любопытство человека к тому, каким образом устроен мир. Но подобный вопрос здесь всерьез не ставится, а потому и ответ, даваемый мифом, как правило, всерьез не принимается, если, конечно, он не канонизирован и не превратился в теологическую догму. Об этом говорят хотя бы многие противоречащие друг другу варианты мифов о создании мира или человека — они существуют одновременно в культуре одного и того же народа, и никому не приходит в голову оспаривать один из них или объявлять его неверным
{237}.
В то же время, хотя миф и не может быть средством познания, в ткань мифологического повествования очень часто вплетены какие-то результаты познавательной деятельности человека, например, в виде реальных сведений о звездном небе, далеких землях, поведении животных и т. д. Все эти сведения возникают у человека не в ходе создания мифа — они проникают в миф извне, точно так же, как в фантастический рассказ включается достоверная информация о реальных событиях и вещах. Если мы не считаем подлинный исторический документ, включенный в текст романа, плодом творческого воображения писателя, то и крупицы достоверных сведений, содержащихся в мифе, не следует относить на счет «мифологического мышления».
Если посмотреть с этой точки зрения на пифагорейскую философию, то станет очевидным, что те немногие элементы традиционных, но отнюдь не обязательно мифологических представлений, которые в ней содержатся, не могут доказать ее происхождение из мифа. Еще труднее обнаружить родство с философией у собственно пифагорейских мифов, повествующих о многочисленных перевоплощениях и чудесах Пифагора. И уж вовсе странно было бы искать в математике, астрономии, акустике или биологии пифагорейцев какую-либо преемственность с мифом.
Следующее потенциальное возражение состоит в том, что книга рассматривает пифагорейцев с современных позиций и тем самым их модернизирует. Можно ли говорить о математиках V в. до н. э. так же, как о математиках XIX в.? Были ли важны для самих пифагорейцев те проблемы, на которых мы акцентируем внимание? Адекватен ли наш анализ стилю мышления самих пифагорейцев?
На эти вопросы можно ответить следующим образом. Конечно, от бессознательного осовременивания не застрахован ни один ученый. Что же касается сознательного, то автор стремился избежать его всеми способами, главный из которых — опора на достоверные источники той эпохи. Но если само рассмотрение пифагореизма с позиций современной науки будет сочтено модернизацией, это значит, что мы имеем дело с противоположной и ничуть не более привлекательной тенденцией— искусственной архаизацией. Одним из источников этой архаизации является тот метод в исследовании культуры, который чаще всего называют имманентным. Его сторонники полагают, что адекватный анализ культурных феноменов, особенно таких, которые значительно отличаются от современных и близких нам, возможен лишь при рассмотрении их преимущественно в категориях изучаемой культуры и с точки зрения ее носителей.
Истоки такого подхода коренятся в споре с европоцентристским пренебрежением к чужим культурам в ходе которого родилось убеждение, что эти культуры нельзя судить, исходя из наших критериев. Чтобы понять чужую культуру, нужно «вжиться», «вчувствоваться» в нее, попытаться мыслить и смотреть на мир так, как это делали ее носители.
На первый взгляд подход, призывающий к уважению к иным культурным ценностям и к проникновению во внутренний мир человека другой эпохи или цивилизации, кажется вполне резонным. Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что этими призывами его резонность и ограничивается, ибо дальше он ведет в тупик. Ведь чем больше изучаемая культура отличается от нашей, тем меньше у нас шансов «вжиться» в нее, оставаясь в то же время на собственных научных позициях. В сущности, мы оказываемся перед необходимостью признать, что категориальный аппарат европейской науки, в данном случае гуманитарной, имеет очень ограниченное поле применения (европейская культура XIX–XX вв., в лучшем случае еще и XVIII в.) и что эта наука не только не дала нам методов изучения других культур, но и в принципе дать их не может.
Каким, однако, образом, кроме научного, мы может изучать религию шумеров, языки индейцев, африканское искусство, древнегреческую литературу или китайскую философию, если носители. этих культурных феноменов не выработали никаких способов их изучения либо выработали такие, которые совсем (или по большей части) не подходят для целей научного исследования? Естественное стремление понять, каким видели мир греки VI–V вв. до н. э., отнюдь не предполагает отказа от нашей собственной точки зрения и потому это понимание не равнозначно «вчувствованию» и «вживанию» в их внутренний мир. Тому, кто изучает греческую религию, нет необходимости верить в Зевса и Афину!
Способность ориентироваться в сложных конфигурациях иных культур, в том числе и таких, которые совсем не похожи на нашу, прямо подразумевает умение анализировать их в категориях и понятиях современной гуманитарной науки, возникшей в рамках европейской культурной традиции. Иначе мы возвратимся к досократовскому принципу «подобное познается подобным», что отбросило бы науку на 2.5 тыс. лет назад.
Произведения античных авторов (русские сокращения используются при наличии современного литературного перевода)
Аристотель
Евд. эт. — Евдемова этика.
Мет. — Метафизика.
Ник. эт. — Никомахова этика.
Перв. анал. — Первая аналитика.
Пол. — Политика.
Рит. — Риторика.
Физ. — Физика.
Гер. — Геродот. История.
Гиппократ
ВВМ — О водах, воздухах, местностях.
ДМ — О древней медицине.
Афор. — Афоризмы.
Д. Л. — Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.
Евкл. — Евклид. Начала.
Исокр. Бус. — Исократ. Бусирис.
Корнелий Цельс. О мед. — Корнелий Цельс. О медицине.
Платон
Гос. — Государство.
Тим. — Тимей.
Фед. — Федон.
Теэт. — Теэтет.
Порф. — Порфирий. Жизнь Пифагора.
Секст Эмпирик. Прот. учен. — Секст Эмпирик. Против ученых.
Сен. Письма. — Сенека. Письма к Луцилию.
Фил. — Филострат. Жизнь Аполлония Тианского.
Цицерон. О прир. богов. — Цицерон. О природе богов.
A. L. — Anonymus Londinensis.
Alex. Comm, in Met. — Alexander Aphrodisiensis. In Aristotelis Metaphysica commentaria.
Aristox. Harm. — Aristoxenus. Harmonica.
Cael. Aur. De morb. acut. — Caelius Aurelianus. De morbis acutis.
De morb. chron. — De morbis chronicis.
Eucl. Sect. can. — Euclides. Sectio canonis.
Galenus. De dieb. crit. — Galenus. De diebus criticis.
Gaud. Intr. harm. — Gaudentius. Introductio harmonica.
Gern. — Geminus. Elementa astronomiae.
Iamblichus
De comm. math. sc. — De communi mathematica scientia.
In Nicom. — In Nicomachi arithmeticam introductionem.
Protr. — Protrepticus.
V. P. — De vita Pythagorica.
Niс. Intr. — Nicomachus Gerasenus. Arithmetica introductio.
Philoponus. De gen. anim. — Ptiiloponus loanties. In Aristotelis comm. libros de Generatione animalium commentaria.
Simpl. In Coel. — Simplicius. In Aristotelis de Coelo commentaria.
Th. Smyrn. Exp. — Theo Smyrneus. Expositio rerum mathematicarum ad legendum Platonem
