Она помолчала немного и потом продолжала:
— Нет, сеньор, я думаю, что обладаю простым здравым смыслом, и он позволяет мне разбираться в запутанных делах, в которых вы, опытные политики, теряетесь и не находите выхода, потому что вы ищете сложных ответов, в то время как все, что нужно, это найти самый простой выход…
— Вы меня просто поражаете, — все, что мог сказать Резанов. — Иногда я забываю, что вы еще так молоды, непростительно молоды!
Они замолчали. Каждый, видимо, думал о своем. Конче вдруг пришла в голову какая-то мысль. Она подняла голову и посмотрела на Резанова:
— Сеньор, — несколько неуверенно обратилась она к нему, — я хотела бы спросить вас… — она опять заколебалась.
— Что такое? — заинтересовался Резанов.
— Я не знаю… может быть, вы рассердитесь на меня за мое любопытство, но я хотела бы знать, почему вы всегда так серьезны, всегда чем-то озадачены… Мне кажется, что за вашим приездом к нам кроется какая-то тайная миссия, и вы зашли в наш порт не просто потому, что вашей команде грозил голод… Что-то есть за всем этим, кроме того, чтобы запастись свежей водой и продуктами. Что? — быстро выпалила Конча, прежде чем Резанов мог остановить ее.
Он посмотрел на нее озадаченный. Кто подтолкнул ее задать этот вопрос? Была ли она невинным орудием ее брата дона Луиса или это монахи спровоцировали ее на эти вопросы.
— Откуда такие мысли в вашей очаровательной головке? — он вдруг отрезвел, отбросил все теплые чувства, которые до сих пор питал к ней, и холодно, даже официально задал ей вопрос.
Конча мгновенно поняла, какое впечатление на него произвели ее слова. Она прекрасно знала, какие мысли заворошились у него в голове, и без колебания сказала ему об этом. Тот факт, что она буквально прочла его мысли, еще более поразил Резанова.
— Не беспокойтесь, ваше превосходительство. Никто меня не просил задавать вам вопросы. Поверьте мне, сеньор, я хочу быть вашим другом, и если вы мне доверитесь, удовлетворите мое женское любопытство, вы получите верного друга. Не забудьте, что я могу быть вам очень полезной… Даже сам губернатор выслушивает мои советы, а святые отцы из миссии просто едят у меня с рук.
Резанов невольно улыбнулся, когда представил себе картину, как Конча кормит монахов. Смелая мысль вдруг мелькнула у него: а почему бы не рискнуть и не заручиться помощью этой странной девушки! Он знал, что он произвел на нее большое впечатление и ясно сознавал, что это чувство было взаимным. Он решил играть в таинственность и довериться ей, хотя не считал, что главная причина его прибытия в Калифорнию была столь секретной. Он попросту не хотел о ней распространяться пока не увидится с губернатором. Он знал, однако, что если доверится Конче, то она никому ничего не расскажет до его свидания с губернатором,
Конча сидела молча, сознавая, что сейчас у него в душе происходила борьба. Наконец, Резанов поднял голову, посмотрел ей в глаза, взял ее руки и поцеловал их, сначала одну, потом другую.
— Вы победили, сеньорита, — сказал он тихо и опять поцеловал ей руку.
— Я вручаю вам мою тайну и надеюсь, что вы ее сохраните до определенного момента. Ничего плохого в моей миссии сюда нет. Но вы правы, когда решили, что доверенное лицо, камергер русского императора, вряд ли покинул бы свой пост в Петербурге для того, чтобы поехать в далекую Калифорнию и добиваться получения провизии для маленького суденышка. Безусловно, причины моего прибытия сюда более важные и могут иметь большое значение в отношениях между нашими обеими странами, здесь на далеком берегу Америки. Сеньорита, все что я хочу теперь и чего буду добиваться от губернатора — это убедить его во взаимных выгодах открытой торговли между нашими колониями на Севере и испанскими владениями в Калифорнии. Я знаю, что он будет противиться этому, потому что испанские законы запрещают какие бы то ни было сношения с любой другой страной на побережье Калифорнии. Мой долг требует от меня убедить губернатора, что его законы устарели и что обе стороны только выгадают от нашего взаимного товарообмена. Именно это — главная причина приезда сюда, и будущее покажет, добьюсь ли я успеха в своей миссии… Наши колонии нуждаются в продуктах из богатой Калифорнии, и мы в свою очередь сможем снабжать вас всеми необходимыми сельскохозяйственными орудиями, которых у нас в избытке.
