще более углубиться в пределы родной земли»{80}. «Вооруженная борьба закончилась, – констатировал С. Мельгунов, – Это означало победу большевиков»{81}.
Подобно красновскому закончились столкновения и в казачьих областях на Юге России, инициатором которых выступил ген. А. Каледин. Так, 3 декабря он приказал алексеевским офицерам разоружить 272-й пехотный полк, располагавшийся в Новочеркасске и отказавшийся признать донское правительство. Полк позволил разоружить и распустить себя без сопротивления и единого выстрела{82}. Несколько позже в том же декабре под Новочеркасском сошлись 15-й пехотный полк большевиков и 35-й казачий полк Каледина. Но солдаты и казаки отказались сражаться друг с другом. Они расположились в нейтральной зоне по соглашению, и ни одна сторона не выполняла приказы офицеров стрелять{83}. Подобная ситуация произошла 9 декабря в Ростове, когда казаки ген. Потоцкого отказались сражаться с большевиками и сложили оружие{84}.
Попытка навязать Гражданскую войну силой приводила к трагическим результатам. Примером может быть обращение А. Каледина к алексеевской организации, когда казаки отказались по его призыву атаковать красных в Ростове. Ген. Алексеев отдал в распоряжение Каледина около 400–500 офицеров, которые к 15 декабря выбили превосходящие войска красных из Ростова{85}. Но победа оказалась страшнее поражения – против Каледина выступили свои же казаки. И 28 января (10 февраля) генерал Корнилов был вынужден бросить Дон и уйти на Кубань{86}. В результате атаман войска Донского остался к 29 января (11 февраля)1918 г. всего со 147 штыками! Походный атаман А. Назаров в ответ на запрос Каледина констатировал, что «казаки драться не желают»{87}. В своем последнем выступлении Каледин отметил: «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно… В тот же день ген. Каледин выстрелом в сердце покончил с жизнью»{88}.
Но это не остановило генералов Л. Корнилова и М. Алексеева, прибывших на Юг России, и провозгласивших своей целью «освободительную войну» для свержения немецко-большевицкого ига еще в ноябре 1917 г. Население городов Донской области не хотело принимать добровольцев. Поэтому Каледин приютивший Алексеева был вынужден предложить Добровольцам для размещения города Ставрополь или Камышин, но население этих городов было настолько враждебно настроено, что малочисленной армии, по мнению П. Кенеза, вряд ли удалось бы выжить в неказацкой земле{89}.
Каледин был вынужден разместить прибывающих офицеров нелегально под видом больных и раненых в одном из госпиталей во избежание трений с местным населением. Офицерам запрещалось покидать госпиталь. На 17 ноября 1917 г. армия состояла из 40 человек, к концу ноября ее численность выросла до 300 человек. Позже Каледин использовал офицеров как полицейские силы под командованием казачьих офицеров, сдерживающих дезертиров на железнодорожных станциях. За это донское правительство платило офицерам и вооружало их{90}.
Численность откликнувшихся на призыв добровольцев оказалась ничтожной. Огромный по численности Румынский фронт дал всего около 900 добровольцев офицеров. Одесса, в которой насчитывалось до 15 000 офицеров, не прислала ни одного{91}. «На Кавказских курортах, – сообщал ген. И. Эрдели, – было множество преимущественно гвардейских офицеров, из них не откликнулся ни один. В самом большом городе края, Ростове, все кафе и панели были полны молодыми и здоровыми офицерами, но только единицы пошли на призыв своих бывших главнокомандующих. Донское офицерство, в несколько тысяч человек, вовсе уклонилось от борьбы»{92}. В крупнейшем городе Дона Ростове смогли сформировать вместо полка всего лишь офицерскую роту около 200 человек. В Кубанский поход из нее последовала едва одна треть{93}. Во втором по величине городе Дона Таганроге в Добровольческую армию вступило всего около 50 человек{94}.
