В своем втором послании к первому консулу Павел писал: «…несомненно, что две великие державы, установив между собой согласие, окажут положительное влияние на остальную Европу. Я готов это сделать». Сближение между двумя великими державами идет ускоренными темпами. В Европе возникает новая политическая ситуация: Россию и Францию сближают не только отсутствие реальных противоречий и общность интересов в их широком понимании, но и конкретные практические задачи по отношению к общему противнику – Англии.
Сохранился любопытный документ – записка Ростопчина по внешнеполитическим вопросам, которая была доложена им Павлу 2 октября 1800 года. Этот документ представляет особый интерес тем, что он был апробирован императором, который на нем написал: «Дай Бог, чтоб по сему было».
Основная идея документа: объединившись, Россия и Франция, две самые сильные в военном отношении державы, будут вершить все европейские дела и обеспечат длительный и прочный мир в Европе.
В записке, в частности, говорилось об Англии: «Она своею завистью, пронырством и богатством была, есть и пребудет не соперница, но злодей Франции». Замечание Павла на полях: «Мастерски писано!» Ростопчин упрекает Англию в том, что «она вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции». Павел замечает: «И нас грешных!»
Об Австрии: «Она подала столь справедливые причины к негодованию и потеряла из виду новейшую цель своей политки». Павел: «Чего захотел от слепой курицы!»
Ростопчин предлагает произвести раздел Турции совместно с Пруссией и Австрией: «Россия взяла бы Романию, Болгарию и Молдавию, а по времени греки и сами подойдут под скипетр российский». Павел: «А можно подвесть!» «Австрии отдать Боснию, Сербию и Валахию». Павел недовольно замечает: «Не много ль?»
В конце записки Ростопчин писал: «Успех сего великого и легкого к исполнению предприятия зависит от тайны и скорости… Россия и XIX век достойно возгордятся царствованием Вашего Императорского Величества, соединившего воедино престол Петра и Константина, двух великих государей, основателей знаменитейших империй света». Павел: «А меня все-таки бранить станут».
Неожиданно и быстро в Европе все переменилось: вчера еще одинокая Франция и Россия встали теперь во главе мощной коалиции европейских государств, направленной против Англии, оказавшейся в полной изоляции. В борьбе с ней объединяются Франция, Россия, Швеция, Пруссия, Дания, Голландия, Италия и Испания.
Подписанный 4 – 6 декабря 1800 года союзный договор между Россией, Пруссией, Швецией и Данией фактически означал объявление войны Англии. Английское правительство отдает приказ захватывать принадлежащие странам коалиции суда. В ответ Дания занимает Гамбург, а Пруссия – Ганновер. В Англию запрещается всякий экспорт, многие порты в Европе для нее закрыты. Недостаток хлеба грозит ей голодом.
В предстоящем походе в Европу предписывается: фон Палену находиться с армией в Брест-Литовске, М. И. Кутузову – у Владимира-Волынского, Салтыкову – у Витебска. 31 декабря выходит распоряжение о мерах по защите Соловецких островов. Варварская бомбардировка англичанами мирного Копенгагена вызвала волну возмущения в Европе и в России.
«Поворот в оценке политики Англии не был результатом взбалмошности или каприза Павла, как это иногда изображают, – пишет А. Манфред. – Возмущение охватило широкие круги. А. Ф. Крузенштерн, знаменитый русский путешественник, в письме 5 декабря 1800 года из Ревеля адмиралу Рибасу предлагал для обуздания Англии составить легкую эскадру из нескольких кораблей и направить ее в мае к Азорским островам, с тем чтобы здесь перехватывать крупные английские корабли, а легкие „надо просто потоплять“. Письмо Крузенштерна знаменательно как выражение резкого общественного негодования против Англии».
Моряк-декабрист В. И. Штейнгель отмечает в своих записках патриотическое одушевление молодежи, горевшей желанием «сразиться с Джеками».
В Лондоне царили растерянность, ропот и недовольство.
Павел I очарован Бонапартом. Слова, сказанные им Спренгпортену: «вместе с вашим повелителем мы изменим лицо мира», приводят Павла в восхищение. В кабинете императора появляется портрет первого консула, в резкой форме он требует от Людовика XVIII покинуть Митаву. Уже строятся совместные грандиозные планы: высадка в Ирландии, раздел Турции, военные действия на Средиземном море и покорение Индии.
