Не пропало и стремление обратить в истинную веру мусульман Востока. Глубоко верующий французский король Людовик после долгих размышлений решил взять на себя эту миссию. Миротворческая деятельность Людовика IX, одержимого идеей крестового похода, на время по видимости сгладила антагонизм папы и императора. Благочестивый король здраво рассматривал ситуацию и сознавал, что новый поход возможен лишь при мирном сосуществовании сторон. Григорий опасался стать врагом также и французского короля, поэтому вынужден был демонстрировать относительное миролюбие.
Проблемы осложняли жизнь Григория и в Вечном городе. Рим не мог переносить своего гражданского бесправия. Римляне уже в 1234 г. начали отчаянную борьбу против светской власти папы. Сенатор Лука Савелли оспаривал у папы саму область Св. Петра, из которой намеревался создать некое муниципальное государство. Кроме того, восставшие требовали уничтожения судебных и финансовых привилегий духовенства. Чтобы не быть принужденным уступить, папа бежал в Ананьи, фамильное владение дома Конти.
Вернуться и принудить своих противников к покорности Григорий IX смог только в октябре 1238 г. Он энергично выступил против гибеллинов и разрушил их башни, а с ними вместе и многие прекрасные памятники древности, причем уничтожил, по-видимому, и часть дворца Цезарей.
Скоро, оставив вынужденную сдержанность, папа открыто выступил против самовластия императора.
Предлог Григорию предоставил сам Фридрих, устроив брак любимого сына Энцио с наследницей Сардинии, хотя остров являлся папским леном. В августе 1238 г. папа послал в Ломбардию своего родственника, заклятого врага Фридриха, Григория Монтелонго. Этот прелат ярко проявил себя в роли папского легата в Ломбардии, где он руководил коалицией гвельфов. Теперь он должен был укрепить враждебные императору коммуны в их решимости противостоять Фридриху. Этому искусному дипломату, который также был чрезвычайно способным военным организатором, удалось вновь объединить города Лиги во внушительный блок.
Но при поддержке гибеллинов Северной Италии император разбил ломбардцев при Кортенуове. Миланцы пытались сохранить хотя бы священное знамя, реющее над их знаменитой колесницей, но даже это не удалось. Фридрих провез его по Риму на слоне и поместил в Капитолии. Многие коммуны присягнули на верность победителю. На стороне папы остались Милан, Брешия, Алессандрия и Пьяченца в Ломбардии, а также Болонья и Фаэнца в Романье. Осажденная первой Брешия стойко держалась, а разразившаяся эпидемия вынудила Фридриха снять осаду. Ломбардцы вновь обрели надежду.
На защиту городов, как во времена Фридриха Барбароссы, выступило папство.
Григорий заявил, что Церковь не потерпит насилий над ломбардцами, которые отдались под ее покровительство. В письме Фридриху он требовал сохранить вольности ломбардских городов и, сославшись на Константинов дар, писал: «Ты подчинен контролю папы». Но «подчиненный» не внял пастырскому увещеванию и захватил земли Римской церкви, овладел Фолиньо, Витебро, Равенной и Фаэнцей.
20 марта 1239 г. папа во второй раз отлучил «Антихриста» от церкви. «И вышел из моря зверь, на головах его имена богохульные, с ногами, как у медведя, пастью, как у разъяренного льва, и телом барса. И отверз он уста свои для хулы на Бога… Взгляните на голову и тело этой бестии Фридриха, так называемого императора…» Используя замечание Фридриха о «трех мошенниках, Христе, Моисее и Магомете», а также его высказывание, будто Христос был зачат и рожден, как любой другой человек, папа провозгласил императора еретиком.
Однако ни германский клир, ни Франция не согласились с отлучением. Император же вел себя так, как будто никакого отлучения не было.
В таких условиях начиналась решающая фаза драматической борьбы за Рим. Фридрих, угрожая папе, продолжал победный марш через границы Папского государства. Монтефьясконе, Витебро, Орта, Сутри добровольно открыли ему ворота. Тиволи, всегда бывший свободной республикой и никогда не находившийся во владении баронов, перешел на сторону гибеллинов.
Уже в феврале 1240 г. Фридрих вступил в Церковную область, открыто заявив о своем намерении включить ее снова в состав империи. Доподлинно известно, что среди знатных родов Рима у Фридриха было много сторонников; существовала и сильная проимператорская партия под началом сенаторской семьи Колонна. Их политика являлась протестом против властолюбия Григория.
