Лев III, чье положение было сложным даже в Риме, остро нуждался в помощи, которую ему мог оказать Карл Великий. Он передал королю франков все титулы и все привилегии, которыми еще в недавнем прошлом обладал византийский император. Воспользовавшись присутствием Карла в Риме, куда он приехал для восстановления правопорядка после одного из восстаний, на собрании высших церковных и светских чинов он изъявил желание видеть короля франков во главе империи и через два дня, 25 декабря 800 г., короновал его в соборе Св. Петра. Жители Рима устроили ему радушный прием и падали ниц при виде его, выражая почтение, достойное басилевса. Благодаря этой церемонии в глазах как папы, так и простых римлян империя вернулась в свою прежнюю столицу. По свидетельству Эйнхарда, которое не вызывает ни малейших сомнений, сам король не был удовлетворен оказанными ему почестями, ведь значимость фигуры папы была неоспорима, и однажды он мог заявить свои права на светскую власть. С другой стороны, вопрос о ритуале коронации скорее касался римлян, чем франков. Но будучи поставленным перед свершившимся фактом, Карл Великий постарался смягчить нежелательные последствия. Сначала он внес поправки, изменявшие имперский титул. Разумеется, он продолжал лелеять мечту о возрождении империи. В изданной им булле сохранилась формулировка, унаследованная со времен античности, Renovatio Romani imperii. Однако намного больше, чем город Рим, короля интересовала империя. Карл стал именовать себя «Август, великий и миролюбивый император», настаивая на том, что коронован самим «Богом» и управляет империей как «король франков и ломбардцев». Он пошел еще дальше и заключил мир с Византией. Демонстрируя, что универсализм басилевсов его не интересует, он отказался от своего римского титула. Таким образом, империя Карла Великого, равно как и ее столица, оказались отделены от Рима. Франки занимали в этой империи главенствующие позиции. Чтобы придать своей идее еще более явную форму, Карл Великий в 813 г. передал корону своему сыну Людовику. Никто из духовенства не принял участия в этой церемонии. Таким образом, недостатки, которые, по мнению Карла Великого, имела церемония 800 г., были исправлены.
Для сохранения этих изменений необходимо было, чтобы империя оставалась сильной, чтобы она пустила корни на франкской земле, и чтобы Ахен действительно стал ее столицей. Как известно, ничего из перечисленного не было осуществлено, и государственная структура, созданная Карлом Великим, быстро распалась, а последние претенденты на имперскую власть правили на юге Альп.
Противоречие между церковным и светским взглядом на идею империи усилилось. Папство вновь заявило свои претензии на имперскую власть. Стефан IV уже смог одержать верх над монархией Людовика Благочестивого, коронованного его отцом в 813 г., с помощью новой церемонии: в 816 г. папа прибыл в Реймс, чтобы благословить короля и даже, если верить свидетельству, короновать его в честь св. Петра короной императора Константина. Эту церемонию, принимая во внимание знаменитый Constitutum, невозможно было истолковать иначе, как претензии на приоритет. С тех пор всех императоров непременно короновал и посвящал римский папа. Обычно церемония коронации происходила в соборе Св. Петра в Ватикане. Николай I (858–868) настаивал на том, что роль Церкви должна быть всеобъемлющей, а он, как глава Церкви и блюститель единой христианской морали, обязан контролировать и направлять действия королей. Император — это всего лишь самый авторитетный из правителей, потому что он является наследником Константина. У него было свое церковное предназначение; он должен обеспечивать защиту «матери всех Церквей», т. е. папской власти. Таким образом, стала признаваться лишь империи, берущая начало из Рима, от Св. Петра. Ахен, соответственно, терял всякую значимость по сравнению с Вечным городом. Культурное возрождение, справедливо именуемое каролингским, поскольку Карл Великий стремился придать ему размах и силу, во многом способствовало восстановлению былого величия Вечного города, Roma aurea (Золотого Рима), славу которого воспевали все латинские авторы, как христианские, так и языческие, и упадок которого не воспринимался как необратимый процесс. Таким образом, надежда увидеть его однажды возрожденным, вернувшим себе функции столицы мира, казалась неискоренимой. Именно Карл Великий сделал своим девизом «Возрождение Римской империи». Римские вельможи, считавшие себя потомками тех, кто некогда носил тогу и занимал курульные кресла в Сенате, рассчитывали на то, что чествования, устроенные 25 декабря 800 г., позволят им с назначением императора вернуть себе хотя бы частично свой былой статус. Они верили, что империя, осененная непреходящей славой Рима, не должна исчезнуть и что она не сможет существовать без крепкой связи с Вечным городом. Чаяния знатных римских семей встретились с интересами верховных церковнослужителей. Иногда их стремления совпадали, поскольку, начиная с первых десятилетий X в., римские феодалы оказывали сильное влияние на церковные институты. Романская составляющая имперской идеи вышла, таким образом, на передний план, и Карл Великий предложил от нее отказаться. Однако воспоминания о великом императоре не исчезли с его творением. Ахен не превратился снова в маленький поселок; он остался городом, где Карл достиг своей славы и где в величественном восьмиугольном здании придворной часовни покоится тело почившего суверена. В коллективной памяти эпоха Каролингов отмечена славой, обернувшейся легендой. Имперская идея была неоднозначной, по крайней мере двуполярной, даже если римский полюс в конце IX в. преобладал над франкским. В любом случае, это происходило вовсе не потому, что идею олицетворяло уже исчезнувшее с лица земли государство. В духовном плане эта идея была вполне жизнеспособной, готовой вот-вот возродиться, как только условия позволят это сделать.
Идея империи возродилась в 962 г., через тридцать восемь лет после смерти последнего правителя, носившего императорский титул. Оттон I, который возродил в Риме империю, как это некогда сделал Карл Великий, не был ни потомком Каролингов, ни даже чистокровным франком, скорее саксонцем. Однако королевство, которым он правил, еще не достигшее высот империи, именовалось Восточной Франкией и располагалось на землях, доставшихся Людовику Немецкому в 843 г. по Верденскому договору. На западе его границы проходили по Рейну на отрезке между Майнцом и Шпейером; на севере по берегу моря до Эйдера, близ датской Ютландии; далее по Балтике и Эльбе до слияния ее с Саалой, затем вверх по течению этой реки до гор, отделявших государство от Богемии; далее по Дунаю, захватывая Австрию и Каринтию, по южному склону Альп через Доломиты и главный горный хребет к Рейну ниже озера Констанс. Эту территорию называют Германией скорее для удобства, поскольку это не вполне правомерно. В действительности в летописях X в. это название использовалось редко, а чаще употреблялось название regnum Teutonicorum или regnum Teutonicum (Тевтонское королевство), вошедшее в обиход чуть ли не век спустя. Поэтому при первом знакомстве с истоками этого государственного образования будет правильнее называть его Восточная Франкия. С политической точки зрения эту часть Франкии не коснулись постоянные земельные переделы, которые полностью истощили Лотарингию. Правда, в 876 г. сыновья Людовика Немецкого разделили ее на три примерно равные части, чтобы вступить в права наследования земель своего отца, но спустя некоторое время Карл Толстый воспользовался смертью своих братьев, чтобы присвоить себе их земли. И таким образом, этим землям не был причинен значительный ущерб.
Если политические рамки королевства были довольно жесткими и гарантировали ему некое единство в пределах его границ, то с экономической, социальной и культурной точки зрения до подобного единства было далеко. Население было распределено неравномерно. Цифры, которые можно получить из очень скудных документов, неточны; в среднем плотность населения составляла 23 человека на квадратный километр, но при этом долины Рейна и Дуная были заселены намного плотнее, чем земли близ Эльбы и Заалы. Некоторые территории, например Шпессарт и Оденвальд, на севере и на юге Майна, вплоть до конце IX в. оставались необитаемыми, а «Черный лес» еще дольше. На востоке королевства леса были очень густыми, а на пространстве между Гарцем и Тюрингией и вовсе непроходимыми. Однако начиная с X в. Восточная Франкия, как и весь Запад, испытала великое переселение. Первопроходцы, число которых постоянно росло, захватывали пустынные земли и постепенно основывали все новые поселения. Демографический рост постепенно выравнивал численность населения на востоке и западе королевства, однако так до конца и не сделал его однородным.
