Как только Новрузов покинул помещение, секретарь сердито проворчал себе под нос. - Надоеда! Все они, эти просители, на одно лицо. Только и умеют что-то выпрашивать и ждать исполнения обещания. А я-то что? Приходится давать всем слово, иначе они никак не отвяжутся. Всем, видите ли, взбрело в голову увидеться с сатрапом Мидии. Возомнили себя важными птицами, то им это подай, то им то подай, то одному обещай, то другому что-то исполни. Хоть один человек спросил бы: Эбар, а чего желаешь ты? Я бы тогда ему ответил... Я многое что пожелал бы.... Да вот только не уверен, сможет ли хоть какая-нибудь живая душа воплотить в жизнь мои мечты. Н-е-т... к чему катится этот мир, только одному Творцу известно... если, конечно, он есть, - цинично добавил Эбар и ухмыльнулся на собственное замечание.
Джафар без настроения вернулся в дом Марифа, где он проживал с того самого дня, как они встретились в праздничное утро у святилища. Он так и не раскрыл своему покровителю причину своего желания увидеться с сатрапом. Он окружил себя такой стеной тайн, что Мариф из-за его недоверчивости немного охладел к нему. Зато Гафар, несмотря на скрытность ученого, все еще восхищался им. Остроумный и наблюдательный юноша смог увидеть профессора в ином свете. Он больше не смотрел на Джафара свысока, и разными увертками проверив знания ученого гостя, удовлетворился его ответами, и по достоинству оценил его умения и мудрость. Однако такая приверженность сына к Новрузову не радовала отца. Совсем наоборот, он был обеспокоен этой зародившейся дружбой между людьми столь различного возраста и положения в обществе. Однако Мариф не видел реальной угрозы со стороны гостя и по-прежнему оказывал ему всяческие знаки внимания. - Ну что, тебе удалось свидеться с ним? - спросил Мариф, заметив огорчение на лице гостя. - Нет. Мне кажется, что этот мошенник Эбар даже не передал сатрапу мое письмо. - Да-а.... Дела обстоят намного хуже, чем я думал. Я интересовался у своих друзей, но они люди также ограниченные в своих полномочиях.... Только этот обещалка-перс может помочь тебе.
Джафар заметил про себя, что национальная принадлежность секретаря как-то больше коробила Марифа, нежели его компетентность. - Ну, что ж поделаешь, придется ждать, пока совесть в нем не проснется.
Минуло две недели, однако никаких вестей от секретаря все также не было. Новрузов, не имея дольше сил ждать, сам отправился в резиденцию сатрапа Мидии.
"Принесла нелегкая", - завидев профессора, подумал Эбар, занимающий должность вечно занятого бездельника.
Однако, несмотря на свои мысли, он расплылся в улыбке и проговорил: Ах! Это вы! - Есть какие-нибудь новости? - К сожалению, нет. Атропат уехал и сейчас... - Как это уехал? Куда? - Этого я не могу сказать. - И когда же он вернется? - А это мне неизвестно. Все зависит от обстоятельств.
Эта весть огорчила Джафара. Более двух месяцев ожидания были потрачены впустую, но его не покидало чувство того, что секретарь проявил недобросовестность по отношению к нему. За все время их знакомства этот лукавый и скользкий тип ни разу не взглянул ему в глаза, как будто опасаясь, что собеседник узнает о его лжи, встретившись с ним взглядом. Но глаза не единственный орган, раскрывающий нам Истину. Человеческий голос - большой банк данных. Говоря одно, а думая совсем о другом, человек вкладывает в интонацию не высказываемую мысль, а реальную, ту, которая таится в глубине его сознания. И профессор, умеющий различать интонации людских голосов, понял, что секретарь и не собирался выполнять свое обещание. Он просто тянул волынку и думал обводить его вокруг пальца и надувать до тех пор, пока Новрузову самому не надоест эта затея со встречей.
Чувство униженного достоинства вывело уравновешенного археолога из себя. И он, схватив секретаря за ворот халата, прижал к стене. - Послушай-ка меня, урод, я по твоей вине потерял столько драгоценного времени. А ты еще смеешь тут ссылаться на обстоятельства? Если жизнь твоя тебе дорога, ты немедленно устроишь мне встречу с сатрапом. - Ты что, не понимаешь человеческого языка? Я ведь сказал - его тут нет. - Кому мне верить, твоей показной порядочности или твоему лживому языку?
Эбар изумленно вылупил глаза. - Ты сомневаешься в моей порядочности? В ней сомневаться не стоит - ее и вовсе у тебя не существует. - По доброте душевной я пропущу мимо ушей твои оскорбления, чтобы тебя преждевременно не проводили к предкам, и все же встречу с сатрапом тебе придется отложить до лучших времен. Он уехал, когда вернется, - не знаю, большего я сказать тебе не могу, и не скажу.
Новрузов тяжело вздохнул, поняв, что на сей раз во лжи секретаря была и доля правды. Он отпустил его и отошел в сторону. - Ладно, если ты не желаешь устроить мне встречу, я как-нибудь сам найду способ свидеться с ним. Уж лучше сотню раз рискнуть жизнью, чем хоть один раз стать твоим должником.
