епископов и целого моря цистерцианцев и бенедиктинцев, в нее входили тридцать три графа с огромной толпой рыцарей и пеших солдат, что вызвало обычные гиперболы среди современников, пытавшихся их пересчитать. Были еще значительные немецкие и фламандские контингенты, а также отряд французских добровольцев, подошедших с запада под командованием епископа Сента. Марманд, который почти шесть месяцев не поддавался Амори, оказался совершенно не в состоянии противостоять этой новой орде. Внешние укрепления были почти сразу же взяты штурмом, и гарнизон, помня, вероятно, судьбу Безье, отдался на милость Людовика. Комендантом города был Сантюль д'Астарак, бывший крестоносец, который после 1216 года повесил на гвоздь свой плащ с крестом, и среди епископов раздавались голоса, за то чтобы сжечь его как еретика или повесить как предателя. Однако было решено, что его лучше пощадить и обменять на пленников, находящихся в руках Раймунда. Наказание, запланированное для него, вместо этого было возложено на несчастных жителей города. Их вырезали до последнего мужчины, женщины и ребенка, а город оставили в огне, пока армия продолжала свой марш к Тулузе.
В Тулузе шли лихорадочные приготовления к осаде. В течение нескольких недель муниципалитет собирал припасы. Стены и баррикады были укреплены. Молодой Раймунд собрал большой гарнизон. Перед алтарем базилики Сен-Сернин каноники выставили тело Святого Экзюпери, одного из самых первых епископов Тулузы, который, как считается, защитил город от захватчиков-вандалов в V веке. Людовик подошел с северо-запада 16 июня. Его армия, в отличие от армии Симона годом ранее, была достаточно большой, чтобы окружить город, и горожане, при всем их мужестве, вряд ли были уверены в благоприятном для себя исходе. Они отбили первый штурм и в течение шести недель наблюдали, как войска Людовика располагались лагерем перед стенами города. Однако 1 августа, через сорок пять дней после своего прибытия, Людовик внезапно сжег осадные машины, освободил пленных и ушел со своей армией. Защитники были поражены. Современники были в растерянности, пытаясь объяснить поведение принца. Гийом Пюилоранский считал, что это произошло благодаря доблести гарнизона, который отбил все атаки врага. Другие, особенно северяне, делали мрачные намеки на вероломство и предательство. Возможно, это правда, что часть армии, отслужив свои сорок дней, решила вернуться домой, а другие, несомненно, требовали платы, которую Людовик не мог им предоставить. Но вина почти наверняка лежала на самом Людовике. Он принял крест по принуждению и отказался от него, как только представилась возможность. Принц оставил Амори на год двести рыцарей, но тот ничего не добился. Это был любопытный эпизод, который Гонорий и его легаты, возможно, мудро, обошли благоразумным молчанием.
Двести рыцарей, какими бы желанными они ни были, мало что могли сделать, чтобы остановить поток дезертирства, последовавший за отходом Людовика. Жан и Фуко де Берзи, которых молодой Раймунд отпустил в обмен на коменданта Марманда, собрав банду снова начали терроризировать Тулузен, совершив ряд громких злодеяний. Но зимой они были схвачены, и их отрубленные головы были вывешены над воротами Тулузы. Через несколько недель был захвачен Пюилоран, удерживаемый для крестоносцев женой Фуко де Берзи. Сервиан пал весной 1220 года. Лавор был взят штурмом, а его гарнизон истреблен, за исключением нескольких человек, которые переплыли реку Агу вплавь. Крестоносцы предприняли несколько попыток вернуть инициативу, но все они закончились позорным провалом. Амори осаждал Кастельнодари в течение восьми месяцев, так и не взяв его, и понес большие потери, прежде чем был вынужден отступить; среди погибших был его младший брат Ги, "красивый, верный и доблестный в оружии", который был убит во время одного из первых штурмов. Несколько недель спустя Алан де Руси, знаменитый паладин и один из ближайших соратников Симона де Монфора с 1211 года, погиб при защите Монреаля, который вскоре после этого сдался южанам.
В многочисленных городах жители стояли перед трудным выбором, гадая какая из сторон одержит победу, зная, что от этого зависит их будущее. Большинство из них встали на сторону молодого Раймунда, но без особого энтузиазма. Трудности, с которыми столкнулись жители Ажена, были теми же, что и во всем Лангедоке. Они разделились по этому вопросу почти поровну, хотя в 1212–1221 годах верх одержали монфористы. Это, однако, не помешало сторонникам Раймунда в городе прийти на помощь Тулузе в 1217 году, а летом 1221 года они замышляли открыть ворота для армии молодого Раймунда. Они распространяли тревожные слухи о том, что Амори планирует взять заложников за их верность и конфисковать их имущество. Амори поспешил отрицать, что у него есть такие планы. Он отправил им вкрадчивое письмо, в котором хвалил их за верность и обещал, что не причинит им никакого вреда. Консулы, видимо, успокоившись, обязались принять чиновников Амори и закрыть свои ворота для его врагов. Но молодой Раймунд предложил им лучшие условия: амнистию для монфористов города и обещание предоставить достаточно сильный гарнизон, чтобы противостоять крестоносцам. Через три недели Ажен подчинился Тулузскому дому.
В Риме Гонорий III предпринимал неистовые усилия, чтобы переломить, казалось бы, непреодолимую волну поражения. После фиаско крестового похода Людовика Бертран был отозван и заменен в качестве папского легата Конрадом фон Урах, кардиналом-епископом Порто и бывшим аббатом Сито. Конрад был немцем, сыном графа Церингена, человеком большой личной святости, а также выдающимся папским дипломатом. Однако его назначение произошло слишком поздно. Он прибыл в Лангедок весной 1220 года и обнаружил, что большая часть провинции находится в руках Раймунда, а Амори разочарован и разорен. При въезде в Безье легат был изгнан толпой и вынужден бежать на лодке в Нарбон. Взяв под контроль дела, Конрад попытался организовать военный орден, Орден Святой Веры, который должен был быть создан по образцу тамплиеров и, как надеялись, обеспечит Амори постоянную армию для защиты его владений. Были собраны средства и назначен магистр. Официальное одобрение Папы было дано в июне 1221 года. Но после этого Орден Святой Веры исчезает из со страниц хроник. Причина почти наверняка заключалась в нехватке рекрутов в то время, когда священная война приобретала все черты политических разборок ради мирских целей.
Не смирившись с этой неудачей, Гонорий III обрушил на молодого Раймунда и его союзников целую череду угроз. Он угрожал Тулузе, Ниму и Авиньону уничтожением их епископств, что было рассчитанным ударом по их процветанию и престижу. В июне 1220 года он дал молодому Раймунду месяц на то, чтобы подчиниться Церкви или потерять земли, которые Латеранский собор присудил ему за Роной. "Не поздравляй себя с эфемерными победами, которые ты уже одержал, — предупредил его Гонорий, — не думай, что ты сможешь победить Бога и защитить свои земли, когда мы лишим тебя их". Год спустя Гонорий повторил угрозу, на этот раз дав молодому графу два месяца
