из них (например, альфа) приобрели новый облик, появились надстрочные знаки.
Однако уже к началу IX в. в Византии вырабатывается новая форма книжного письма — минускул. Термин этот, происходящий от латинского «minus» («меньшее»), не встречается в византийских памятниках и также заимствован из латинской палеографии — сами византийцы говорили об этом письме как о «связном». Минускул был выработан на основе курсива — письма, существовавшего и раньше наряду с унциалом, но предназначавшегося для написания не книг, а деловых документов, черновиков и частных писем.
В минускульном письме буквы мельче и связаны между собой. Отчего писец получал двойную выгоду: во-первых, минускул позволял экономнее расходовать дорогой пергамен (в частности, благодаря применению сокращений и лигатур — устойчивых «связанных» сочетаний двух или нескольких букв); во-вторых, «связным» (минускульным) письмом можно было писать скорее, чем унциальным, предполагавшим раздельное выписывание каждой буквы. Однако миниатюрность шрифта и связанность букв могли бы привести к неясности почерка, если бы не ряд методов, выработанных в минускульном письме. Во-первых, слова стали отделять друг от друга, чего не было в унциале. Во-вторых, сами буквы строили более сложным и многообразным способом, нежели маюскульные: их располагали на мысленной четырехлинейной сетке так, что тело буквы помещалось между двумя внутренними линейками, а разнообразные «дополнения» — дуги, петли и хвосты — выбрасывались вверх или вниз. Наконец, в минускульном письме последовательно внедрялись надстрочные знаки.
Когда и где был выработан минускул, пока остается невыясненным. Древнейшая минускульная рукопись — хранящееся в Ленинграде так называемое Евангелие Порфирия Успенского — была завершена в 835 г. Значит, в первой трети IX в. минускул уже сложился. Иногда ссылаются на любопытную помету на Бодлеянской рукописи XIV в., относящую изобретение минускула ко времени Константина VI и Ирины, т. е. к 90-м годам VIII в., однако на самом деле помета на Бодлеянской рукописи говорит лишь о том, что найдена надпись, вырезанная на камне, и не имеет никакого отношения к истории греческого книжного письма.
Выработку минускула часто связывают со Студийским монастырем в Константинополе, при котором существовал скрипторий — мастерская по переписыванию рукописей. Правила Студийского монастыря, составленные его игуменом Феодором Студитом, устанавливали, между прочим, наказания для монахов, трудившихся в скриптории под началом протокаллиграфа. Их карали за поломку калама и за небрежное отношение к переписываемому тексту, за то, что они чересчур доверяли памяти и не заглядывали в оригинал, за несоблюдение надстрочных знаков и знаков препинания и вообще за неподчинение протокаллиграфу. В студийском скриптории возник ряд минускульных книг: один из студийских монахов, Николай, переписал упомянутое уже Евангелие Успенского, а также сборник посланий Феодора Студита. Вместе с тем в студийском скриптории, по всей видимости, продолжали пользоваться и унциалом: со Студийским монастырем связывают обычно унциальный манускрипт Псевдо-Дионисия Ареопагита и унциальные рукописи некоторых сочинений Феодора Студита. Во всяком случае, прямых данных об изобретении минускула студийскими монахами нет.
С IX в. минускул быстро вытесняет унциал из употребления, хотя минускульная реформа ни в коей мере не означала исчезновения унциала — унциалом по-прежнему писали торжественные богослужебные книги (так называемый литургический унциал применялся до рубежа XI–XII вв.). Помимо того, минускул недолго оставался «чистым», он очень рано стал испытывать влияние унциальных форм. Если чистый минускул предполагал (подобно унциалу) размещение букв на черте, проведенной с помощью свинцового диска, то с течением времени минускульная строка оказалась «спущенной» под черту и как бы «подвешенной» к ней.
Именно этим «смешанным» минускулом писаны лучшие византийские рукописи, датируемые XI–XII столетиями. После 1204 г. минускул становится более беглым, число лигатур и сокращений возрастает, унциальные и минускульные формы употребляются произвольно, а все оформление книги делается более небрежным. Позднее письмо (XIII–XV вв.) принято называть книжным курсивом.
Иначе выглядел литургический минускул — более крупный и праздничный шрифт, с XII в. вытеснивший литургический унциал.
Конечно, эта схема не исчерпывает всего многообразия форм византийского письма. Отличались друг от друга рукописи, созданные писцами-профессионалами и просто книголюбами; определенными чертами обладали манускрипты, имевшие специальное назначение — музыкальные или для ученых занятий; особое письмо применялось для деловых документов, особое — для императорских грамот. И все же писец, если только он не архаизировал сознательно свою манеру, писал по нормам своего времени, а эти нормы менялись от столетия к столетию в зависимости от внешних обстоятельств (изменение писчего материала и орудий письма, упадок или рост образованности) и в соответствии с внутренними закономерностями эволюции шрифта: противоречивой тенденции к унификации букв и их спецификации.
Византийские переписчики заботились о своем читателе. Они снабжали книгу пинаксом-оглавлением, перед отдельными произведениями помещали леммы, дающие внешнюю характеристику этого сочинения (лемма могла разъяснять, кому адресовано послание или по какому случаю была произнесена речь), и, наконец, в схолиях комментировали трудные места текста или увязывали события прошлого с современностью. Византийские комментаторы создали схолии к произведениям классиков: Гомера, трагических поэтов, Аристофана, Лукиана и многих других. Комментировались богословские и юридические тексты. На рукописи схолии обычно выделялись графически: их выписывали на полях или на нижней части листа, причем сплошь и рядом пользовались для этого более мелким письмом.
Помимо манускриптов, созданных в Константинополе и его окрестностях, известны рукописи X–XIII вв., переписанные в разных частях Византийской империи, в Малой Азии, особенно в Опсикии и Фракисийской феме, на островах, в том числе на Кипре и Крите, и вне Византии: в Италии, Палестине и даже в Алании и Египте. Рукописи балканского происхождения сравнительно немногочисленны.
Индивидуальной манеры оформления рукописей, индивидуального почерка писца практически не было — все это зарождается лишь накануне падения Византийской империи и вырабатывается у греческих переписчиков эпохи Возрождения. Существовали лишь локальные варианты господствующего письма (дукты) и особенности, характерные для некоторых мастерских рукописей. Однако византийское книжное письмо было гораздо более унифицированно, нежели продукция западных скрипториев с их ярко выраженными местными чертами.
Казалось бы, индивидуальность писца отчетливее, чем в почерке, должна была проступать в тех пометах, которыми он иногда сопровождал текст. Действительно, некоторые писцы называли свое имя и сообщали дату завершения труда. На древнейшей датированной минускульной рукописи — известном уже нам Евангелии Успенского — переписчик сделал пространную приписку: «Завершена по милости божьей священная эта и богом вдохновенная книга 7 мая XIII индикта в 6343 году от сотворения мира (835 г.–4. Я.). Я молю всех читателей помянуть [в молитвах] меня, переписчика, грешного монаха Николая, чтобы встретил я сострадание во дни [Страшного] суда. Да сбудется так, господи. Аминь» {4}.
Изредка упоминают византийские переписчики события политической истории: правление того или иного государя, военную катастрофу и вторжение «безбожных» турок, а иной раз грозные стихийные бедствия — землетрясения и пожары. Но пометы византийских писцов бедны приметами времени
