Разбитый Ярослав укрылся в Новгороде, а Якун увел остатки «варяжской» дружины «за море».
После всего происшедшего можно было бы ожидать очередного летописного сообщения о вокняжении победителя в Киеве, «на столе отьни». Вместо этого мы читаем поразительные строки: «И посла Мстислав по Ярослава, глаголя: «Сяди в своемь Кыеве: ты еси старейший брат, а мне буди си сторона».
Этим поступком Мстислав заслужил славу если не «доброго князя», то по крайней мере трезвого политика. Видя открытое нерасположение к себе со стороны «киян», он предпочел не превращать династический спор с Ярославом в войну на уничтожение, тем более что силы его противника отнюдь не были исчерпаны. Действительно, в 1026 г. Ярослав подошел к Киеву с сильным войском, состоявшим, вероятно, из новгородцев. Однако возобновления военных действий не последовало. Очевидно, сыграла свою роль всеобщая усталость от десятилетнего кровопролития.
Мир был заключен во время личной встречи Ярослава и Мстислава у Городца[229]. Стоявшие за спиной обоих князей дружины воочию удостоверяли, что здесь не победитель диктует свои условия побежденному, а равный разговаривает с равным. Стороны договорились о полюбовном разделе Русской земли «по Днепр»: Ярослав принимал под свою руку правобережье с Киевом, Волынью и Новгородскую землю, Мстислав становился князем всего левого берега — Черниговской, Переяславской, Радимичской, Вятичской и предположительно Ростово-Суздальской земель[230].
Многолетний период вооруженной борьбы за наследство Владимира завершился. Русь наконец вздохнула спокойно: «И начаста жити мирно и в братолюбьстве, и уста усобица и мятеж, и бысть тишина велика в земли».
Соправление Ярослава и Мстислава (внешняя политика)
Городецкий договор и соглашение Ярослава с Брячиславом Полоцким стали знаменательными вехами в развитии древнерусской политической системы. Впервые члены великокняжеского рода уладили династические споры чисто политическими средствами, не полагаясь больше на неписаный закон старшинства и отказавшись от взаимоистребления в междоусобной драке. Раздел "отьнего и деднего" достояния в установленных границах был признан приемлемой заменой единовластию и увековечен в двусторонних договорах (возможно, письменных), которые окончательно вытеснили родовой принцип послушания младшего старшему из государственной сферы в область нравственных предписаний. Не нужно забывать, что это был также первый опыт политического согласия правящей элиты, достигнутого с оглядкой на христианские государственно-правовые нормы. В частности, вместо языческой клятвы на оружии князья, несомненно, прибегли к крестоцелованию.
Во внешней политике оба участника Городецкого мира подчеркнуто демонстрировали, что их интересы направлены в противоположные стороны. Мстислав расширял свое влияние в Черноморско-Азовском регионе. В 1029 г. он ходил на ясов (вероятно, в низовья Дона) и "взял их" . Его тмутороканские дружины с начала 1030-х гг. возобновили нападения на мусульманское Закавказье. В 1030 г. флотилия русов вошла в Каспийское море и взяла курс на владения ширваншаха Минучихра в Восточном Азербайджане. Ширваншах вознамерился воспрепятствовать высадке русов около Баку, но потерпел поражение. Вторая неудача постигла его, когда он пытался остановить продвижение русов вверх по Куре. Правитель города Гянджи Муса бен Фадл, наоборот, постарался заручиться русской поддержкой в борьбе со своим братом, который поднял против него восстание. За хорошую плату русы помогли Мусе справиться с мятежом. Затем, по сведениям средневековой "Истории Ширвана и Дербента", они ушли "в Рум [Византию], а оттуда вернулись в свою страну" (вероятно, имеется в виду остановка Мстислава в Крыму). Спустя два года русы вновь разграбили Ширван и захватили большой полон. Но на обратном пути воины дербентского эмира Мансура "предали их мечу, так что спаслись немногие". В 1033 г. в союзе с аланами русы атаковали город Карах (недалеко от Дербента). Однако и на этот раз "Господь даровал победу мусульманам, которые перебили множество аланов и русов… и навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские области" .