Конча посмотрела на него и, казалось, молчаливо благодарила Резанова за доверие, оказанное ей. Она тихо пошевелила губами и потом медленно сказала:
— Большое спасибо, сеньор, за доверие. Боюсь, однако, разочаровывать вас… я уверена, что ваш прямой подход, прямое обращение к губернатору окончится неудачей и полным разочарованием…
Резанов нахмурился:
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что со всеми вашими дипломатическими способностями вам не удастся сдвинуть ни губернатора, ни моего отца с занятых ими позиций, с того, что они называют своим долгом. Никогда в жизни они не нарушали законов своей страны и никогда не нарушат, несмотря на вашу дипломатию… Если вы доверяетесь мне, то доверьтесь до конца. Мой вам совет — действовать в другом направлении. Сосредоточьте ваши усилия на отцах миссии — в этом направлении есть надежда на успех. Не забудьте того, что нашим падре нужны ваши скобяные товары, а не губернатору. Более того, у них довольно большое влияние в официальных кругах, и если они захотят, то могут причинить немало неприятностей губернатору. Расскажите отцам, какое количество топоров, пил и гвоздей у вас есть. И не только это — у вас, вероятно, много рулонов материи для нарядов, которые могут заинтересовать наших дам. В ваших руках, в ваших силах привлечь их на свою сторону, сделать их вашими союзниками. Дайте им знать, что у вас на борту прекрасные шерстяные и хлопчатобумажные ткани, что у вас есть ленты и бархат — а я знаю, это так и есть, судя по тем подаркам, что вы привезли нашим падре в миссию. Дамы начнут тогда нажимать со всех сторон на губернатора, будут просить разрешения покупать все эти красивые вещи, и в результате начнется торговля!
— Сеньорита, вы просто прелесть! — Резанов посмотрел на нее с нескрываемым восхищением и удивлением. — Я слов не нахожу, как благодарить вас за советы.
— Доверьтесь мне, и я для вас сделаю больше, чем вы ожидаете от маленькой глупенькой Кончиты, — сказала она с улыбкой, потом оглянулась, — я думаю, что мне нужно вернуться в залу, а то мое отсутствие заметят…
Резанов поднялся со скамьи следом за ней.
— Значит… Теперь мы союзники? — спросил он.
— Да, и вот вам моя рука в подкрепление нашего союза, — и она протянула свою руку для поцелуя. Ей, видимо, нравилось, когда он касался ее руки своими губами. В этот момент она чувствовала себя совсем взрослой, настоящей гранд-дамой…
Когда Резанов вошел в залу, там уже приготовились танцевать новый модный танец, под названием контрданс, который к этому времени распространился по всему свету, но, видимо, был еще не известен в Новой Калифорнии. Хвостов, Давыдов и Лангсдорф старались объяснить и показать местной молодежи, как надо танцевать этот новый модный танец. Резанов решил больше не танцевать, а только наблюдать за танцующими со стороны.
Музыка грянула, и молодежь весело закружилась в танце. Мимо Резанова проносились танцующие пары, но его глаза видели только одну девушку — Кончу. Она заметила, что он следил за ней, и каждый раз, когда проносилась мимо него, кокетливо помахивала ему рукой. Этот полудетский жест, как ни странно, заставлял сильнее биться его сердце. Он чувствовал себя школьником, полным мальчишеских чувств, увлечения и энтузиазма от того, что молоденькая девушка заметила его и он ей даже понравился.
Был уже поздний час, бал заканчивался, когда вдруг в зале все затихло. Танцующие освободили центр залы и там, в середине, осталась только Конча. Она подала знак музыкантам, и те заиграли веселый, бравурный испанский танец. Конча топнула ножкой, щелкнула кастаньетами и быстро закружилась, отбивая такт высокими каблуками своих красных туфелек. Было что-то магическое в ее танце, дикое, первозданное, необузданное. Только испанки, у кого в крови эти зажигательные ритмы, могли так танцевать.
Быстрее и быстрее играет оркестр, и все быстрее кружится Конча, и также ускоряет темп дробный стрекот ее каблуков. Танец наэлектризовал публику, и в такт барабанных переплетов красных каблуков раздалось хлопанье в ладоши, также ускорявшееся с темпом музыки.
Кто-то из экзальтированной молодежи не выдержал и завопил: «Ла фаворита… наша красавица Кончита!»…
А красные каблучки продолжают свой бешеный танец… пышные юбки взлетают выше, показывая изящные, тонкие щиколотки девушки… В изнеможении Конча наконец падает на стул.
Этим танцем был закончен бал, и гости стали разъезжаться, на прощание выпив по бокалу золотистого калифорнийского вина. Один Лангсдорф только посмаковал вино и оставил бокал недопитым. Вечером в своем дневнике, аккуратно описывая события дня и веселый бал, он тем не менее довольно кисло отозвался о качестве вина, заметив, что оно было «низкопробного» сорта!
