9
Влияние социологии Дюркгейма не сводилось к простому следованию ее канонам со стороны "Анналов". "Мы следовали не столько учению Дюркгейма,-отмечал Февр,-сколько Мосса и Симиана, настойчивые исследования которыми в одном случае так называемых примитивных обществ, а в другом - цен и зарплаты вызывали у нас живой интерес". В числе тех, с кем основатели "Анналов" совместно "открывали новые горизонты", Февр называет также Л.Леви-Брюля, М. Хальбвакса [45]. Ниже будут рассмотрены некоторые теоретические положения М. Мосса и Ф. Симиана, которые стали "своими" для "Анналов". Следует, однако, иметь в виду, что перечисленные Февром дюркгеймовцы хотя и способствовали, как заметил Блок, "смягчению первоначальной жесткости принципов" социологической теории Дюркгейма, но тем не менее никогда не отвергали основополагающих взглядов ее основателя.
По-иному складывалась историографическая обстановка в других странах. В Германии, например, выступления В. Виндельбанда, В.Дильтея, Г. Риттера, М. Вебера, Г. Зиммеля поставили под вопрос все основные мировоззренческие принципы познания прошлого, выдвинутые историографией и философией XIX в.: идеи о закономерности, единстве, поступательном характере всемирно-исторического процесса. Аналогичные явления имели место и в других странах. Многие из наиболее крупных представителей буржуазной историографии, как, например, Ч. Бирд и К. Беккер (США), Р. Коллингвуд (Англия), Б. Кроче (Италия), выражали сомнение в возможностях истории как науки, декларировали непознаваемость прошлого, начали проповедовать мистику, иррационализм. Дискредитация, а затем и постепенное изъятие из употребления основополагающих теоретических положений, замена их новыми, а также усиление субъективно-идеалистических тенденций положили начало кризису буржуазной исторической мысли и исторической науки.
Уже в первом номере журнала "Анналы" были определены темы коллективных исследований по сравнительно узким проблемам из истории материальной культуры [93]. В 1935 г. была разработана программа коллективного исследования по истории техники [94]. Тогда же М. Блок опубликовал в качестве образца подобного рода исследований несколько этюдов: о появлении и распространении водяной мельницы [95], о средневековых "изобретениях" [96].
Так, М.А.Барг считает, что "феодализм мыслится Блоком не как отдельно взятый институт, хотя и важный, но не объемлющий общество в целом, не как одна сторона общественной организации или организация одного из классов общества, а как строй общества, взятого в целом, сверху донизу, от короля до серва"[98]. Ю. Л. Бессмертный полагает, что такая оценка концепции М. Блока нуждается в уточнении, что представление о связи крестьянско-сеньориальных отношений с феодальной системой лишь объективно вытекает из концепции М. Блока, но не содержится в ней непосредственно, что само феодальное общество, с точки зрения М. Блока, есть общество, в котором существовали феодальные личные связи внутри правящей элиты, а не целостная и взаимосвязанная социальная система, охватывающая все этажи общественного здания [99].
Марсель Мосс (1872 -1950 гг.) -французский социолог и этнолог, один из наиболее известных последователей Э. Дюркгейма [122].
См. примечание на с. 11.
В предисловии к книге "Экономическая конъюнктура. Социальные структуры", изданной в 1974 г. в честь Э. Лабрусса, Ф. Бродель отметил: "Эрнест Лабруес, школу которого за последние 20 - 30 лет прошло целое поколение молодых историков - и это было его основным делом, не прекращает делать ставку на все новое, на те пути, которые еще предстоит увидеть. Именно это ставит его на то же магистральное направление мысли, которого всегда придерживались Марк Блок и Люсьен Февр и школа "Анналов"...[143]
Именно эти позитивные моменты дали основание многим советским авторам зачислить сторонников школы "Анналов" в ряды прогрессивных буржуазных историков [1].
В этой статье Ф. Шатле выступает не только против А.- И. Марру и его книги "Об историческом знании", но и против таких авторов, как Р.Арон, П.Рикер, Ф.Ариес и другие, которые в 1955 г, опубликовали коллективную работу "Новые концепции истории"[11], ставшую своего рода манифестом идеалистической философии истории. Весьма показательно, что общее предисловие к ней, названное "Неуловимая история", написал небезызвестный А.Тойнби, чьи взгляды на историю усиленно пропагандировал во Франции Р. Арон[12].
О степени единства взглядов "триумвирата" (Ф. Бродель, Э.Лабрусс, П.Ренувэн) можно составить представление и по коллективной публикации "Ориентация исторических исследований"[31].
