Самое важное открытие Кукса для наших целей следующее: Люшков подтвердил японцам, что в СССР действительно существовали реальные заговоры. Перед отправлением на Дальний Восток Люшков имел конфиденциальную встречу со Сталиным, во время которой Сталин дал ясно понять, что, по его мнению, в военной среде на Дальнем Востоке существует военный заговор. По словам Люшкова, Сталин сообщил ему:
Война с Японией неизбежна; Дальний Восток несомненно является театром военных действий. Необходимо очистить армию и ее тыл самым решительным образом от враждебных шпионских и прояпонских элементов. Заговор Тухачевского, Гамарника и других, а также арест Сангурского, Аронштама и Кащеева показывают, что с армией не все так хорошо, что есть мятежники среди руководителей НКВД на Дальнем Востоке. Дерибас, Западный и Барминский — японские шпионы, и Япония имеет большую базу для шпионской и подрывной деятельности благодаря корейцам и китайцам (Кукс-1 151).
Посланный на Дальний Восток, чтобы заняться этими заговорами, Люшков сообщил японцам, что они действительно существуют. Упоминанием Гамарника, который покончил жизнь самоубийством, когда сотрудники НКВД пришли арестовать его, Люшков косвенно подтвердил подлинность обвинений против Тухачевского и остальных семи высокопоставленных офицеров, судимых и казненных вместе с ним, так как Гамарник был одним из них. По словам Люшкова, допросы Дерибаса, Западного и Барминского установили, что в НКВД и среди пограничников назрел мятеж, в центре которого был Гамарник.
Люшков также подтвердил связь правых, осужденных на Мартовском 1938 г. Московском процессе, с военными заговорщиками. Например, Люшков рассказал японцам:
Долгое время Дерибас поддерживал связь с Рыковым и был «скрытым соучастником заговора» последнего.
Люшков также упоминал Рыкова и в других местах (см. ниже). Он также показал, что обвинения против Лаврентьева (Картвел ишвил и), арестованного в июле 1937 г., но судимого и казненного лишь в августе 1938 г., были правдивы. Человек Хрущева Снегов позднее обвинил Берию в ложном обвинении, а затем убийстве Лаврентьева. Люшков также подтвердил по меньшей мере намерение, если не фактические связи этих партийных и военных заговорщиков с японцами.
Во взаимодействии с Лаврентием Лаврентьевым (бывшим первым секретарем обкома партии до января 1937 г.), с Григорием Крутовым (расстрелянным в апреле 1938 г.) и с армейскими заговорщиками Сангурским, Аронштамом и другими Дерибас предположительно намеревался осуществить путч на Дальнем Востоке и договориться с японцами о помощи и совместных операциях против Советского Союза. В НКВД заговорщики завербовали Транстока, начальника 2-го отдела, и многих других. Люшков назвал имена около 20 руководителей, в основном НКВД, и десяти пограничников, все из которых, уверял он, были участниками заговоров (Кукс-1 156).
Кукс подчеркивает, что Люшков обрисовал в общих чертах эти сведения японцам так, что убедил их в том, что он верит в их подлинность:
В целом об этом кровавом периоде Люшков рассказал японцам мало, но его перечисление подозреваемых было искренним, без признания сфабрикованных НКВД свидетельств, такое, как он говорил, происходило в Ленинграде во время убийства Кирова (Кукс-1 156).
Важно заметить, что сообщение Кукса о том, что Люшкову пришлось рассказать об убийстве Кирова, взято исключительно из интервью в «Асахи Симбун» от 2 июля 1938 г. (Кукс-1 149). Хотя мы не смогли достать конкретно эту газету, мы допускаем, что интервью Люшкова, изложенное в ней, должно быть тем же интервью, которое было напечатано в «Йомиури Симбун» 3 июля 1938 г., что является рассказом о той же пресс-конференции. Мы рассмотрим подробно важность этого факта ниже.
Однако вкратце вот в чем дело: Люшков говорил одно перед публикой, но противоречил своим публичным заявлениям в конфиденциальной обстановке. Например, в статье в «Йомиури Симбун» Люшков писал:
На процессе, проходившем в августе 1936 г., обвинения в том, что троцкисты через Ольберга 1) были связаны с германским гестапо, обвинения против Зиновьева и Каменева в шпионаже, обвинения в том, что Зиновьев и Каменев были связаны с так называемым «правым центром» через Томского, 2) Рыкова и Бухарина, — полностью сфабрикованы. Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин и многие другие были казнены как враги Сталина, противодействовавшие его разрушительной политике.