Папа затворился в замке Св. Ангела. С ним оставались лишь несколько приверженцев. Но старый, неукротимый борец еще пылал священным огнем: он никогда не колебался, никогда не сомневался в божественном происхождении своей миссии.
Рим радостно готовился к встрече императора, улицы украсили лавровыми ветками, люди плясали и ликовали. Сторонники Фридриха подкинули папе язвительные вирши, пророча скорое падение его власти. Папа отвечал тоже в стихах, что Господь не позволит потопить ковчег св. Петра и жестоко отомстит оскорбителям. Римляне упивались глумлением над стариком, а он не устрашился выйти к ним из ворот крепости Св. Ангела. Язвительным насмешкам народа он противопоставил духовность Римской церкви, воплощенную в реликвиях. «Я могу не больше, чем любой другой человек, — произнес он, — но я не спасаюсь бегством, ибо ожидаю милосердия Божьего». С этими словами он снял тиару, бережно возложил ее на реликварий, где находились частицы от креста Иисуса и головы апостолов Петра и Павла. «Вы, святые, спасите Рим, ведь римляне не хотят более его защищать». И внезапно толпа склонилась перед папой, казавшимся почти столетним, и невольно внушающим благоговение. Римляне разодрали императорских львов, уже нашитых на их одеждах. Они снова подчинялись папе и готовы были защищать Рим и Церковь.
Христос изгнал Цезаря. Император и его войско отступили от стен Рима.
Используя нежданно полученное преимущество, Григорий решил созвать Собор. Около ста испанских, французских, ломбардских прелатов, среди которых находились три кардинала, доверились генуэзскому флоту. Но свершилось неслыханное: император захватил корабли со священнослужителями и бросил прелатов в апулийские тюрьмы. Говорили, что своих главных врагов из числа захваченных немецких кардиналов он приказал уморить голодом, итальянцев его люди обобрали до нитки, но французов и англичан отпустили в полной сохранности.
Захват духовных лиц наделал много шума; Церковь никогда не простила императору этого «безбожного посягательства».
Весть об очередном богохульстве Антихриста сразила старого папу.
Не успел он перевести дух, как с Востока явилась новая беда. 9 апреля 1241 г. в битве при Лигнице татаро-монголами было уничтожено сильное силезско-польское рыцарское войско. Прибывшая на следующий день богемская армия уже не застала татар, они ушли на юг и вскоре нагрянули в Венгрию. В сражении на реке Шайо монголы разгромили венгро-хорватское войско, потом взяли Пешт и дошли до Далмации. Король Бела IV бежал с поля боя и укрылся в Австрии. Казалось, что католическую Европу ничто уже не может спасти. Но тут монголы получили известие о смерти верховного правителя Угэдэя (1186–1241) и поспешили вернуться в Каракорум для передела власти.
Пользуясь растерянностью христианского мира, Фридрих замыслил взять Рим и сместить папу, но не успел.
Григорий скончался в возрасте ста лет 22 августа 1241 г. Возраст и пребывание летом в раскаленном Риме можно справедливо считать непосредственными причинами его смерти. Церковь назвала его жертвой императора. Уходя из мира, этот непреклонный старец был похож на генерала, умирающего в своих окопах на виду у врага. Выказав во всех земных сражениях храбрость и стойкость истинного воина, он отошел от них в непостижимую свободу смерти.
Кончина вождя расколола курию и была воспринята императором как личная победа. Но имелась гвельфская партия, стремившаяся продолжать борьбу, пока император не признает себя вассалом папского престола. Другие во главе с Джованни Колонна выступали за союз с императором. Собравшихся в Латеранском дворце кардиналов сенатор Рима Маттео Колонна, обойдясь с ними чрезвычайно грубо, силой запер в отдельном помещении, где они должны были выбрать нового папу. Это был первый конклав (от ит. «под ключ»). С того времени так стали называться строго изолированные от внешнего мира собрания кардиналов-выборщиков.
Кандидатурой, которая примирила все партии, стал миланец Пьетро Джофредо Кастильоне, епископ Сабины, принявший имя Целестина IV (ок. 1187–25.10–11.11.1241).
Хотя он приходился племянником непримиримому Урбану III, о юности нового папы не известно ничего. С 1219 г. он занимал должность канцлера Миланской церкви. В сентябре 1227 г. Григорий IX сделал его кардиналом и направил в Ломбардию и Тоскану, чтобы склонить города, до того верные Фридриху, на сторону папы. Миссия не удалась, но Кастильоне хорошо проявил себя в борьбе с ересями и в 1128 г. был назначен инквизитором в Милан. Незадолго до смерти папа возвел его в сан крдинала-епископа Сабины.