Бывший Верховный Главнокомандующий многомиллионной русской армии ген. Л. Корнилов к январю месяцу 1918 г. располагал отрядом всего в три-четыре тысячи человек, состоявшим из офицеров, учащейся молодежи и юнкеров. Поражала молодость добровольцев, в их ряды было разрешено записываться с шестнадцати лет. По свидетельству Б. Суворина, ген. М. Алексеев образно жаловался ему: «Я уже вижу монумент, воздвигнутый в память об этих погибших детях…»{95}
Первыми шагами Добровольческой армии стал захват двух крупнейших городов Дона – Ростова и Таганрога. Одной из причин активизации армии стало желание избавиться от вмешательства в ее дела донского правительства. В Новочеркасске армия сталкивалась со скрытой неприязнью, а иногородние были настроены по отношению к добровольцам еще более враждебно, чем казаки. Из-за растущего недовольства населения Каледину пришлось просить генералов покинуть Новочеркасск{96}. Однако с настоящей ненавистью белогвардейцы столкнулись лишь в захваченных ими городах.
27 января восстали рабочие Таганрога. Когда солдат убил рабочего Балтийского завода, похороны превратились в политическую демонстрацию с участием нескольких тысяч рабочих… «Сражение, развернувшееся в городе, было не похоже ни на один бой с самого начала революции. Рабочие и солдаты стреляли друг в друга не по принуждению. Ожесточенность боев, по мнению П. Кенеза, была первым проявлением природы Гражданской войны». О переговорах не шло даже и речи. Когда у двенадцати рабочих закончились боеприпасы и они были захвачены, солдаты выкололи им глаза, отрезали носы и закопали живыми… Другая сторона в долгу не осталась. Белые солдаты, окруженные в винном погребе, были сожжены живыми{97}. В Ростове рабочие ненавидели белых так сильно, что главной проблемой стала защита офицеров… ненависть рабочих к офицерам становилась все более яркой и открытой… Ростов был на грани кровавой бойни{98}.
Красная армия вошла в Ростов 23 февраля, а спустя два дня солдаты Военно-революционного комитета захватили Новочеркасск. По мнению П. Кенеза, большевики допустили огромный промах в том, что позволили Добровольческой армии покинуть Ростов. Однако В. Антонов-Овсеенко был больше обеспокоен немецким вторжением на Украину и не мог уделить достаточного внимания уничтожению остатков «белых» сил{99}. К концу февраля 1918 г. советская власть была признана на всей территории России.
Добровольческая армия под командованием Корнилова, вытесненная с территории Дона, в конце февраля была вынуждена начать свой 1-й Кубанский поход[14]. С самого начала «ледяного похода», отмечает П. Кенез, «армия не могла не заметить невероятно враждебного отношения к ней местного населения»{100}. На Ставрополье, через которое проходил маршрут добровольцев и где несоциалисты получили менее 3 % мест на выборах в Учредительное собрание, население воспринимало добровольцев как врагов{101}.
На Кубани, как и на Дону, добровольцы столкнулись с тем, что казаки не были настроены на развязывание Гражданской войны. Даже лучшие казачьи части, например 1-й Черноморский полк, прибывший с фронта в Екатеринодар в прекрасном состоянии (так же, как и 6-й полк на Дону), отказался подчиниться приказу Рады идти сражаться против большевиков и был распущен{102}. Основу антибольшевистских войск на Кубани, как и на Дону, составил отряд добровольцев из 700 русских офицеров под командованием капитана Покровского («невероятно храбр и решителен…, очень амбициозен, зол и без моральных принципов»{103}), которых атаман Кубани А. Филимонов (как и Каледин на Дону) взял на свое довольствие.
Большевистское правительство еще 30 января предъявило ультиматум, чтобы Кубанская Рада, провозгласившая 28 января независимую Кубанскую Республику, признала правительство Петрограда и распустила все добровольческие формирования. Рада отказалась, но в первом сражении защищать столицу Кубани пришлось только русским офицерам{104}. После захвата красными Екатеринодара большевики предложили мирные переговоры, но бывшая Рада отказалась, надеясь на помощь подходившего отряда Корнилова{105}. Но эта помощь не пришла.
Ознакомительная версия.
