отрыжка крепостного права и правительство не пыталось разрушить такой пережиток старого времени, несовместимый с началами гражданственности. С момента раскрепощения, с 61 года, началась политика благодетельно-опекающая.
Письменный текст доклада Шидловского существенно отличался от устного: наиболее сильные аргументы депутат припас для выступления. Он не хотел давать оппонентам лишних козырей и времени для подготовки. Тактика себя оправдала. Шидловский выступил с триумфом. Возражать ему было трудно. Он проводил мысль о необходимости личной свободы, о ставке на сильных и лучших:
Прогресс идет от меньшинства к большинству, а не наоборот. Во всяких экономических приемах, во всяких технических приемах большинство всегда косно, и всегда весь прогресс идет от тех отдельных лиц, которые в этом прокладывают новые пути и за ними следует потом большинство, слепо следует и очень быстро.
В 1909–1910 годах С. И. Шидловский занимал пост товарища председателя Думы. Он редко оказывался в эпицентре конфликтов, столь частых на пленарных заседаниях. Приходило на память выступление Ф. И. Родичева, взбудоражившее Думу.
Отдельные лица бросались с угрожающими жестами к председательской кафедре, а галдеж достиг невероятных размеров. Я воспользовался несколькими секундами сравнительного затишья и заявил, что собрание криком не может заставить меня изменить мое мнение.
Шидловский прервал заседание, дав возможность Родичеву завершить речь после перерыва.
В Четвертой Думе Шидловский оставался председателем земельной комиссии. Кроме того, он был членом комиссий для составления проекта всеподданнейшего адреса, о печати, бюджетной, о замене сервитутов в Варшавском генерал-губернаторстве и Холмской губернии. Важнее другое: теперь он был лидером левого крыла партии. На октябристской конференции 9 ноября 1913 года Шидловский объяснял однопартийцам, что
октябристы сложились из разных элементов, борясь с революцией. Теперь идти с правительством нельзя, потому что оно вызывает революцию. В области управления – сплошной произвол. Нужно поэтому использовать все способы легальной борьбы, отвергая сметные ассигнования, нужные правительственной власти.
Правое октябристское большинство с этим не соглашалось. В итоге Шидловский порвал с ним отношения и возглавил депутатскую группу «Союза 17 октября».
Начало Первой мировой войны застало его в Германии. Приходилось искать пути домой. На вокзалах была ужасная сутолока.
Поезд, конечно, был переполнен, стояли и сидели на вещах, в коридорах и на площадках, но когда утром проводник спросил меня, желаю ли я получить кофе в купе, а я усомнился, как мне его получить из имевшегося при поезде кофейного буфета, то проводник весьма твердо ответил мне, что мне он обязан принести и принесет. Действительно, он принес…
Комфорт довоенного времени уходил в прошлое. Сын С. И. Шидловского отправился на фронт, где получил Георгиевский крест. Шидловскому-старшему предстояли бои в Петрограде.
В августе 1915 года он вошел в Прогрессивный блок. Впоследствии Шидловский вспоминал:
Прогрессивный блок показал воочию, до какой степени легко по многим вопросам сговориться, когда есть к тому малейшее желание и когда этим делом занимается надлежаще сорганизованный, соответственный орган.
Летом 1916 года Шидловский оказался одним из приглашенных в Елагинский дворец для встречи с председателем Совета министров И. Л. Горемыкиным. Тот убеждал депутатов в губительности политической борьбы во время войны. Шидловский выступал сразу после премьера. Он корректно, но весьма определенно высказался в пользу отставки правительства. Все остальные говорили то же самое.
Последний из опрошенных, Шульгин, со свойственным ему медовым красноречием и внешне мягким тоном добил старика окончательно, сказав ему: «Да Вы, Ваше Высокопревосходительство, не поняли того, что Вам сказал Сергей Илиодорович, а за ним и остальные. Вам нужно уйти, Ваше Высокопревосходительство».
Горемыкин растерялся, начал доказывать, что не держится за власть, а лишь исполняет долг перед государем.
Шидловский был председателем бюро Прогрессивного блока, его формальным лидером. Вполне естественно, что он участвовал в подготовке важнейших решений.
Надо стать на точку зрения критики системы, а не Штюрмера (председателя Совета министров. – К. С.): последующий (премьер. – К. С.) может быть еще хуже, – так Шидловский убеждал коллег по Прогрессивному блоку в ходе его заседания 22 октября 1916 года. – Нужно стать на общую точку зрения – указать на общую систему. Мы должны выиграть войну вопреки этой системе.
Шидловский исходил из того, что вынужденная политическая борьба не должна была подрывать правопорядок и военную мощь страны.
Думал ли кто-нибудь, что все это (действия Прогрессивного блока. – К. С.) произведет полное крушение системы? Нет. Мы стали на путь борьбы длящейся, – констатировал председатель. – Правительство думает, что мы делаем революцию, а мы ее предупреждаем… Раз за истекший год мы не сошли с позиций, а усилили, мы будем стоять за них до полного удовлетворения, которое требует длительной борьбы, ибо штурмом ничего не достигнем. Иначе мы не будем решающей силой, а одним из факторов: другим будет улица. Мы не идем на вызов масс.
Страна подбиралась к февральскому рубежу. 27 февраля Шидловский был очевидцем того, как толпа, прорываясь через ограду, устремилась в Таврический дворец. Ей навстречу была послана делегация, в которой октябрист Шидловский составил компанию социал-демократам М. И. Скобелеву и Н. С. Чхеидзе и трудовику А. Ф. Керенскому. «Вот такое нам надо правительство!» – кричали солдаты. Их удалось успокоить. Но время вспять не повернуть. Теперь толпа завладела Таврическим дворцом, вытесняя одно думское учреждение за другим.
Первые же дни революции воочию показали мне и убедили меня в том, что культурный ход революции в России невозможен и удержать ее развитие в известных рамках немыслимо, почему и Государственной думе ни захватить руководства ею, ни стать во главе ее не удастся, —
отмечал в воспоминаниях С. И. Шидловский.
После революции он возглавил Совет по делам искусства, стал комиссаром в Академии художеств. В апреле 1917 года вошел в комиссию по выработке закона о выборах в Учредительное собрание. С августа 1917 года С. И. Шидловский – представитель Думы на Поместном соборе Православной церкви.
Октябрь 1917 года Шидловский встретил в Петрограде. Арестовали его дочь, которую допрашивал сам Ф. Э. Дзержинский. Как только ее освободили, в семье Шидловского решили срочно эмигрировать. Переехали в Псковскую губернию, оттуда под покровом ночи переправились через эстонскую границу. Благодаря рекомендательным письмам к членам эстонского правительства, которые Шидловский догадался захватить в Петрограде, он не был выдан советским властям. С 1920 года Шидловский с семьей жил в Эстонии, работая в министерстве юстиции молодого государства. Он продолжал заниматься любимым делом, земельным законодательством. Участвовал в делах русской диаспоры, сотрудничал с таллинской газетой «Последние известия». 7 июля 1922 года Сергей Илиодорович