Тем не менее русское влияние, в первую очередь этнокультурное, широкой волной разливалось по Великой степи и Северному Кавказу. Миссионерское воздействие на местное население древнерусской грамоты удостоверяет датируемая примерно 1041 г. надпись церковнославянскими буквами на адыгском языке, найденная археологами в Ставропольском крае (у села Преградное) . В середине XI в. аль-Бекри утверждал даже, что "главнейшие из племен севера", печенеги и хазары, "говорят по-славянски, потому что смешались со славянами".
Для заселения пустовавших территорий лесостепи Мстислав привлекал в Черниговскую землю переселенцев из Северного Кавказа. Память о них сохранилась в названии Касожской волости (у города Рыльска), где, по всей видимости, осели горские дружинники Мстислава .
Ярослав сосредоточил свое внимание на западных границах Руси. В 1025 г. в Польше умер Болеслав I, успевший незадолго перед смертью возложить на себя королевскую корону. Его кончина ввергла страну в период смут и упадка. Сыновья Болеслава от разных жен, Мешко (Мечислав) II и Отгон , по обычаю, тут же вцепились друг другу в глотки. Мешко вышел победителем в междоусобной войне и, "преследуя своего брата, изгнал его в Русь (Ruzzia)", как свидетельствует современник событий, германский историк Виппон. Повторилась схема русской междоусобицы 1015-1018 гг., только теперь Польша и Русь поменялись ролями. Ярослав приютил Отгона и обещал ему военную помощь, потребовав взамен возвращения русской части Болеславова наследства - Червенских городов. Однако свергнуть Мешко собственными силами у Ярослава не получилось. Поход русского войска в Галицию в 1030 г. закончился весьма скромным успехом - взятием города Бельза.
Императорская печать Конрада IIЯрославу пришлось искать союзников. Оказалось, что германский император Конрад II (1024-1039) был не прочь заполучить в лице польского князя послушного вассала. По сообщению Виппона, Оттон "стал искать милости императора Конрада, чтобы при его ходатайстве и помощи возвратиться в отечество. Император благосклонно принял эту просьбу и составил следующий план действий: сам он с войсками своими нападет на Мизеко [Мешко II] с одной стороны, а с другой его брат - Отгон". Понятно, впрочем, что план военной кампании Конрад II согласовывал не с Отгоном, а с Ярославом .
В 1031 г. польские границы затрещали, как орех под клещами. Повесть временных лет под этим годом сообщает о большом походе русского войска на ляхов. К киевской рати на этот раз присоединился Мстислав со своими черниговцами, вероятно откликнувшийся на приглашение Ярослава. Объединенное русское войско без труда овладело Червенскими городами, повоевало Польскую землю и вернулось домой с большой добычей. Захваченных польских пленников князья поделили между собою; доставшихся ему ляхов Ярослав расселил в пограничных со степью городищах на реке Рось.
Конрад II со своей стороны опустошил западные области Польши, вынудив Мешко бежать из страны под защиту чешского князя Олдржиха. На польский престол взошел Оттон, но вскоре он был убит своими же приближенными, недовольными его крутым правлением (1032). После смерти брата Мешко II принес вассальную присягу императору и получил возможность вернуться в Польшу. Однако он должен был поступиться всеми завоеваниями Болеслава, отдав немцам - Лужицкую марку, чехам - Моравию, а Русской земле - Червенские города.
Еще ранее, году в 1027-м , Ярослав ходил на эстонскую чудь. Эсты платили дань Руси со времен Владимира, но, видимо, прекратили делать это в период междоусобной свары его наследников. Обратив племена эстов к покорности, Ярослав не довольствовался наложением на них дани, а велел возвести в центре захваченной территории, на месте древнего эстонского поселения , город, названный в честь его святого покровителя Юрьевом (Юрий - древнерусская форма церковного имени Ярослава - Георгий).
В западной части Балтийского региона ширились и крепли торговые связи Руси со славянским берегом Варяжского моря. Новгородские и ладожские купцы были постоянными гостями в поморском Волине - торговой столице Северной Европы, о которой рассказывали всякие чудеса . Поморские славяне, в свою очередь, толпами устремлялись на Русь - одни ехали сюда, чтобы послужить в дружине у сильного и богатого новгородского князя, другие искали на востоке спасение от усиливавшейся немецкой агрессии, в надежде обрести там вторую родину. В 20-30-х гг. XI в. поток "варяжских" переселенцев уже так сильно изменил этнический состав жителей Новгородской земли, что летописец счел нужным уточнить: "ти суть людье новгородьци от рода варяжьска, преже бо быша словени".
