- Финнерли и Троттер не попадались?
- Да нет... Вот только когда стреляли в Нили. А пару дней назад кто-то пытался пробраться на его прииск, может, это они. Нили заменил дверь, встроил в скалу толстые бревна, так что шума было много. Но пока мы туда добрались, грабители смылись.
Мы ехали вверх по склону - Лорна, доктор Фэрчайлд и я. Слышно было, как в кузнице звенит молот Каина и визжит пила на лесопилке.
В дверях лесопилки стоял Джон Сэмпсон. Мы остановились. Его морщинистое лицо расплылось в улыбке. Безжалостное время оказалось к Джону милостивым. Его белые волосы были по-прежнему густы, глаза оставались такими же ясными и мягкими, а лицо стало еще благороднее. Он походил на героя из рассказа Готорна "Великий каменный лик", профиль которого напоминал очертания скалы. Возраст, уверенность в себе, возрастающая мудрость сотворили с Джоном чудо. Может быть, он всегда был таким, только я разглядел его по-настоящему лишь только сейчас? Нет, все началось во время нашего путешествиям по прериям, когда к нему впервые обратились за советом. И Джон почувствовал, что нужен людям.
- Вот мы и дома, Джон. Это друг Лорны, доктор Фэрчайлд.
- Здравствуйте, сэр. Вы медик? Нашему городу очень нужен врач. - Он повернулся к Лорне: - Лорна... Ты стала настоящей женщиной, красивой женщиной.
Она покраснела и смущенно засмеялась.
- Я всего лишь деревенская девушка. И вернулась из большого города домой.
Вышел Каин, потом Хелен и все остальные. Выше, на склоне, стояла Рут и, прикрывая ладонью глаза от солнца, глядела в нашу сторону.
- Кофе готов, - сказала Хелен. - А еще есть пирог.
- Как вы уехали, так она каждую неделю печет пирог, - сказал Каин. Все ждет вашего возвращения.
- Смотри, вон идет Уэбб, - сказала мне Хелен. - Он теперь совсем один.
- А Фосс?
- Уехал. Рука зажила, и он уехал. Сразу после вас. Сказал, что хочет податься на север с ковбоями из Техаса.
Поникший и трезвый Уэбб протянул мне руку.
- Привет, Бен. Давно не виделись.
- Очень давно. Знаешь, там, на Востоке, у меня были небольшие неприятности с кое-какими людьми. И я вдруг сообразил, что смотрю по сторонам, выглядывая тебя. Привык, что ты, когда нужно, оказываешься рядом.
- Если б я знал, непременно бы там оказался.
- Заходите, мистер Уэбб. Мы собираемся пить кофе. - Ну...
- Пойдем. - Я было положил ему руку на плечо, но спохватился - нельзя прикасаться к Уэббу, нельзя нарушать его обособленность.
Мы сидели вокруг стола и говорили, и вдруг мне показалось, что я здесь - чужой. Глянул на Лорну: она была задумчива и немного растерянна, и я понял, что с ней происходит то же самое. Возвращаться назад странно, не случайно слова "странник" и "странно" так похожи, а по утверждению Шекспира, странник никогда не возвращается. Все меняется, делается иным, и он сам меняется и, вернувшись, тоскует по тому, что ушло безвозвратно.
Но тут на меня пахнуло сосновым дымом, окутало домашним теплом, а вокруг были знакомые, родные лица. Это был дом.
- Как Нинон? - спросила Хелен.
Я смущенно улыбнулся.
- Она скоро приезжает. Мы встретимся в Денвере.
- Отлично! Она хорошая девушка, Бендиго. Я рада за тебя.
Мало-помалу разрозненные кусочки складывались в единую картину, мой город собирался воедино. Я уставился в пол и слушал их голоса, разговоры и смех, добродушные шутки - и думал: вот люди, которые никуда не уезжали.
- Контракт на поставку шпал окончился, Бен. Сейчас я заготовляю лес для приисков. А еще есть одно предложение - перевезти лесопилку в Рок-Спрингс.
- Рок-Спрингс?
- Городок поблизости. Похоже, он будет расти.
Я поерзал на стуле, который Каин сделал своими руками. Посмотрел на бревенчатый потолок, который мы сложили вместе, но думал не просто о потолке и стуле, о доме или лесопилке. Я думал о людях, которые собрались вокруг, которые накрепко связаны с нашим городом. Здесь я возмужал, здесь Джон Сэмпсон нашел свое место в жизни и приобрел авторитет; и Дрейк Морелл и Папаша Дженн - все они так или иначе забили здесь свои колышки.
Вошла Рут и протянула мне руки:
- Бендиго! Какой же ты красавец!
Я покраснел, а она рассмеялась.
Снова неторопливо шел разговор. Я упомянул Крофта.
- Тебе не говорили? Он уехал.
Внутри наступила странная пустота.
- Том? Уехал?
- Они поссорились с Нили, да и вообще. Мери тут никогда не нравилось. Они все продали и уехали в Неваду. Место называется... вроде бы Эврика.