В качестве примеров можно сослаться на работы испанского историка П.Вольтеса, бельгийского Л.Халькэна, итальянского М.Каини
Много последователей у "Анналов" оказалось в западногерманской историографии, в частности такие историки, как К. Босл и В. Конце. В ФРГ опубликовано несколько специальных работ, посвященных отдельным историкам школы "Анналов" и наиболее важным методологическим проблемам, разрабатываемым этой школой [34]. Западногерманский историк Η -Д.Манн опубликовал в 1971 г. на французском языке в Париже монографию о Л. Февре [35].
Определенный интерес школа "Анналов" вызвала и в англо-американской историографии [36]. В 60-х годах в ряде американских университетов - Беркли, Колумбийском, Калифорнийском, Иллинойском -разрабатывалось несколько докторских диссертаций о школе "Анналов"[37].
Следует отметить, что в советской литературе не все авторы разделяют точку зрения о значительном методологическом влиянии школы "Анналов" на французскую и мировую буржуазную историографию [38].
В советской литературе наиболее полный анализ взглядов Ф. Броделя впервые был осуществлен М. Н. Соколовой [41].
Ж.Гурвич (1894-1965 гг.)-выходец из России; в 1918 г. был ассистентом Петроградского университета, в 1919 г.-профессором Томского университета. В 1920 г. он эмигрировал в Прагу, а с 1925 г. жил в Париже. Его политические убеждения сформировались в партии правых эсеров; научным наставником Гурвича был его политический единомышленник П.Сорокин, обосновавшийся после Октябрьской революции в Нью-Йорке, где в годы второй мировой войны проживал и Гурвич. Все труды этих двух социологов, как об этом говорится в одной из публикаций в журнале "Pensée", "отмечены их личным поражением в ходе Октябрьской революции"[53].
Ж. Гурвич оставил заметный след в истории французской социологии. Он был профессором Сорбонны и преподавал философию в Практической школе высших исследований. С его именем связано создание Центра социологических исследований и Международной ассоциации социологов франкоязычных стран, в которой он выполнял роль почетного президента. Он также был создателем и руководителем Международных кафедр по социологии, в рамках которых проводятся исследования социологии познания и морали.
Ж. Гурвич определяет несколько таких уровней: морфологическая и экологическая плоскость; социальные модели; коллективное поведение; социальные символы; коллективные ценности и идеи, умственные состояния и коллективные психологические поступки и т.п.[63]
Стремление к Образности, яркости, красочности выражения содержания характерно не только для Ф. Броделя. Работы многих историков школы "Анналов", таких, например, как Ж.Дюби, Р.Мандру, Э.Ле Руа Ладюри, Ж.Ле Гофф, приближаются к художественным произведениям. Это их качество можно отнести к тому, что называют "стилем" "Анналов".
Во втором издании своей книги Бродель признается, что в 1949 г. он был "слишком ослеплен городами", т.е. их ролью в жизни Средиземноморья. "Цивилизации прежде всего" - таково его мнение на 1966 г.[94]
Φ. Бродель решительно выступал против реакционных выводов (правда, не называя их таковыми) Шпенглера и Тойнби о "закате Европы", об "упадке" западной цивилизации, начало которого Тойнби, например, связывал с 1550 г. "Я боролся,-пишет Бродель,- против этих упрощенных представлений и "великих" разъяснений. В самом деле, в какую из этих схем можно было бы с легкостью вписать судьбу Средиземноморья.
Французские историки, отмечают, например, ученые-марксисты Ж,-Ж. Гобло и А.Пелетье в работе "Исторический материализм и история цивилизаций"[102], в своей массе не высоко ценят дилетантство Шпенглера и не склонны воспринимать антинаучные понятия Тойнби. Но может быть, ставит вопрос Ж,-Ж. Гобло, данные авторы оказывают на французских историков более сильное влияние, чем это кажется самим этим историкам? К чему ведет произвол разработанных Шпенглером и Тойнби понятий, можно составить представление по документам конференции, организованной в 1961 г. в Зальцбурге Международным обществом сравнительного изучения цивилизаций. Там обсуждались вопросы "типологического метода", "души цивилизации", "метаистории" и различные теологические проблемы; ставился вопрос о будущем "западной цивилизации", о том, является ли Россия составной частью европейской цивилизации ("еретический" вариант которой она якобы представляет) или не является (якобы из-за большевизма в ней преобладает азиатское влияние, точнее, "дух турецко-татарской языковой группы"). В работе этой конференции принимали участие Тойнби, Андерль, Сорокин, Хилькман и др. Никто из французских историков не участвовал в этих дебатах, и можно было бы радоваться, говорит Ж.-Ж. Гобло, такому единодушию. Но достаточно ли в подобных случаях оказаться среди воздержавшихся?
