Ознакомительная версия.
Б. В. Соломонов.
БРОНЕПАЛУБНЫЙ КРЕЙСЕР «ВАРЯГ»: СУДЬБА КОРАБЛЯ И ПОДРОБНОСТИ ЗНАМЕНИТОГО БОЯ
В середине 1890–х гг. в России пришли к выводу о необходимости строительства бронепалубных крейсеров двух типов: водоизмещением 3000 т (второго ранга) и 6000 т (первого ранга). Последние предназначались на роль дальних разведчиков при эскадрах броненосцев; важнейшими их характеристиками считались высокая скорость и вооружение из 12 шестидюймовых орудий.
Первый крейсер новой кораблестроительной программы российское Морское министерство заказало американской фирме «Вильям Крамп и сыновья» (William Cramp and Sons), причем обстоятельства этого заказа до сих пор не вполне понятны. Дело в том, что Крампу удалось избежать участия в объявленном русскими конкурсе. Возможно, свою роль сыграла американская напористость и деловитость, а возможно — чье‑то личное корыстолюбие. Так или иначе, но 11 апреля 1898 г. контракт был заключен, причем на весьма выгодных для фирмы–строителя условиях. Американцы добились и увеличения водоизмещения с 6000 т до 6500 т, и применения весьма сложных в обслуживании и недостаточно проверенных котлов Никлосса (зато более легких, чем принятые в Российском Императорском флоте типы котлов), и отказа от двух подводных торпедных аппаратов. А несколько забегая вперед, отметим, что после окончания постройки на верфи Крампа «Варяга» и броненосца «Ретвизан» американскому предпринимателю удалось избежать крупных штрафов за несоблюдение оговоренных контрактом сроков.
Строительство нового бронепалубного крейсера началось в Филадельфии в октябре 1898 г. Название «Варяг» ему присвоили приказом по Морскому ведомству от 11 января 1899 г. Церемония официальной закладки состоялась 10 мая того же года, а уже 19 октября его спустили на воду. Но дальше начались всевозможные задержки. То запаздывали поставки вооружения из России, то на верфи бастовали рабочие. Испытания удалось начать только в мае 1900 г., а 12 июля на мерной линии у Бостона крейсер развил очень высокую скорость — 24,59 узла. Но эта цифра была достигнута именно как максимальная, в то время как по существующим правилам контрактная скорость должна была поддерживаться во время 12–часового пробега. А он не удался из‑за аварии в машине на исходе восьмого часа. Устранение неполадок и повреждений продолжалось два месяца. 21 сентября «Варяг» во время 12–часового пробега показал среднюю скорость 23,18 узла. А вскоре на испытательном 24–часовом переходе был определен расход угля при движении экономическим 10–узловым ходом Получалось, что при вместимости угольных ям в 1350 т крейсер мог пройти 5750 миль.
В начале 1901 г. корабль приняла прибывшая из России команда, а еще через два месяца он покинул Америку. По прибытии в Кронштадт четырехтрубный красавец–крейсер поучаствовал в ряде мероприятий, включая высочайший (царский) смотр, а затем отправился к месту службы — на Дальний Восток. Но на переходе начались проблемы с котлами, проявились и другие дефекты механизмов. Устранить их не удавалось, и даже предпринятая в Порт–Артуре осенью 1903 г. полная переборка механизмов положение не изменила Кроме того, корабль имел постоянную перегрузку. В результате скорость новейшего крейсера лишь на короткое время могла доходить до 20 узлов.
О причинах такого положения дел говорилось немало. Были обвинения в адрес фирмы–сгроителя (схалтурили), механиков крейсера (не имели должной квалификации для обслуживания сложных механизмов), котлов системы Никлосса (крайне ненадежны по конструкции, капризны и сложны в эксплуатации). Вероятнее всего, сыграли свою негативную роль все три фактора.
К началу войны с Японией «Варяг», которым командовал капитан 1–го ранга В. Ф. Руднев, находился в корейском порту Чемульпо, где вместе с канонерской лодкой «Кореец» нес стационерную службу. Уже после трагических событий 9 февраля (27 января по старому стилю) 1904 г. нередко задавался вопрос а нужно ли было присутствие достаточно мощного крейсера (он был самым большим и сильно вооруженным среди всех стационеров) вдали от основных сил нашего флота? Но заниматься обсуждением политических коллизий мы не будем…
Днем 8 февраля канлодка «Кореец» с донесениями для русского наместника на Дальнем Востоке Е. И. Алексеева вышла из Чемульпо и взяла курс на Порт–Артур. Но из Чемульпо в море ведет 30–мильный сложный шхерный фарватер, и путь по нему преградила японская эскадра К этому времени в Стране восходящего солнца уже приняли окончательное решение о начале войны с Россией, и эскадра контр–адмирала С. Уриу имела четкую задачу; обеспечить высадку десанта Поэтому японские корабли преградили «Корейцу» путь, а миноносцы даже вышли на него в торпедную атаку. В ответ с русской канлодки прозвучало несколько выстрелов из малокалиберного орудия. Фактически это стало первым боевым столкновением Русско–японской войны.