Сталин использовал благоприятную возможность, представившуюся в связи с делом Кирова, для того чтобы избавиться от этих людей посредством фабрикации обширных антисталинских заговоров, шпионских процессов и террористических организаций (жирный шрифт мой. — Г.Ф.)[128].
Но перед японцами Люшков обвинил Рыкова наряду с маршалом Блюхером и другими:
(Одна) группа предателей, входивших в штаб Дальневосточной армии, люди близкие к самому Блюхеру, такие как (Ян) Покус, Гулин, Васенов, Кропачев и другие, пытались уговорить Блюхера и втянуть его в политически опасные беседы. Блюхер показал им секретные признания арестованных заговорщиков, не имея на это права. После его ареста Гулин рассказывал мне, что после отзыва Покуса в Москву, Блюхер, выпивая с ними, проклинал НКВД и недавно проведенные аресты, а также Ворошилова, (Лазаря) Кагановича и других. Блюхер рассказал Гулину, что до снятия Рыкова тот связывался с ним и часто писал, что «правое крыло» желает видеть его во главе вооруженных сил страны (жирный шрифт мой. — ГФ.) (Кукс-1 158).
Публично, Люшков говорил, что все заговоры были фабрикациями Сталина. В то же время он конфиденциально информировал японцев, что на самом деле существовали серьезные заговоры. Более того, то, что Люшков рассказывал японцам, согласуется с обвинениями на Январском 1937 г. и Мартовском 1938 г. Московских процессах (виновность Рыкова) и с обвинениями против военных заговорщиков, как подсудимых по делу Тухачевского (Гамарник), так и с обвинениями против военных и партийных деятелей на Дальнем Востоке.
Это важно для наших целей, потому что Люшков говорил об убийстве Кирова лишь в опубликованных статьях. Кукс не знал ни о каких таких высказываниях, сделанных японцам неофициально. Так как Люшков лгал в опубликованных материалах — статьях, которые были в первую очередь антисоветской пропагандой, — и поскольку лишь в этих опубликованных материалах Люшков обсуждал убийство Кирова, мы не можем придавать совершенно никакого значения тому, что писал Люшков о деле Кирова.
На пресс-конференции 13 июля 1938 г., созванной японцами, чтобы дать прессе возможность задать вопросы, Люшков сказал следующее, как резюмирует Кукс:
…хотя Люшков сомневался в том, что для этого есть какие-то основания, Гамарника обвинили в заговоре с какими-то группами на Советском Дальнем Востоке. В частности, Сталин сфабриковал голословные утверждения, что партийные секретари в Сибири — И.М.Варейкис, Карленев и Л. И.Лаврентьев — замышляли с Гамарником и другими важными деятелями подорвать военные приготовления на Дальнем Востоке (Кукс-1 175).
Здесь Люшков прямо противоречил тому, что он говорил неофициально японцам, которым он подтверждал существование заговора или заговоров, в которых участвовали Гамарник, Лаврентьев и другие (см. цитаты из (Кукс-1 156) выше и (Кукс-2 85) ниже). Ян Гамарник, глава политуправления Красной Армии, был допрошен сотрудниками НКВД в связи с арестами маршала Тухачевского и других, после чего он покончил жизнь самоубийством.
Кукс обнаружил, что в августе 1938 г., лишь через два месяца после его измены, Люшков был переведен из 5-го (или русского) отдела 2-го бюро японской армии в «11-й подотдел (пропаганды и диверсий) 8-го отдела (психологической войны и саботажа)». По словам информаторов Кукса, японцы почувствовали, что военная информация Люшкова полностью исчерпана. Он был, в конце концов, офицером НКВД, а не регулярной Советской армии.
Асада, преемник Ябэ, согласен, что Люшкова сочли не обладающим больше секретной информацией, ценной для 5-го отдела, поэтому его и перевели в 8-й отдел для работы в области пропаганды и диверсий, в ожидании начала основных военных действий между Японией и Советским Союзом (Кукс-1 179).
Кроме написания статей и введения как минимум к одной антисоветской книге Люшков записывал «антисталинские речи, обращенные к русскому народу в случае войны», и писал листовки.
Люшков рассказал японцам и другие факты, которые подтверждают советские обвинения, сделанные в то время. Например, он привел несколько примеров подлинных актов саботажа (Кукс-2, 80, 81, 82, 83). Кукс также излагает и другие подробности информации Люшкова о реальных военных заговорах на Дальнем Востоке:
По мнению Люшкова, что касается ситуации в Красной Армии в Сибири, влияние группы «анти» было велико, а среди военных царило скрытое недовольство (Кукс-2 73).