Уехал Фосс Уэбб. Конечно, он всегда был в стороне, но все же - один из наших... А теперь вот - Том Крофт. Неужели началось?
Рок-Спрингс не для меня. Я знаю это местечко... Какой-то погонщик мулов прятался там от индейцев и обнаружил родник. Это было примерно в 1861 году. Потом там была почтовая станция, а рядом поселились люди по фамилии Блэр. Теперь же рядом нашли уголь, и это очень заинтересовало железнодорожников.
Вдоль железной дороги возникали и другие города, и в этот вечер мы много о них говорили.
После ужина я поднялся вместе с Рут к ее дому. Буд вышел из лавки, где он теперь работал, чтобы поздороваться со мной. Мы были теперь почти одного роста.
- Мы уже не пополняем запасы, Бен, - сказала Рут. - Торговля пошла на спад, оборот снизился. Когда все распродам, закрою лавку, и мы уедем в Калифорнию.
- Я знал, что так и будет, но мне тяжело это видеть, -, медленно произнес я. - Я полюбил эти места.
- Мы тоже. И всегда их будем любить.
Я рассказал ей о Нинон, о Нью-Йорке, о гостиницах, кафе и театрах.
- Мне всего этого очень не хватает, - наконец произнесла она. - А еще я хочу, чтобы Буд мог учиться в хорошем заведении. Дрейк, конечно, много ему дал, и теперь Буд читает те же книги, что и ты когда-то, но там есть по-настоящему хорошие школы, а я немало заработала благодаря своей лавке.
Когда я вошел к Этану, тот сидел у огня.
- Слыхал, что ты вернулся. Наверное, попозже сюда заглянет Стейси.
- А как Урувиши?
- Он ждет тебя, Бен. И все говорит о поездке к Биг-Хорнс. Больше ни о чем, разве что иногда о прошлых временах. Наверное, если бы ты не придумал это путешествие, он бы умер в середине зимы. Он живет только этой мечтой.
- Мы обязательно туда поедем.
- А компания тебе не нужна? Мы со Стейси присоединились бы к вам. Чтобы сгонять мошку с твоей спины.
- Сочту за честь.
- И правильно. Весной сиу вылезут из своих нор. Они начнут очередную охоту, и наши скальпы будут первыми, что они захотят получить.
- Боишься?
- Угу. Но отступать не собираюсь. Поеду. - Он поднял глаза. - Как в старые добрые времена, Бен, совсем как в старые времена.
- Вот и отправимся, если, конечно, не будем нужны здесь.
Ночь была спокойной и морозной. В городе стало больше огней, а значит больше домов. Черная лента дороги петляла в долине. На этой дороге я когда-то нашел Морелла, по ней ехал на поиски Нинон. Далеко в горах завыл волк. Этот дикий, тоскливый, странный, но прелестный звук отдавался эхом в моей душе, завораживая и успокаивая. Он подходил к моему настроению.
Если мы уедем отсюда, сумеем ли найти что-то подобное? Я не говорю, что наш город - самое лучшее местечко на земле, нет, конечно: лето здесь слишком короткое, а ветры слишком сильны... Есть много мест и получше, но это, пусть недолго, было нашим.
Будем ли мы снова трудиться все вместе, как когда-то? Станем ли смотреть на горы? Мы строили здесь не только руками, но и сердцем. Мы строили свой дом, хотя, быть может, каждый в глубине души чувствовал, что дом этот - временный.
В нас, американцах, навсегда останется чувство, что мы еще не дошли до конца пути. Наверное, лучше, когда человек накрепко привязан к земле, когда он строит дом не только для себя, но и для своих внуков и правнуков. Но мы так было прежде, так будет и потом - мы всегда пребываем в движении. Мы идем вперед, оставляя позади многое. Можно называть это храбростью или глупостью - но благодаря этому свойству мы никогда не стояли на месте, а всегда двигались вперед. Нам всегда казалось, что где-то за горизонтом этого бескрайнего мира есть места получше здешних.
Мы - люди пограничья, для него родились и воспитывались, наши взоры всегда устремлены к границе. Исчезнет граница нашей земли, фронтир превратится в упорядоченный мир - и тогда мы станем искать новые рубежи, рубежи разума, которые еще не переступал ни один человек. Мы отправимся к тем границам, что лежат дальше дальних звезд, таятся внутри нас самих и мешают нам добиться того, на что мы способны и чего мы желаем совершить.
А мне еще нужно искать свое место в мире. Мне повезло меньше, чем моему брату Каину. Он своими руками превращает железо в сталь, сталь, которая носит на себе отпечаток любви и знак умения мастера выплавить совершенство из холодного металла. Нельзя пренебрегать руками ремесленника, руками, которые ткут, сеют, сваривают и плавят, иначе мы потеряем слишком многое. Всем нам нужна гордость мастера, когда он отступает на шаг, смотрит на плоды рук своих, как я однажды смотрел на сделанный мною пол, и говорит: "Да, это хорошая вещь. Она хорошо сделана".
