с вождями русов. Согласно преданию, их звали Аскольд и Дир. Они не принадлежали к княжеским «русским» родам, хотя, возможно, имели знатное («боярское») происхождение. По всей видимости, им подчинялась и дружинная вольница Таврической Руси. Именно это обстоятельство позволило позднейшим летописцам приписать Аскольду и Диру организацию походов на Дунай и Царьград.
Образование на Днепре нового политического центра русов кладёт конец власти «русского» кагана в Северном Причерноморье. Первые киевские князья заявляют о себе как о независимых правителях. Это сразу аннулирует договор 860 года с ромеями, заключённый с «русской» стороны от имени кагана русов. Для того чтобы «переписать» договор на себя, Аскольд и Дир в 904 году ведут на Константинополь дружины Таврической Руси [107].
Момент для нападения вроде бы выбран удачно. Во второй половине июля ромейская эскадра уходит в Средиземное море на поиски арабской флотилии, которая бесчинствует у входа в Геллеспонт (Дарданелльский пролив) и по слухам угрожает самой столице империи.
Две-три недели спустя в окрестностях Константинополя появляются «русские» ладьи. Херсонский стратиг не успевает оповестить константинопольские власти о нашествии, так что тревожные вести приходят в столицу только тогда, когда русы уже грабят прибрежные районы во Фракии. Затем они входят в Босфорский пролив, но осадить Царьград не решаются, поскольку выясняется, что в водах Мраморного моря осталась небольшая флотилия под командованием Иоанна Радина. Избегая столкновения с ней, русы прижимаются к малоазийскому побережью. У мыса Трикефал (в Опсикии, на южном побережье Мраморного моря) эскадра Радина настигает «русский» флот и наносит ему поражение. Согласно Псевдо-Симеону, от окончательной гибели русов спасло некое «божественное озарение» их вождя, — видимо, какой-то удачный тактический ход, позволивший остаткам «русского» флота ускользнуть от преследования.
«Светлый князь» Карпатской Руси не упускает случая расправиться с ослабевшим соперником. Военный поход был обставлен как торговое предприятие. Летописное предание говорит, что Олег завладел Киевом без боя, хитростью заманив Аскольда и Дира на свою ладью. Важная деталь: Олег представился «гостем подугорским», то есть карпатским купцом (Угорье — древнерусское название Карпатских гор), что лишний раз свидетельствует о нахождении его державы в районе Карпат.
С этого времени за Средним Поднепровьем закрепляется название Русская земля, то есть территория, подвластная князьям «от рода русского». В её границах сосредоточены все древнейшие погребения «русской» знати.
По всей видимости, Олегу потребовалось ещё некоторое время, чтобы укрепиться в Среднем Поднепровье. Летопись повествует о его походах на древлян, радимичей, кривичей, северян, которые сделались его данниками.
За поражением русов в Мраморном море и захватом Олегом Киева следует резкое ухудшение отношений Ромейской империи с Таврической Русью. В Константинополе эти события воспринимают как удобный повод для прекращения действия договора 860 года. Имперские власти не желают находиться в союзных отношениях с воинственными язычниками и предоставлять им торговые и какие-либо иные льготы. На константинопольском рынке то и дело возникают стычки между русами и греками, в которых дело доходит до «удара мечом».
Не имея возможности собственными силами добиться от ромеев соблюдения договора, таврические русы обращаются за помощью к Олегу.
«Светлый князь» и без того полон решимости получить от империи признание своего статуса в качестве суверенного владыки созданной им обширной державы. В 911 году он ведёт на Константинополь большой флот. Со стороны моря город беззащитен — ромейская эскадра вновь задействована в морских операциях против арабов в Средиземном море. Но подход к городу с моря прикрывает тяжёлая цепь, протянутая через бухту Золотого Рога. По приказу Олега войско русов выполняет необычный манёвр: вдоль северных укреплений Галаты устраивается волок, и ладьи по уложенным на землю брёвнам перетаскиваются в заветные воды царьградского «иерона» (святого места) [108].
Город охвачен смятением. Нашествие русов принимают за наказание свыше. Императоры-соправители Лев VI Мудрый и Александр вынуждены пойти на уступки. Пятнадцать послов «светлого князя» приглашены во дворец, где в их присутствии составляется харатья (пергаменная рукопись) с условиями мирного договора. Ромеи соглашаются выплатить русам дань — деньгами, дорогими одеждами и тканями, а также фруктами и винами; «русские» купцы освобождаются от пошлин, кроме того, им назначается содержание из имперской казны на весь период их пребывания в столице (оговорён полугодовой срок); русам открыт беспрепятственный найм на императорскую службу [109].
Договор скрепляется клятвой хранить «любовь непревратну и непостыжну» между русью и ромеями. Василевсы целуют крест; Олег и его «мужи», по «русскому обычаю» (закону русскому), приносят присягу на мече и клянутся своими богами — Перуном и Велесом. Попытка обратить «русских» послов в христианство не имеет успеха: приглашённые в собор Святой Софии на богослужение, они с удивлением осматривают храмовые богатства, но не проявляют никакого желания сменить веру отцов.
Перед тем как увести флот от стен ромейской столицы, Олег вешает на ворота Царьграда свой щит, «показуя победу», как сказано в летописи. Одно из значений слова «победа» в то время — «охрана, покровительство» [110]. «Светлый князь» в качестве союзника империи оставлял ромеям символический знак того, что отныне город находится под его защитой.
Неизменный успех, сопутствующий всем начинаниям Олега, принёс ему славу «вещего» (прозорливого, мудрого) князя. Однако, как гласит предание, и он не сумел избежать уготованной ему судьбы. Змеиный укус оборвал его жизнь… «Ни хитрому, ни гораздому суда Божия не минути», — скажет в следующем веке другой «вещий» персонаж русской истории — певец Боян.
Согласно преданию, Олег умер «на пятое лето» после возвращения из похода на Царьград, то есть в 915 году [111]. Его преемник унаследовал обширную державу «светлых князей», чей высокий международный статус был подтверждён в тогдашней столице мира — Константинополе. Арабские источники 20-х годов Х века сообщают о «царе русов», сидящем в «высоком замке» Куйабы (Киева) в окружении 400 «богатырей» (дружинников).
Имя наследника «вещего» Олега осталось неизвестным древнерусскому летописанию и сохранилось в так называемом Кембриджском документе (анонимной еврейской рукописи XI–XII веков) и трудах чехо-моравских и польских авторов XVI–XVIII веков, которые опирались на сведения более древних источников, в том числе средневековых моравских летописей, к настоящему времени утраченных [112]. По этим известиям, после смерти Олега власть перешла к его сыну, носившему то же имя, — Олегу II.
Этнокультурное родство княжеско-боярской верхушки Русской земли этого времени с правящей элитой Великой Моравии подтверждается многими археологическими находками. Исследователями отмечены
