портик; с южной стороны сохранился небольшой балкон у средней арки: два окна фаса обделаны также мрамором. С этих. балконов открывается чрезвычайно обширный вид на весь Стамбул и море кругом до Перы включительно. Но, чтобы попасть внутрь дворца, нужно обойти всю стену вплоть до Егри – Капу и выйти через эти ворота из города. Огибать стены приходится здесь, идя почти прямо ведущею уличкою, отчасти еще в древности замощенною и все время направляющейся по карнизу террасы холма, круто спускающегося направо к Влахернам; по дороге встречаете много мраморных помостов, еще удержавшихся на месте и занятых мусульманскими постройками; внутри развалин разбиты огороды: жители христиане разместили у своих домов несколько больших капителей с крестами позднейшего типа. Пройдя под воротами Эгри – Капу, и повернув налево, около стен, встречаем сейчас за углом налево небольшую равнину, занятую ныне кладбищем (таб. 22): ее малые размеры сами по себе достаточны, чтобы убедить нас, что она никак не может быть почитаема за «поле трибунала Гебдома», под именем которого, однако, она известна почти у всех исследователей со времени Жиля. В правой стороне этого пола большая выступающая башня, в которой уже Турками проделаны были ворота, ныне заваленные и ведшие внутрь Текфур – Серая. Теперь, чтобы попасть внутрь его, приходится подняться по груде мусора сперва внутрь второго этажа башни, где имеется обширная комната, освещенная амбразурами, а затем узким турецким коридором войти во второй этаж дворца. Внутри дворца все находятся в состоянии полного разрушения: дворец служит теперь каменоломнею; потолок третьего этажа обрушился и только местами сохранились своды, покрывающие нижний. Между тем по стенам еще свежи следы бывшего здесь жилья: видны печурки мусульманского происхождения для ламп и шкапов. Нижний этаж служил некогда у Турок для помещения султанских слонов, о чем рассказывает Леунклавий; верхние были, по – видимому, казармою. Но выйдя из дворца наружу, во двор, лежащий перед ним на север, мы убеждаемся, что имеем перед собою только здесь передний фасад дворца (таб. 24) и что описание Зальценберга [363] грешит именно тем, что автор не указал этого лицевого фаса, смотрящего на север. Наш снимок воспроизводит его архитектуру вполне точно и показывает, что здание не могло быть построено ранее IX – X столетий. Затем, осмотр здания (что видно также и на снимке и рисунке Зальценберга) убеждает, что оно было конечным в ряду подобных ему дворцов; руины стен (скрывающие и в нижней части своей коридоры) справа и слева закрывают, как видно, по одной арке с каждой стороны, и очевидно, представляют собою боковые флигеля дворца; правый флигель доселе может быть узнан в виде подобного же ряда аркад, подымающегося над стенами. Затем, на известном расстоянии от дворца, гора мусора поперек двора есть остаток другого здания, которое тоже должно было иметь свой фас на север, а так как в этом месте холм понижается (по направлению к Эгри – Капу, о чем мы сказали выше), то этот второй корпус должен был стоять ниже, равно как и последующие корпуса, если они были в том же направлении. К сожалению, мы могли убедиться в существовании лишь этого второго корпуса [364] и не могли проследить дальнейших, как ни важен вопрос нам представлялся. В самом деле, продолжение этих зданий должно выходить как раз на тот пункт, где новейшие исследователи, и в частности, наиболее авторитетный из них Паспати [365] думают найти остатки Влахернского дворца. Местоположение Влахернского дворца в точности неизвестно, хотя, можно думать, раскопки укажут его со временем, так как нельзя же полагать, чтобы группа колоссальных зданий, занимавшая полтораста тысяч квадратных сажен могла исчезнуть бесследно. Известно: 1) что дворец находился на запад и северо – запад от церкви Влахернской Божией Матери; 2) между дворцом и церковью был стадий и ряд портиков, выводивших в церковь (см. выше слова Константина Багрянородного о шествии императора во Влахернскую церковь) и 3) кроме самых дворцовых жилых зданий, Влахернский перивол обнимал также несколько замков, kastéellia, несколько chateaux – forts, временами также служивших для помещения императоров, их родственников и пленников; к их числу принадлежала известная башня Анэма, как видно напр. из свидетельства Клавихо. Эта башня приходится в конце проведенной нами линии от Текфур Серая через пункт Влахернского дворца к северной стене, огибающей Влахернский квартал. Сам Паспати, правда, назначает помещение дворца исключительно на СЗ. от церкви, тогда как интересующая нас развалина приходится на ЮЗ. Далее в местности, указываемой Паспати, имеются также возвышенные пункты (хотя далеко не столь главенствующие над окрестностью, как Текфур – Серай), и совершенно правильно будет заключать тот, кто предпочтет входы во Влахернский дворец помещать ближе к северной стене. Однако, рассматривая всю местность Влахернского участка, мы более и более убеждаемся, что его дворец должен был, хотя в общем плане, походить на Большой Дворец, и если известная часть первого и могла быть возведена на искусственно укрепленных или даже целиком насыпанных террасах, все же этот дворец должен был находиться на возвышенностях холмов шестого и седьмого, огибающих Влахернскую низменность с Востока. Известно, что Влахернский дворец предпочтительно назывался «возвышенным» – |uyhléon, |uperiyhléon, и что в древности императоры искали здесь летнего помещения, ради свежего воздуха с Фракийских гор, и, главное, что дворец этот был обращен на север с тою же целью. В виду этого, нам кажется, и не усваивая себе мнения Леунклавия, что искомое здание Текфур – Серая есть именно Влахернский дворец, чего, действительно нельзя предполагать по характеру этого здания, вполне естественно было бы заключить, что мы имеем перед собою один из указанных укрепленных замков Влахернского дворца, прежде всего, назначенных столько же для помещения напр. императорской гвардии, сколько и для охраны дворца и самой столицы. В этом последнем назначении убеждает нас оригинальность постройки его внутри двойного пояса стен, явно стратегическое расположение входов и выходов и самое положение в одном из наиболее слабых пунктов сухопутной ограды. Изыскания в этом смысле должны сосредоточиться на изучении хроник последней осады, которые рано или поздно должны осветить роль этого передового укрепления в достопамятную эпоху взятия византийской столицы.
Доказательством той же нашей мысли может послужить точное известие Клавихо [366] о монастыре Иоанна Крестителя t%hv Péetrav или «Петрион». Проводники испанских послов показали им эту церковь наз. della Piedra прежде других, так как она была «возле императорского дворца» (т. е. Влахернского): это была та же церковь, о которой Антоний (стр. 128) говорит: «и есть монастырь, к Лахерней идучи, святого Иоанна Крестителя: и ту