Высказав таким образом свое негативное отношение к секретарю, Джафар покинул помещение. Однако выйти из здания ему не удалось. По приказу "деятельного злодея" Новрузова схватила стража и отправила в подземную тюрьму дворца.
Целую неделю провел он, томясь в темнице, пока, наконец, ему не представился случай обрести свободу. Один из сторожей, молодой человек лет двадцати семи, вняв мольбам задержанного, отправил нарочного в дом Марифа, чтобы известить того о положении, в которое попал Новрузов. Сыну Кутира понадобилась неделя кропотливого труда и значительная сумма денег, чтобы выручить своего подопечного из заключения. По прибытии домой он стал расспрашивать ученого о причинах его задержания. - Я просто обозлился на этого пройдоху Эбара и не смог сдержать свой гнев. Высказал ему все, что о нем думал. - Разве тебя наставники не учили, что высказанная Истина не всегда приносит Добро?
Слова Марифа заставили пришельца из будущего встрепенуться. Он прекрасно помнил последнее напутствие таинственного человека, спасшего ему жизнь тогда в Атеши-Багуане.
"Неужели это был он? - придя в замешательство, спросил Новрузов у себя. - Вполне возможно, что это правда. Ведь ночной спаситель знал об отбытии каравана из Мултаны. Но как же в таком случае он успел добраться туда раньше меня? Он же зашагал в противоположном от города направлении, и никак не мог бы попасть туда до меня. Да и голос не тот... точно не он... его голос я бы сразу узнал. И, кроме того, спасший однажды не стал бы обрекать на смерть позже. Да и Атропата он лично не знает, а тот "фантом" являлся его другом детства. Нет, определенно Мариф и человек из Атеши-Багуана две различные персоны. А это изречение, возможно, тривиальная пословица в этом времени". - Я знаю, Мариф, и это, возможно, разумнейшее высказывание из всех, что я слышал, - вымолвил Джафар после непродолжительного молчания. - Но я потерял над собой контроль, когда услышал новую отговорку этого мерзавца. Не знаю, как его терпит там Атропат? - Он ничего не может ему сделать. Эбар - перс, "глаза и уши" "царя царей". И сатрап знает это. Он лишь терпит его там, так как не может лишить его должности. Что же на сей раз придумал этот ловкач? - Он сказал, что Атропат уехал неизвестно куда, и когда вернется, ему также неведомо. - Ну, это частично правда, хотя про последнее он явно приврал. Знаешь, нынче наша империя ведет войну, и первое сражение было проиграно. Персидский флот начал контратаку, и успех сопутствовал нам, пока главнокомандующий руководил флотом. Однако с его смертью положение может измениться. Главнокомандующий? Персидский флот? Ты говоришь о Мемноне, погибшем во время осады Митилен? - прекрасно осведомленный об истории завоеваний Александра, поинтересовался он. - Да, так оно и есть. Но откуда ты знаешь? Следовательно, сейчас май 333 года до рождества Христова, - задумчиво проговорил профессор. - До рождества кого? - не понял его собеседник. Нет-нет, ничего. Я просто говорил сам с собой. Значит, Атропат и все другие сатрапы сейчас съезжаются в Вавилон для военного совета. - Ты и в это посвящен?! - изумленно развел руками собеседник. - Но откуда тебе все это стало известно? - Пусть это останется тайной... Мне необходимо встретиться с Атропатом. Дело не терпит промедления. - Но ведь он в Вавилоне. - Стало быть, и мне необходимо попасть туда. Мое пребывание здесь чревато непоправимыми последствиями для будущего. - Что ты хочешь этим сказать? Мариф, ты поможешь мне? - не ответив на вопрос, обратился профессор к покровителю. - Я знаю, что требую от тебя слишком много. И с моей стороны просить тебя об этом может показаться чрезмерной самонадеянностью, а то и наглостью. Но кроме тебя у меня тут нет знакомых. - Не пойму, что за спешка? Ты можешь подождать его и здесь. - Нет, Атропата я навряд ли смогу застать в ближайшем будущем в Хагматане, - уверенно проговорил ученый. - Он сейчас будет занят подготовкой ко второй битве, а потерянное время может дорого стоить нам. - Нам? Кого это ты подразумеваешь под этим словом? - с сомнением взглянул на него собеседник. - Двое моих друзей сейчас находятся в неволе, у одного из общинников в Атеши-Багуане, и если я не поспешу, то им придется худо. - А при чем тут тогда Атропат? Ты собираешься просить его даровать им свободу? Не лучше ли решить эту сложность звонкой монетой? - Боюсь, что в нашем деле деньги впервые оказываются бессильными. - Что же в таком случае ты желаешь получить от мидийского сатрапа? - Информацию об одном человеке. О ком? Может, я тебе могу помочь? - Прости, но я не могу раскрыть тебе эту тайну. Слишком опасно вверять ее другому человеку. Я не хотел обидеть тебя, Мариф, - заметив изменившееся выражение лица благодетеля, поторопился тот исправить свою оплошность. - Я не обижаюсь, просто я не в силах понять твою чрезмерную скрытность. Но, несмотря на твое категоричное решение сохранить свой секрет, я помогу тебе.
