выпущают людий на праздник и на велик день трижды год до года, и кормят всех; а черниц не испущают из монастыря никогда же; черниц же есть двесте; а сел не держат, но Божиею благодатию и пощанием и молитвами Иоанна питаеми суть». А Стефан, что зовут церковь Ивана Бога богатым; тоже и дьяк Александр и Зосима. Мы полагаем доказанным, что монастырь стоял где – то поблизости Текфур – Серая, на высоте, и однако не в Петрионе, лежащем гораздо далее на ЮВ. Большинство исследователей помещают храм в той же местности, но считают его церковью Предтечи в Гебдомоне, согласно с данным этому месту именем. Легко доказать, что обе эти церкви не имели ничего общего. Церковь Гебдомона, знаменитая положением Главы Предтечи при Феодосии, была martéurion и не имела монастыря; ее строителем был Юстиниан. Монастырь Иоанна близ Влахерн был придворным, его ктитором был Иоанн Комнен, почему и монастырь зовется у русских паломников Калуяновым. Проследим в подробности показания Клавихо об этой последней церкви. Над входом в церковь была, говорит он, мозаическая икона Иоанна; вход был покрыт портиком, богато украшенным мозаикою же, которой удивлялись путешественники. За внешним портиком следовал двор, окруженный многоэтажными зданиями монастыря и наполненный деревьями и кипарисами; посреди двора мраморный фонтан под киворием на восьми колоннах. Церковь купольная, с колоннами зеленого ясписа; иконостасная преграда из четырех малых колонн с серебряными, позолоченными капителями, закрывалась шелковою завесою. Купол был покрыт мозаическими изображениями, из которых Клавихо упоминает только срединное – Бога Отца (Христа Вседержителя). В церкви находится левая рука Предтечи, окаймленная золотом и камнями. Император сам хранил ключи от ковчега с прочими мощами и святынями и от башни, где он стоял; не сразу добыли все ключи, и потому в другой раз посланники прошли в монастырь из Влахернской церкви. Красный ковчег, в котором находились святыни, был торжественно принесен, и из него вынуты один за другим по порядку на большие серебряные блюда из золотых ящичков: хрустальный флакон с кровью Спасителя, истекшей из раны, нанесенной Лонгином; кровь, чудесно излиянная иконою Распятия в Бейруте; флакон с власами из брады Господа, вырванными Иудеями; кусок плиты, на которую было положено Тело Господа по снятии с креста; острие копия, которым прободен был Господь; и кусок трости и губки; багряные ризы Господа, о которых метали жребий, свернутые и запечатанные, красного сендаля; наконец, кроме этих святынь, показан был даже хлебец, данный Иуде на Тайной Вечере и им не съеденный (почему – то упомянут у Клавихо первым предметом). Эти святыни у Зосимы поименованы в монастыре: «ту стояли страсти Христовы, и риза Спасова, и копье, чем его прободоша, и трость, на чем копье было насажено, и губа, чем его напоили оцета и желчи; и кровь Христова, кою икону Жидовины пробили в городе Варуте: и хлебец, кой на вечери яде со ученики своими Господь во святом Сионе; камень, кой клали Жидовины под главу Христову; и власы пречистыя Богородицы». Антоний же поминает (стр. 86) святыни эти, как виденные им во царских златых палатах (Влахернских, см. выше): «крест честный, венец, губа, гвозди; кровь же лежаше иная; багряница, копие, трость, повой святыя Богородицы, и пояс, и срачица Господня, плат шейный, и лентий, и калиги Господня»... В храме Предтечи в Гебдомоне находилась же только глава (или верх главы) Иоанна, и вероятно, по разрушении этого храма перенесена в Студион, где ее видел Антоний (стр. 102), прежде чем в 1206 г. она была перенесена в Амиенский собор.
Стоявшая поблизости от монастыря Предтечи неизвестная церковь Аэция сохранялась и после завоевания турецкого и, по словам Мартина Крузия, один очевидец упоминает в ней мозаические изображения во второй половине XV века [367].
Мы предпочитаем пройти мимо пресловутых развалин храма Влахернской Богородицы и заступающей его ныне жалкой часовни [368], которой вся роль заключается в точном указании места храма, благодаря и поныне вытекающему святому источнику, не пытаясь угадать в этих убогих грудах мусора и кирпича расположение знаменитого храма, описанное Константином Багрянородным и Клавихо. Все исторические свидетельства и предания достаточно тщательно сведены у Византия и Паспати. Гораздо более любопытного представляет поблизости от этого храма урочище, носящее имя Токлу деде в квартале Айван – сарай или кратко Ай – басари, что, по толкованию, сообщаемому у Паспати [369], должно значить купольный дворец – т. е. Влахернский, в северо – восточном углу стены, огибающей Влахерны. К этому урочищу принадлежит и небольшая ныне покинутая мечеть Токлу – деде – меджиди, в которой Паспати угадал церковь во имя св. Феклы, построенную при Исааке Комнене (1057 – 9) по особому случаю. Император после своей решительной победы над Печенегами, остановился у подошвы горы Ловитц, при чем армия была застигнута крайнею непогодою, грозою, и сам Исаак спасся как бы чудом, так как дуб, под которым он сначала укрывался, упал. В память этого дня – 24-го сентября – дня св. Феклы и была построена церковь Феклы при самом входе во Влахернский дворец. Весьма важно, однако, что Феодот, приписывая, видимо, ту же постройку еще дочери Феофила – Фекле, указывает место этой «часовни» – katèa taèv Blacéernav, тогда как церковь, о которой упоминает в этом рассказе Анна Помнена, была великолепным храмом. И, действительно, маленькая церковь (рисунок у Паспати), с разрушенной двускатной крышей, имеющая в длину всего 18 шагов, есть, скорее, та часовня, чем храм Исаака Комнена, и любопытна разве профилевкою своих стен и наружного алтарного выступа. От этой часовни в нескольких шагах имеется вход, переделанный мусульманами, на кладбище Токлу – деде, которое помещено между стен Гераклия и Льва. Место это наиболее походит на описанную нами местность Текфур – Серая, с тем, однако, различием, что здесь все бывшие внутри стен здания – а их было, по – видимому, не мало, уже исчезли и представляются лишь в виде куч мусора. Обширный четыреугольный двор разделен новою стеною на две части: мусульманское кладбище с священным тюрбе направо от входа и христианское урочище с святым источником, которым, однако, заведует тот же сторож кладбища, так как вход один. Против этого входа, в стене, на три четверти закрытые мусором, видны большие ворота, быть может, известные ворота Кинегиона или иные. За этими воротами, во всяком случае, шла дорога в монастырь св. Маманта и Космидиона, и ими же приходили в Византию все пришельцы Севера. В западном углу четыреугольника, в Гераклиевой стене имеется башня, особенно хорошо сохранившаяся, и на ней еще
