царских забот; а когда в 624 году мекканцы выступили в поход против Мухаммеда, они взяли с собой множество поющих девушек, чтобы согреть их костры и подтолкнуть к войне. Даже в те ранние «дни невежества», как мусульмане называют домусульманский период, арабская песня представляла собой пронзительную кантилену, в которой использовалось мало слов и которая так цепко держала ноту в верхней части шкалы, что несколько куплетов могли служить либретто на целый час.
У арабов пустыни была своя примитивная и в то же время тонкая религия. Он боялся и поклонялся неисчислимым божествам в звездах, луне и недрах земли; иногда он взывал к милосердию карающего неба; но по большей части он был настолько сбит с толку роем духов (джиннов), что отчаялся умиротворить их, принял фаталистическую покорность, молился с мужской краткостью и пожимал плечами над бесконечностью.9 Похоже, он почти не задумывался о жизни после смерти; иногда, однако, он привязывал своего верблюда без пищи к могиле, чтобы тот вскоре последовал за ним в другой мир и избавил его от социального позора, связанного с пешим походом в рай.10 Время от времени он приносил человеческие жертвы; то тут, то там он поклонялся священным камням.
Центром поклонения камню была Мекка. Этот священный город не был обязан своим ростом климату, поскольку горы голых скал, которые почти окружали его, обеспечивали летом нестерпимую жару; долина представляла собой засушливую пустошь, и во всем городе, каким его знал Мухаммед, не росло ни одного сада. Но его расположение — на полпути к западному побережью, в сорока восьми милях от Красного моря — делало его удобной остановкой для многокилометровых караванов, иногда состоявших из тысячи верблюдов, которые вели торговлю между южной Аравией (а значит, Индией и Центральной Африкой) и Египтом, Палестиной и Сирией. Купцы, контролировавшие эту торговлю, создавали акционерные общества, доминировали на ярмарках в Указе и управляли прибыльным религиозным ритуалом, сосредоточенным вокруг Каабы и ее священного Черного камня.
Кааба означает квадратное строение и созвучно нашему слову «куб». По мнению ортодоксальных мусульман, Кааба строилась или перестраивалась десять раз. Первая была возведена на заре истории ангелами с небес; вторая — Адамом; третья — его сыном Сифом; четвертая — Авраамом и его сыном Измаилом от Агари… седьмая — Кусаем, вождем племени курайш; восьмая — вождями курайш при жизни Мухаммеда (605 год); девятая и десятая — вождями мусульман в 681 и 696 годах; десятая — это, по сути, современная Кааба. Она стоит в центре большого портика — Масджид аль-Харам, или Священной мечети. Это прямоугольное каменное сооружение длиной сорок футов, шириной тридцать пять, высотой пятьдесят. В его юго-восточном углу, в пяти футах от земли, как раз подходящем для поцелуя, вмонтирован Черный камень из темно-красного материала, овальной формы, около семи дюймов в диаметре. Многие верующие считают, что этот камень был ниспослан с небес — возможно, это был метеорит; большинство из них верят, что он был частью Каабы со времен Авраама. Мусульманские ученые толкуют его как символ той части потомства Авраама (Измаила и его отпрысков), которая, отвергнутая Израилем, стала, по их мнению, основателями племени курайш; они применяют к нему отрывок из Псалма cxviii, 22-3: «Камень, который отвергли строители, стал главою угла; это — дело Яхве»; и еще один отрывок из Матфея xxi, 42-3, в котором Иисус, процитировав эти странные слова, добавляет: «Посему отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его», — хотя пылкие мусульмане вряд ли стали бы утверждать, что они исполнили этику Христа.
В домусульманские времена внутри Каабы находилось несколько идолов, олицетворявших богов. Один из них назывался Аллах и, вероятно, был племенным богом курайшитов; три других были дочерьми Аллаха — аль-Узза, аль-Лат и Мана. О древности этого арабского пантеона можно судить по упоминанию Геродотом Аль-ил-Лата (Аль-Лат) как главного арабского божества.11 Курайши проложили путь к монотеизму, поклоняясь Аллаху как главному богу; он был представлен мекканцам как Господь их земли, Которому они должны платить десятину от урожая и первенцев своих стад. Курайши, как предполагаемые потомки Авраама и Измаила, назначали жрецов и хранителей святыни, а также распоряжались ее доходами. Аристократическое меньшинство племени, потомки Кусая, контролировали гражданское правительство Мекки.
В начале шестого века курайшиты разделились на две фракции: одну возглавил богатый купец и филантроп Хашим, другую — ревнивый племянник Хашима Умайя; это ожесточенное соперничество во многом определило ход истории. Когда Хашим умер, его сменил на посту одного из вождей Мекки его сын или младший брат Абд аль-Мутталиб. В 568 году сын последнего Абдаллах женился на Амине, также потомке Кусая. Абдаллах пробыл со своей невестой три дня, отправился в торговую экспедицию и на обратном пути умер в Медине. Через два месяца (569 г.) Амина родила самую важную фигуру в средневековой истории.
II. МУХАММЕД В МЕККЕ: 569–622 ГГ.*
Род его был знатным, а наследство скромным: Абдаллах оставил ему пять верблюдов, стадо коз, дом и рабыню, которая нянчила его в младенчестве. Его имя, означающее «высоко превознесенный», вполне соответствовало некоторым библейским отрывкам, предсказывающим его появление. Его мать умерла, когда ему было шесть лет; его взял на воспитание дед, которому тогда было семьдесят шесть лет, а затем его дядя Абу Талиб. Они давали ему ласку и заботу, но, похоже, никто не удосужился научить его читать и писать;12 Это слабое достижение пользовалось низкой репутацией среди арабов того времени; только семнадцать человек из племени курайш снизошли до него.13 Известно, что Мухаммед никогда ничего не писал сам; он пользовался услугами амануиса. Его очевидная неграмотность не помешала ему написать самую известную и красноречивую книгу на арабском языке и обрести такое понимание управления людьми, которое редко приходит к высокообразованным людям.
О его юности мы почти ничего не знаем, хотя басни о ней заполнили десять тысяч томов. Согласно одной из традиций, в возрасте двенадцати лет Абу Талиб взял его с собой в караван в Бостру в Сирии; возможно, во время этого путешествия он познакомился с иудейскими и христианскими традициями. По другой традиции, несколько лет спустя он отправился в Бостру по торговым делам к богатой вдове Хадидже. И вдруг мы видим, как он, в возрасте двадцати пяти
