налогового ведомства, либо, если император это пожелает, сама администрация венецианской фактории. Этим пунктом венецианцы стремились уберечь себя от того, чтобы налог не взыскивали состоявшие на службе у императора генуэзцы или трапезундские купцы [1201].
В 1376 г., наряду с предоставлением венецианцам широких налоговых льгот (двукратного снижения коммеркиев) Алексей III ввел ответственность байло перед ним за уплату коммеркиев в полном объеме, без утайки и злоупотреблений со стороны заключавших торговые сделки венецианцев [1202].
По хрисовулу 1367 г. венецианцы впервые получили право на строительство укреплений фактории [1203]. С этого момента заканчивается история караван-сарая и начинается история венецианской крепости в Трапезунде [1204]. С 1367 г. и до последнего известного нам хрисовула 1396 г. детализировался «штат» венецианской фактории, в который входили сержанты, судебные исполнители, переводчики, маклеры, а также священник венецианской приходской церкви [1205].
Таким образом, венецианская фактория обладала экстерриториальностью, широкими административными и судебными иммунитетами при условии признания верховною сюзеренитета трапезундского василевса. Признанием этого сюзеренитета в глазах местных властей должно было быть и то, что над стенами фактории вместе со знаменем Республики св. Марка должен был развеваться и флаг Трапезундской империи [1206]. Широкое истолкование императорами своих суверенных прав не раз приводило к конфликтам.
Мы не располагаем текстами хрисовулов трапезундских монархов генуэзцам, и потому не можем столь же подробно восстановить объем всех привилегий и прав лигурийцев на Понте. Однако сохранившиеся мирные договоры 1314 и 1316 гг., а также и некоторые другие источники позволяют отчасти восполнить лакуну. Можно с уверенностью утверждать, что льготы, которыми располагали венецианцы, в равной мере распространялись и на генуэзцев: об этом свидетельствуют сами тексты хрисовулов данных Республике св. Марка [1207]. По договору 1314 г. они могли сами выбрать место для фактории, определить его размеры, если им не подошел бы участок Дальсаны [1208]. Остановившись на Дальсане (прежнем морском арсенале Трапезундской империи [1209], генуэзцы получили территорию и имевшиеся на ней строения безвозмездно, в то время как прежний участок фактории — Леонтокастрон они уступили императору за 250 тыс. аспров [1210]. Генуэзцы сразу же получили право возвести все необходимые укрепления: рвы, стены и башни [1211]. Венецианцам такое право было дано гораздо позже, в 1367 г., через полвека. Как и венецианцы, генуэзцы имели административный и судебный иммунитеты, собственную администрацию во главе с консулом. Императору запрещалось договором вмешиваться в дела генуэзцев, проживавших в фактории. Даже в случае их задолженности соответствующее представление император должен был направлять консулу (равным образом и генуэзцы в случае споров с греками должны были апеллировать к супу василевса) [1212].
В договорах 1314 и 1316 гг. более четко, чем в аналогичных соглашениях с венецианцами) проведен принцип обособления греческого и генуэзского населения (в дальнейшем, впрочем, строго не соблюдавшийся): грекам запрещалось без согласия консула проживать на территории генуэзской фактории. Если же они имели там ранее дома или другую собственность, они могли перенести их в иные места [1213]. Имевшиеся в Дальсане греческие церкви оставались православными храмами, но службы в них осуществлялись по специально установленному режиму, притом лишь в дневные часы [1214]. Вводился взаимный запрет натурализации (предоставления прав гражданства) трапезундской и генуэзской сторонами, запрет принимать нарушителей законов договаривавшейся стороны на территории другой стороны (кроме особого права убежища — франкизии — в храме Богородицы Златоглавой, действовавшего как для греков, так и для генуэзцев) [1215]. Грекам запрещалось присоединяться к генуэзским караванам в пределах Трапезундской империи, а трапезундским (и иным иностранным) судам — стоять на рейде Дальсаны [1216]. Генуэзцы добились также письменной фиксации запрета для императора и его подданных производить конфискации или мстить каким-либо образом за нанесенный им ущерб [1217]. Это был отказ от традиционного средневекового права марки, признававшего возможность потерпевшей ущерб стороны взыскать соответствующую сумму или ее материальный эквивалент у купцов или иных граждан нанесшей ущерб стороны в том случае, если власти последней отказывались предоставить компенсацию [1218]. Император (как и в договорах с венецианцами) обязывался охранять имущество и личность генуэзских купцов. Однако эта охрана распространялась и на имущество потерпевших кораблекрушение [1219]. Тем самым отменялся еще один средневековый обычай, традиции так называемого берегового права.
Разумеется, многие из этих условий нарушались, а некоторые (как, например, отмена права марки) и вовсе не соблюдались сторонами. И все же генуэзцы добились весьма широких льгот и привилегий и в дальнейших отношениях с трапезундской администрацией постоянно требовали, чтобы в любом новом договоре по пунктам были обозначены привилегии, предоставленные ранее. Их признание было условием заключения мирных соглашений после конфликтов [1220].
Помимо требований определенных привилегий, итальянские морские республики предъявляли и требования к условиям торговли в фактории. Они заключались в обеспечении благоприятного режима функционирования рынков, стабильного уровня налогообложения, а также регулярного и безопасного сообщения по караванным дорогам с Тавризом и другими центрами Ближнего Востока [1221]. Венецианцы настаивали на том, чтобы трапезундский император обеспечивал максимально благоприятные условия пребывания в Трапезунде не только их собственных купцов, но и их контрагентов из Персии, пресекая вымогательства трапезундских оффициалов и предоставляя иммунитеты и фискальные преимущества восточным коммерсантам [1222]. Такая «забота» была продиктована исключительно желанием обеспечить проезд караванов из Тавриза и Нарана в Трапезунд. Почти одновременно с эти письмом венецианцы просили императора Мануила III взыскать с персидских купцов убытки, которые понесли венецианцы на территории государства Джалаиридов еще 1371 г. [1223] Само собой разумеется, что трапезундский император обязывался производить компенсации в случае краж и ограблений купцов на землях его государства [1224].
Теперь, когда нам ясен объем и содержание привилегий итальянского купечества в Трапезундской империи, логично перейти к рассмотрению наиболее типичных их нарушений, порождавших конфликты и во многом определявших сами условия пребывания генуэзцев и венецианцев на Понте. Пример обобщенного анализа этих нарушений содержится в отчете Сенату венецианского байло в Трапезунде Николо Марчелло (1441–1444). Байло обращал внимание на то, что в империи Великих Комнинов ограничивалась свобода купли и продажи товаров, последние могли произвольно изыматься властями. Коммеркиарии и другие чиновники занимались вымогательствами. Коммеркии и сансерии повышались вопреки установлениям хрисовулов. Венецианцы лишались прав иметь собственных сансеров, проверять ежегодно те меры, на основании которых определялся размер налога. Доступ байло к императору для принесения жалоб был затруднен. Судебные иммунитеты венецианцев нарушались. Не признавались права беднейших матросов вести беспошлинную торговлю (видимо, это была традиция, так как в хрисовулах подобная привилегия не предусмотрена [1225].
Систематизируя правонарушения и конфликтные ситуации, мы можем по совокупности источников выделить такие их группы: 1) иски по невыплаченным долгам, поборы и
