26
Французские историки, отмечают, например, ученые-марксисты Ж,-Ж. Гобло и А.Пелетье в работе "Исторический материализм и история цивилизаций"[102], в своей массе не высоко ценят дилетантство Шпенглера и не склонны воспринимать антинаучные понятия Тойнби. Но может быть, ставит вопрос Ж,-Ж. Гобло, данные авторы оказывают на французских историков более сильное влияние, чем это кажется самим этим историкам? К чему ведет произвол разработанных Шпенглером и Тойнби понятий, можно составить представление по документам конференции, организованной в 1961 г. в Зальцбурге Международным обществом сравнительного изучения цивилизаций. Там обсуждались вопросы "типологического метода", "души цивилизации", "метаистории" и различные теологические проблемы; ставился вопрос о будущем "западной цивилизации", о том, является ли Россия составной частью европейской цивилизации ("еретический" вариант которой она якобы представляет) или не является (якобы из-за большевизма в ней преобладает азиатское влияние, точнее, "дух турецко-татарской языковой группы"). В работе этой конференции принимали участие Тойнби, Андерль, Сорокин, Хилькман и др. Никто из французских историков не участвовал в этих дебатах, и можно было бы радоваться, говорит Ж.-Ж. Гобло, такому единодушию. Но достаточно ли в подобных случаях оказаться среди воздержавшихся?
Это единственная пока методологическая статья Ф. Броделя, опубликованная на русском языке [108].
На эти две господствующие тенденции в развитии буржуазной историографии обратил внимание в одной из своих работ М. А. БаргИ [112].
"Мы не верим,-писал Ф. Бродель,- в возможность объяснения истории с помощью того или иного доминирующего фактора. Односторонней истории не существует. Ни расовые конфликты, ни экономические ритмы, ни постоянства социальных напряженностей, ни явления духовной жизни и т.д. никогда не выступают в истории в роли исключительных доминант"[121].
Ф. Бродель неоднократно подчеркивал, что приоритет в разработке и применении этого метода принадлежит К.Марксу. "Гений Маркса, писал он,- секрет силы его мысли состоит в том, что он первый сконструировал действительные социальные модели, основанные на долговременной исторической перспективе"[128].
На это обратил внимание, в частности, французский философ Л. Альтюссер, отметивший, что Ф. Бродель не понял структуру целого, сконцентрировав внимание на характеристике глобального общества в категориях различных временных ритмов и образов действия он не рассматривал общество сточки зрения исторических отношений[129].
Следует отметить, что Бродель не преувеличивал степень единства мира в тот период. "Человечество,- писал он,- обрело тенденцию к тому, чтобы стать единым, лишь с конца XV в. До этого времени - а по мере того как мы уходим в глубь веков во все большей степени - оно было разъединено по различным "планетам", каждой из которых была свойственна своя цивилизация, своя собственная культура. Даже будучи расположенными рядом, они никогда не смешивались между собой"[132].
Цитируемая статья П. Вилара называется "История после Маркса". Речь идет о буржуазной исторической науке, отвернувшейся от Маркса; отсюда смысл последней фразы.
С точки зрения эволюции отношения школы "Анналов" к марксизму интересно сопоставить, например, взгляды Л. Февра и Ф. Броделя. Первый из них, не очень хорошо зная содержание работ К. Маркса и Ф. Энгельса, иногда прямо противопоставлял свои взгляды по отдельным вопросам марксистским. При этом он подчас оказывался, мягко говоря, в пикантном положении. И дело не только в том, что наряду с остроумием и журналистским мастерством он демонстрировал и свое невежество в отношении марксизма. Сами идеи, которые он пытался в качестве более "гибких", "всеохватывающих" противопоставить "одностороннему", "прямолинейному" марксизму, выглядели тощими, поверхностными по сравнению с марксизмом. Особенно характерна в этом отношении его статья "Капитализм и Реформа", написанная в 1934 г. [146]
Ф. Бродель в своих высказываниях никогда не допускал ни в какой форме выпадов против марксизма. По сравнению с Л.Февром он знает марксизм значительно глубже и как большой ученый смог правильно оценить отдельные стороны работ К. Маркса и Ф. Энгельса. Марксизм, писал он, "это - самый мощный социальный анализ прошлого века". Однако нельзя не обратить внимание и на другое. Если не на словах, то по сути дела в его высказываниях, особенно если их рассматривать не изолированно, а в контексте, сквозит этакая высокомерная снисходительность, стремление подчеркнуть, что марксизм - это учение, каких было много, и, как любое учение, не лишенное рационального, он заслуживает в какой-то мере уважительного к себе отношения[147].
