4), Синоп, Коппа, Зихия (по 3), Феодоро, Barn (Батуми), Севастополь (Сухуми) (по 2), Понтираклия (Эрегли), Киноли (Инеболу), Каламита, Солгат (Старый Крым), Матрега (Тамань), Воспоро (Керчь) и другие небольшие порты и якорные стоянки Приазовья и Северо — Восточного Черноморья (Каваллари, Лофетти, Куба, Туба) (по 1). Нетрудно заметить, что упоминания городов и факторий Северного Причерноморья встречаются чаще (161 раз), чем поселений Южного (27) и Восточного (9) Причерноморья. Это объективно отражает географическую и экономико — политическую ориентированность торговопредпринимательской деятельности генуэзцев в бассейне «Великого моря». Документы венецианского фонда
Giudici di Petizion, относящиеся к Причерноморью, концентрируются вокруг двух основных факторий — Таны и Трапезунда. Ареал генуэзцев шире, но и у них был один стойкий ориентир — на Каффу, которой было вверено управление «Газарией» и контроль за всем происходившим в регионе.
Естественно, что в петициях названы места, где генуэзцы имели укрепленные фактории или поселения, а также те, где нарушались права и привилегии генуэзцев. В числе последних чаще упоминаются турецкие территории (9), Трапезундская империя (3), Золотая Орда, Феодоро, Польша и Литва, Грузия, Валахия.
Среди петиций и судебных дел 30 документов касаются имущественных споров между частными лицами, 3 — назначения прокураторов, 82 — обращения к властям по различным административным и финансовым вопросам, 14 — иски к иностранным правителям и гражданам, требующие вмешательства высших властей Генуи, включая 10 просьб о назначении репрессалий. Среди обращений к властям большое место принадлежит просьбам о возмещении ущерба, долгов и расходов, возникших в результате выполнения служебных обязанностей в факториях. Это показывает общее неблагополучие как финансов факторий (о чем нам известно и из массарий Каффы), так и всей ситуации в Причерноморье в первой половине XV в., еще до того, как экспансия Османской империи вступила в свою решающую фазу. Оффициалы просят о добавочном вознаграждении и увеличении стипендий (платы за несение воинской и иной службы по найму). Чтобы рассчитаться за неоплаченные коммуной долги, последняя чаще всего передает на определенный срок сами оффиции и консулаты своим кредиторам, с правом получать оклады, то есть рассматривает предоставление должностей как воздаяние за прошлые заслуги или возмещение долгов. При формальном запрете продажи должностей они, даже высшие, консульские, выставлялись на публичные торги, при чем покупатель мог не ехать в далекую факторию, а лишь получать доход, назначив себе викария (заместителя) [1408].
В 27 документах содержатся просьбы о налоговых льготах, преимущественно об освобождении от подушной подати в Генуе (аварии). Такие петиции подавали генуэзские граждане, долго жившие в Каффе или других факториях, а затем пожелавшие вернуться в метрополию. Но там они должны были платить налог за прошлые и за текущий год. Нередко, однако, длительное пребывание в факториях не приносило барышей.
Налоговый режим в Генуе был значительно суровее, чем в ее факториях [1409]. В 1424 г. врач из Каффы жалуется на бедность [1410], а житель Симиссо, после сожжения замка турками заявляет, что не владеет никакой собственностью [1411]. Желавшие вернуться из Причерноморья в Геную не всегда имели возможность сделать это из-за того, что не в состоянии были платить там налоги. Документы Diversorum, Filze, таким образом, позволяют установить малоизвестный доныне феномен деколонизации, оттока населения Причерноморских факторий в метрополию и иные центры Романии в XV в. Этот феномен отнюдь не связан с одной лишь османской экспансией и сложными отношениями с соседями, прежде всего — крымскими ханами, а имеет под собой более глубокие социально — экономические причины.
30 петиций было подано в связи с имущественными исками генуэзских купцов друг против друга и необходимостью юридических действий магистратов факторий. Часто такие «дела» длились десятилетиями и, что любопытно, возникали в большинстве случаев после смерти тех, от чьих наследников требовали погашения действительных или мнимых долгов.
Генуэзская администрация прочно и давно заслужила репутацию коррумпированной. Даже причиной падения Каффы считали подкуп и корыстный умысел стоявших у руля патрициев [1412]. Однако данные Diversorum, Filze позволяют несколько скорректировать это представление.
По статутам Генуи и по уставу Каффы все высшие чиновники, завершавшие свое управление, должны были предстать перед специальной комиссией синдиков, назначенных вновь прибывшим консулом. Синдики принимали жалобы на оффициала от любого гражданина фактории и могли на месте приговорить бывшего консула к высокому штрафу за неправомерные действия. В нашем «досье» 8 прошений бывших оффициалов или их наследников о пересмотре решений синдиков и освобождении от наказаний и лишь 3 иска против магистратов (бывших консулов Каффы) от лиц, не удовлетворенных вердиктом синдиков.
В 1442 г. от имени Манфредо Саули поступило прошение пересмотреть приговор синдиков. Саули был консулом Каффы в 1420–1421 гг. Конец его консульства совпал с переходом Генуи под власть Миланского герцога (1421–1435). Возможно по этой причине синдики, присланные новыми властями, особенно плохо обошлись с магистратом, назначенным дожем. Лишь спустя 21 год Саули смог подать жалобу на имя дожа Томмазо Кампофрегозо (1415–1421, 1436–1442), того самого человека, от которого он некогда получил свое назначение. Как консул Саули должен был действовать в исключительно трудной ситуации. Каффа страдала от голода. Саули посылал корабли в разные места Причерноморья для закупки зерна. Один из контрактов был подписан с Джованни ди Сан Донато, принявшим на себя обязательство доставить зерно из Коппы. Вместо этого он с грузом зерна Кубани отправился в Трапезунд, желая получить большую прибыль и игнорируя нужды родного города. Так как в те годы конфликт Генуи и Каффы с Великими Комнинами не был урегулирован, возможно, патрон вдобавок нарушал и запрет генуэзским судам посещать Трапезунд [1413]. Саули приговорил патрона к штрафу в 100 соммов, однако впоследствии синдики осудили его за это решение. Другая вина консула еще интереснее. Грек по имени Папакостас был захвачен золотоордынским ханом, но сумел бежать из плена. Боясь ханского гнева, охранявший его татарин укрылся в Каффе и даже принял там христианскую веру. По совету со своим окружением, консул решил выдать татарина хану, предварительно испросив его прощение нарушителю. Саули желал избежать войны с ханом в тот момент, когда в городе царил голод. Он ссылался также на то, что крещение татарина было не добровольным, но вынужденным. Синдики не вняли оправданиям и приговорили консула к высокому штрафу [1414]. Фемида была, как видим, сурова к высшим магистратам. Надо, правда, выяснить, что она защищала: правосудие, или же групповые интересы… И все же эффективное средство борьбы с коррупцией, несомненно, существовало в факториях.
Другой патриций, Франко Ломеллини, был консулом Каффы в 1431–1432 гг. Едва вступив в должность, 8 октября 1431 г. он получил известие от подчиненного ему консула Солдайи, что две венецианских