12 января 1801 года атаман войска Донского Орлов получает приказ «через Бухарию и Хиву выступить на реку Индус». 30 тысяч казаков с артиллерией пересекают Волгу и углубляются в казахские степи. До недавнего времени считалось, что поход в Индию – очередная блажь «безумного» императора. Между тем этот план был отправлен на согласование и апробацию в Париж Бонапарту, а его никак нельзя заподозрить ни в безумии, ни в прожектерстве. В основу плана были положены совместные действия русского и французского корпусов. Командовать ими по просьбе Павла должен был прославленный генерал Массена.
По Дунаю, через Черное море, Таганрог, Царицын 35-тысячный французский корпус должен был соединиться с 35-тысячной русской армией в Астрахани.
Затем объединенные русско-французские войска должны были пересечь Каспийское море и высадиться в Астрабаде. Путь от Франции до Астрабада рассчитывали пройти за 80 дней, еще 50 дней требовалось на то, чтобы через Герат и Кандагар войти в главные области Индии. Поход собирались начать в мае 1801 года и, следовательно, в сентябре достичь Индии. О серьезности этих планов говорит маршрут, по которому когда-то прошли фаланги Александра Македонского, и союз, заключенный с Персией.
Бонапарт, которому нельзя отказать ни в уме, ни в воинском таланте, запрашивает Павла: «Хватит ли судов?», «Пропустит ли султан?» И царь гарантирует суда и свое воздействие на Порту. Одновременно он замечает: «Французская и русская армии жаждут славы: они храбры, терпеливы, неутомимы, их мужество, постоянство и благоразумие военачальников победят любые препятствия».
«Нельзя не признать, что по выбору операционного направления план этот был разработан как нельзя лучше, – пишет советский исследователь С. Б. Окунь. – Этот путь являлся кратчайшим и наиболее удобным. Именно по этому пути в древности прошли фаланги Александра Македонского, а в 40-х годах XVIII века пронеслась конница Надиршаха. Учитывая небольшое количество английских войск в Индии, союз с Персией, к заключению которого были приняты меры, и, наконец, помощь и сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что и численность экспедиционного корпуса была вполне достаточной».
Павел I уверен в успешном осуществлении франко-русского плана покорения Индии, сохранявшегося в глубокой тайне. 2 февраля 1801 года в Англии пало правительство всемогущего Питта. Европа замерла в ожидании великих событий.
Вдруг с далеких берегов Невы пришла потрясающая весть – император Павел I мертв.
Узнав о случившемся, Бонапарт пришел в ярость. «Они промахнулись по мне 3 нивоза, но попали в меня в Петербурге», – воскликнул он. «Они» – это англичане. В Париже были уверены в причастности Англии к трагедии, случившейся в Михайловском замке. И позже, на острове Святой Елены, вспоминая об убийстве Павла I, с которым установил такие дружеские связи, Наполеон Бонапарт всегда начинал с имени посла Уитворта. И не без оснований.
Англия была спасена, и история Европы пошла по другому пути. Невозможно предугадать, как бы она сложилась, не будь этой трагедии, но ясно одно – Европа избавилась бы от опустошительных, кровопролитнейших войн, унесших миллионы человеческих жизней. Объединившись, две великие державы сумели бы обеспечить ей долгий и прочный мир!
Никогда раньше Россия не имела такого могущества и авторитета в международных делах. «Этому царствованию принадлежит самый блестящий выход России на европейской сцене», – писал В. О. Ключевский.
А. Коцебу: «Последствия доказали, что он был дальновиднее своих современников в проводимом им курсе внешней политики… Россия неминуемо почувствовала бы благодетельные ее последствия, если бы жестокая судьба не удалила Павла I от политической сцены. Будь он еще жив, Европа не находилась бы теперь в рабском состоянии. В этом можно быть уверенным, не будучи пророком: слово и оружие Павла много значили на весах европейской политики».
Глава тринадцатая
НИКИТА ПЕТРОВИЧ ПАНИН
Панин дал камню толчок, и он покатился по наклонной плоскости, и, если камень принял не то направление, какое желал дать ему Панин, то это была не его вина.
Н. Саблуков
Высокообразованный, воспитанный на передовых идеях Никита Петрович Панин, как и его дядя, был сторонником конституционной монархии. «Воспитанный умным и просвещенным дядей, граф Н. П. Панин усвоил свободный его образ мыслей, ненавидел деспотизм и желал не только падения безумного царя, но с этим падением – законосвободные постановления, которые бы ограничивали царское самовластие», – писал декабрист Михаил Фонвизин. Племянник незабвенного Никиты Ивановича обласкан при дворе и пользуется расположением императора.
