укажем, что объем товарооборота венецианской фактории в Трапезунде в 1320 г., сосчитанный на основании данных о собранных байло налогах, равнялся 250 635 дукатам (или 56 665.2 соммам). В 1330-х гг. Генуя, важнейший торговый центр Средиземноморья, имела товарооборот лишь в 4 раза превосходивший тот, что был в Тане, и в 3.3 раза тот, что был в венецианской фактории Трапезунда: 1 389 600 лир или 818 937.6 дукатов [1382].
Но в 1441 генуэзцы могли собирать в Трапезунде как поступления от однопроцентного торгового налога (drictus) лишь 14 000 аспров или 69.3 соммов в год. Следовательно, объем товарооборота генуэзской фактории составлял 6930 соммов или был в 8 раз ниже того, который был в венецианской фактории Трапезунда в 1320 г. [1383]
Право собирать генуэзские налоги в факториях обычно заранее продавалось на специальных аукционах откупщикам (appaltatori). Цены, вносимые откупщиками по результатам торгов, были, как правило, на 10–20 % ниже оценочной суммы объема налогов. В 1423 г. коммеркий Таны на срок в 3 года и 7 месяцев был продан за 10 706 аспров. Ставка коммеркия составляла ¼%, так что минимальная оценка годового товарооборота составляет 1 173 260.27 аспров или 20583.51 дукатов [1384]. В 1426 г. аукцион с теми же условиями дал сумму 10 100 за 3 года [1385]. Следовательно, общий минимум товарооборота равнялся 1 346 666.67 аспрам или 23 625.73 дукатов в год — небольшой рост, по сравнению с 1423 г. И все же налоги отражают достаточно низкие показатели, объяснимые недавними разграблениями Таны татарскими набегами.
В 1343 г. потери венецианцев, вызванные конфликтом с татарами и изгнанием их из Таны Джанибеком, оценивались современным флорентийским хронистом Джованни Виллани в 300 000 дукатов, а генуэзцев — в 350 тысяч. Последующие венецианские историки еще более увеличили эту оценку — до 400 тысяч дукатов в случае венецианцев (Джованни Бембо, в 1536 г.) [1386]. Венецианцы и другие «латиняне» смогли спасти часть своего имущества, погрузив его на борт 10 галей, стоявших близ Таны в то время [1387]. И все же потери были впечатляющими, хотя они и не отражают во всем объеме величину их инвестиций.
К счастью, мы располагаем возможностью проверки реалистичности оценок средневековых историков, обратившись к документальному материалу. Лишь один из генуэзских купцов в Тане, Бальдасаре Адорно, потерпел урон на 75 соммов или 375 дукатов. Компания из 6 купцов — 251,84 соммов или 1259.2 дукатов. Однако, указанная компания инвестировала в торговлю в Тане 40 228 дукатов. И если один генуэзский купец потерял, по нашим подсчетам, в среднем около 272.37 дукатов (доля потерь составляла от 25 % до 75 % от инвестированного капитала), общие потери 350 тысячи дукатов затронули бы около 1285 лиц. Это, однако, не число купцов, физически присутствовавших в Тане, ибо каждый из торговавших там представлял интересы от 3 до 8 компаньонов. Цифры хронистов, тем самым, не представляются сильно преувеличенными. Заявленные в купеческих петициях суммы потерь инвестиций, измеряемые тысячами соммов (каждый из которых составлял более 200 гр. серебра) выглядят весьма значительными [1388].
События 1343 г. проявили также факты торгового сотрудничества между итальянцами и татарами. Не только одни венецианцы понесли потери. В их руках оказалось имущество «сарацинов», их бывших партнеров. Часть этого имущества татар было привезено в Венецию, и Сенат предписал купцам, имевшим деньги или товары сарацинов, передать их официалам по делам торговли. В 1349 г., когда договор с Джанибеком был подписан, а татары не потребовали компенсаций, Сенат распорядился распределить это имущество между теми венецианцами, кто мог подтвердить свои потери в Тане в 1343 г. Собранные средства не составляли очень больших сумм. Они равнялись 3700 дукатам. Выплаты производили экстраординарии [1389]. Но во внимание принимались заявления лишь тех венецианцев, чей урон превышал 1000 дукатов [1390]. Конечно, это была частичная компенсация.
Потери венецианской Таны от разграбления ее Тамерланом в 1395 г. оценивались в 100 000 дукатов [1391]. Неожиданный татарский набег в 1410 г., когда Тана едва оправилась от предыдущего разгрома, нанес ущерб в 120 000 дукатов [1392]. Новый набег Керимберди в 1418 г., с полным разрушением поселения и тотальным грабежом собственности, причинил ущерб не более, чем в 60 000 дукатов [1393]. Мы видим, таким образом, сокращение сумм добычи, отражающее и общий упадок торговли Таны с середины XIV в. до 1410-х гг., несмотря на героические усилия венецианцев сохранить факторию и каждый раз отстраивать ее после набегов. Вероятно, набег 1418 г. был последним из имевших успех предприятий такого рода. С тех пор венецианцы (как и генуэзцы) построили новые, гораздо более мощные укрепления, а новые правители Орды и Крымского ханства осознали, что доход от торговли мог принести больше поступлений в их казну, нежели уничтожение факторий.
Долговременные тенденции изменения объемов товарооборота отражены в количестве грузов, перевозимых венецианскими торговыми галеями. В 1320–1340-х гг. от 10 до 6 галей (средний показатель — 7,6) посылалось из Венеции в Романию — Причерноморье. Они могли перевозить (и часто действительно это делали) до 2280 тонн грузов.
В 1356–1399 гг. средний показатель числа талей, посылаемых в Тану и Трапезунд, сократился до 3,6 судов, а в первой половине XV в. — до 2.8 «больших» талей. Они могли транспортировать не более 900 тонн грузов туда обратно [1394]. Объем перевозок сократился, таким образом, в 2.53 раза. Разумеется, на торговых галеях «линии» перевозились в первую очередь предметы роскоши, дорогостоящие товары и, иногда — рабы. Полученные цифры, вместе с другими показателями состояния навигации, собранными Б. Думером, Д. Штэкле и автором этих строк [1395], показывают постепенную стагнацию венецианской торговой навигации «линии» в Романии после середины 1340-х гг.
Военный флот Венеции также испытывал глубокий кризис после двух войн, 1350–1355 и 1378–1381 гг. Знаменитая патрульная флотилия Адриатики (Гольфа) была сокращена с десятка до 4–5 галей, что способствовало усилению каталанского и турецкого пиратства в Эгеиде. К. Манфрони утверждал, что последствия морского кризиса ощущались Венецией вплоть до 1416 г., когда война с османами настоятельно потребовала реорганизовать флот [1396].
Кризис особенно больно затронул торговлю шелком итальянских республик с Китаем через земли «Кипчака» и через империю ильханов. Удивленные этим современники, как Джованни Виллани, например, отмечали, что война в Крыму и дальнейшие смуты фактически удвоили цены на шелк в Италии. Возможно, как замечает Р. Лопец, не только смуты, но и инфляция китайских бумажных денег имела значение. Все же в середине XIV в. торговля испытала очевидный шок [1397].
Постепенно торговля в Восточном Средиземноморье становилась делом профессиональных предпринимателей, а не простых инвесторов капитала. Регион разделился на меньшие сегменты, лучше связанные