Командир «Корейца» капитан 2–го ранга Г. П. Беляев счел необходимым вернуться в порт и сообщить старшему по чину Рудневу о происшедшем. К этому времени телеграф уже оказался под контролем японцев, а дальности установленной на крейсере радиостанции для связи с Порт–Артуром не хватало. Русским морякам оставалось только ждать развития событий.
Утром японцы передали ультиматум Уриу, в котором содержалось требование командирам российских кораблей: покинуть порт до полудня. В противном случае адмирал грозился атаковать их прямо на рейде. Формально Корея считалась нейтральной страной, и действия японцев являлись нарушением международного права. Поэтому Руднев обратился к командирам других стационеров с просьбой выразить протест по поводу нарушения нейтралитета. Британский, французский и итальянский командиры действительно подписали такой протест, а командир американской канлодки «Виксбург» отказался сделать это без консультаций с Государственным департаментом.
Впрочем, никакой роли протест все равно не сыграл, поскольку Руднев и Беляев приняли решение выйти в море и принять бой. Их целью была попытка прорваться в Порт- Артур, хотя надежды на это практически не имелось — преградивший накануне дорогу «Корейцу» броненосный крейсер «Асама» был больше и сильнее обоих наших кораблей вместе взятых. Полный состав вражеской эскадры в тот момент оставался неизвестным, а была она весьма многочисленной. В ее состав входили бронепалубные крейсера «Нанива» (флагман), «Такатихо», «Нийтака», «Акаси» и малый бронепалубный крейсер «Тиёда». Плюс посыльное судно и восемь миноносцев, но они участия в бою не приняли.
Когда русские корабли отошли от Чемульпо на несколько миль, японцы, до того державшиеся в стороне от фарватера за небольшими островами, двинулись им навстречу. Адмирал Уриу предложил русским сдаться, но Руднев не стел нужным отвечать на этот сигнал. И тогда «Асама» открыл огонь. «Варяг», а затем и «Кореец» ответили противнику, в бой включились и остальные крейсера противника. Японские корабли (и прежде всего «Асама») смогли нанести «Варягу» весьма существенные повреждения, да еще часть пушек российского крейсера вышла из строя от собственных выстрелов. На «Варяге» бушевал пожар, вода, поступавшая в корпус через подводную пробоину, привела к возникновению крена, многие орудия замолчали из‑за повреждений или выхода из строя расчетов, экипаж понес большие потери. В сложившейся ситуации Руднев принял решение вернуться в Чемульпо.
В книге Апрелева приводятся цифры потерь экипажа «Варяга» (на «Корейце» убитых и раненых не было), относиться к которым следует достаточно осторожно. Согласно наиболее достоверным сведениям по данному вопросу, которые приводит в своей диссертации «Потери в личном составе русского флота в войну с Японией. Статистическое исследование» Я. И. Кефелли (1914 г.), число убитых и умерших от ран после боя членов экипажа крейсера составило 34 человека, пострадавших (включая легкораненых и травмированных) — еще 97, всего 130 моряков. Встречаются и другие, несколько меньшие цифры — видимо, не всегда учитываются те, чьи ранения и травмы были совсем уж неопасными.
Многие события, о которых сообщает Апрелев и которые кочуют из одного отечественного издания в другое, также не находят подтверждения. Например, широко распространена версия о гибели в бою японского миноносца. Однако по вполне достоверным (они вообще не предназначались для широкой публики и стали известны только спустя много лет после войны) и достаточно точным японским данным, миноносцы непосредственно в бою не участвовали. Их названия известны, и отследить судьбу каждого не представляется проблематичным. Столь же недостоверными оказываются все утверждения о серьезных повреждениях броненосного крейсера «Асама» или какого‑либо другого корабля эскадры Уриу.
Здесь сказывается стремление дать подвигу сугубо материальное воплощение. Сам факт выхода российских кораблей на бой с намного превосходящими силами противника почему‑то не хотят считать подвигом А ведь российские моряки, выходя из Чемульпо, не знали ни точного состава неприятельской эскадры, ни того, как будут развиваться события. Они шли в заведомо неравный бой, отказавшись от мысли о капитуляции, отвергнув идею о затоплении кораблей без борьбы. Допущенные ошибки, не самая меткая стрельба и некоторая растерянность после боя не могут опорочить решимость офицеров, матросов и даже вольнонаемных постоять за честь флага и, если понадобится, умереть за Россию.
Ознакомительная версия.