?
"Нам представляется ошибочным,-пишет М.Н.Соколова.-прямо связывать теорию Броделя с направлением "Анналов"... Теория разных скоростей исторического времени - совершенно самостоятельная в историко-философском плане и лишь в отдельных деталях связана с направлением "Анналов""[152].
См. примечание на с. 11.
Наиболее полное развитие эта идея М. Блока получила в его выступлении в Политехническом центре экономических исследований в 1937 г. Стенограмма этого выступления под названием "О чем можно спрашивать историю?" помещена в изданном в 1963 г. двухтомнике его статей и выступлений "Исторические записки". Очевидно, специфический состав аудитории - предприниматели, озабоченные поиском способов решения современных проблем французской экономики,-заставил М. Блока сконцентрировать внимание на вопросах утилитарной значимости исторической науки в современном обществе, и он заговорил о роли этой науки в деле обеспечения бесперебойного функционирования буржуазных социальных и экономических институтов [166].
Тенденция рассмотрения социального состава населения изолированно от общественного производства наиболее отчетливо просматривается во многих работах по исторической демографии[177].
Проблемы классов, классовой борьбы, народных восстаний во Франции XVI - XVII вв. стали предметом острой дискуссии между Р. Мунье и советским историком Б. Ф. Поршневым [182]. Принципы "социальной стратификации" Р. Мунье, его взгляды на вопрос о роли народных восстаний были подвергнуты обоснованной критике и во французской марксистской историографии [183].
Среди других наиболее важных факторов более благоприятно сложившейся в Англии "окружающей среды" Ф.Крузе выделяет институционный - в Англии уже в XVII в. государство прекратило контролировать и регламентировать промышленное производство, а во Франции во времена Кольбера эта регламентация достигла своего апогея; социально-психологический - в Англии социальный престиж деловых людей был более высоким, во Франции все еще преобладал аристократический идеал "жить по-дворянски"; типы умонастроений деловых людей в то время, когда во Франции среди них царила атмосфера "беспечности" в английских деловых кругах уже утвердился более "капиталистический" дух, более предприимчивый, приобретательский (это последнее обстоятельство Ф. Крузе объясняет тем, что предприимчивости более соответствовала протестантская религия, а беспечности - католицизм) ; географический фактор-Франция была более обширной страной, чем Англия, что затрудняло контакты между деловыми людьми и информацию об имевших место изобретениях.
Ж. Дюби - профессор Коллеж де Франс, крупнейший современный буржуазный историк, специализирующийся на проблемах европейского средневековья. Его докторская диссертация "Общественный строй Маконской области в XI-XII вв." получила самую широкую известность во французской историографии[194]. Ж.Дюби опубликовал много других синтетических и проблемных исследований по истории средневековья[195].
А. Безансон - один из наиболее реакционных французских буржуазных историков, специализирующийся по проблемам русской и советской литературы, культуры и истории. Все его работы основаны на психоаналитическом структурализме. В 1967 г. вышла его книга "Убиенный царевич. Символика закона в русской культуре", в которой с помощью таких категорий, как "структура физических бессознательных элементов", "эдипов комплекс" и т.д., фальсифицируются смысл и содержание творчества Гоголя, Достоевского, Блока и других русских писателей и поэтов, выстраиваются умозрительные схемы об "отношении русских к богу и монарху" и на этой основе делается попытка истолковать явления политической и социальной действительности [204]. Реакционными идеями пронизаны и другие его работы [205]. Свое политическое кредо А. Безансон наиболее полно выразил в книге "Краткий очерк советологии"[206], которая выдержана в духе дремучего антисоветизма. Симптоматично, что предисловие к этой книге написал Р.Арон, с которым Безансона связывает многолетнее сотрудничество на ниве "советологии".
