И эти лаурьеры еще больше смирились с ее победой; Все эти глаза, которые мы видим, выходят из всех частей Смущайтесь только своими жадными пожеланиями; Величественный порт, дурманящее присутствие. Сиель! с каким уважением и с каким пониманием Tous les coeurs en secret l' assuraient de leur foi! Parle: peut-on le voir sans penser comme moi В таком мрачном состоянии, в котором родился этот род, Весь мир, путешествуя, узнал своего мэтра?* 13
Стоит ли удивляться, что Расин, столь искусный в низкопоклонстве, быстро возвысился в глазах короля?
Мы с почтением пройдем мимо нескольких менее значительных пьес, которые все еще идут на французской сцене: Баязет (1672), Митридат (1673), который больше всех понравился Людовику, и Ифигения (1674), которую Вольтер вместе с Аталией причисляет к лучшим из когда-либо написанных поэм. 14 Премьера «Ифигении» состоялась в версальских садах, при свете хрустальных люстр, развешанных на апельсиновых и гранатовых деревьях; заиграли скрипки; половина элитной публики растаяла; Расин вышел вперед, чтобы признать самые заветные похвалы в своей карьере. Поставленная в Париже, она прошла сорок представлений за три месяца. Тем временем (1673) он был избран во Французскую академию. Казалось, ничто не мешало его счастью.
Но поэтам все равно не дано быть счастливыми, пока красота не станет радостью навеки, а похвала не встретит несогласного голоса. «Аплодисменты, которые я встречал, — говорил Расин своему сыну, — часто очень льстили мне; но малейшее критическое порицание… всегда причиняло мне больше огорчений, чем все удовольствие, доставляемое мне похвалой». 15 Сам он был не только тонкокожим, как ему приходилось, но и вспыльчивым, и отвечал на каждое недоброе слово. На пике своего успеха он обнаружил, что пол-Парижа его поносит и даже добивается его падения. Корнель пережил себя, но его последователи помнили героический тон и темы его ранних трагедий, воздух благородства в его красноречии, возвышенный уровень, на который он поднял призывы чести и государства над романтикой сердца. Они обвиняли Расина в том, что он опошляет трагическую драму полубезумными страстями благородных созданий, вводит на сцену галантность придворной любви и орошает ее слезами своих героинь. Они были полны решимости погубить его.
Когда стало известно, что он пишет «Федру», группа его врагов уговорила Николя Прадона написать конкурирующую пьесу на ту же тему. Обе драмы изначально имели одинаковое название — «Федра и Ипполит» — и были основаны на легенде, которую Еврипид рассказал с классической сдержанностью. Федра, жена Тесея, воспылала неконтролируемой страстью к Ипполиту, сыну Тесея от предыдущего брака; обнаружив его фригидность к женщинам, Федра повесилась, оставив в отместку записку, обвиняющую Ипполита в покушении на ее добродетель; Тесей изгнал своего невинного сына, который вскоре после этого погиб, катаясь на лошадях по берегам Троэзена. Расин изменил последовательность событий, заставив Федру отравиться после известия о смерти Ипполита. Эта версия была представлена в Бургундском театре 1 января 1677 года; версия Прадона была поставлена двумя днями позже в театре Генегауд. Обе пьесы некоторое время имели равный успех; но пьеса Прадона теперь забыта, в то время как пьеса Расина обычно считается его шедевром; роль Федры — цель всех французских актрис, как роль Гамлета манит трагиков английского театра.* Расин, образец классического стиля, соперничает с романтиками в эмоциональности любви Федры, а Ипполит (вопреки легенде) сгорает от страсти к принцессе Ариции. Федра узнает об этой страсти, и Расин во взволнованных подробностях показывает нам, как презирают женщину. Он искупает эти романтические экстазы мощным описанием того, как испуганные лошади Ипполита тащили его к смерти.
В предисловии к «Федре» (религиозный элемент в нем поднимался по мере того, как утихал сексуальный) Расин предложил Порт-Роялю оливковую ветвь:
Я не смею уверять себя, что это… лучшая из моих трагедий… Но я уверен, что не написал ни одной, в которой добродетель была бы выставлена в лучшем свете. Малейшие проступки здесь сурово караются; одна только мысль о преступлении вызывает такой же ужас, как и само преступление. Слабости любви здесь рассматриваются как настоящие слабости. Страсти выставляются на обозрение только для того, чтобы показать все расстройства, причиной которых они являются; а порок рисуется в красках, заставляющих нас видеть и ненавидеть его уродство. Именно такую цель должен ставить перед собой каждый человек, работающий на благо общества. Возможно, это было бы средством примирения трагической драмы со многими известными своей набожностью и учением людьми, которые в последнее время осуждали ее, но которые оценили бы ее более благосклонно, если бы авторы думали столько же о наставлении своих зрителей, сколько об их развлечении, и если бы они следовали в этом истинному намерению трагедии». 17
Арно, известный своей набожностью и ученостью, приветствовал эту новую ноту и объявил о своем одобрении «Федры». Возможно, при написании предисловия Расин, которому уже исполнилось тридцать восемь лет, предвкушал, как перейдет от множественности к единству. 1 июня этого 1677 года он взял себе обеспеченную жену. Он познал комфорт домашнего уюта и находил в своем первом ребенке больше радости, чем в самой успешной пьесе. Зависть и козни конкурентов отбили у него вкус к театру. Он отложил в сторону сюжеты и заметки, которые делал для будущих драм, и в течение двенадцати лет ограничивался написанием отрывочных стихов и прозы, в основном сыновней и благоговейной истории Порт-Рояля.
Горькая размолвка нарушила его образцовый покой. В 1679 году специальный суд, расследовавший обвинения в отравлении, выдвинутые против Катрин Монвуазен, вывел из нее обвинение в том, что Расин отравил свою любовницу Терезу дю Парк. «Ла Вуазен сообщила подробности, но никаких подтверждений не было. Будучи уверенной в своей смерти, она ничего не теряла, выдвигая ложные обвинения; к тому же было отмечено, что одним из ее клиентов и друзей была графиня де Суассон, член клики, выступавшей против Расина в деле Федры. 18 Тем не менее Лувуа написал комиссару Базену де Безону 1 января 1680 года: «Королевский ордер на арест сеньора Расина
