художественные вкусы. Уже в самый момент победы Александра было ясно, что завоевателям будет суждено раствориться и исчезнуть в азиатской стихии. Сам Александр очень скоро был побежден азиатской культурой, воспринял персидскую одежду, обычаи и привычки, окружил себя иранцами, чем вызывал не раз возмущение своих македонских солдат. Видимо, роль персидского монарха гораздо более пленяла воображение Александра, чем судьба маленького греческого царька. В этом столкновении совершенно очевидно обнаружилось культурное преобладание древнего Востока над греческим миром.
Очаги греческой цивилизации в Персии и северной Индии очень скоро были поглощены окружающей их средой, растворились и слились с древней азиатской культурой, оставив впрочем после себя довольно значительные следы в жизни и особенно в искусстве восточной Персии и Индии. Здесь, под воздействием греческих колонистов, создался новый смешанный художественный стиль, в котором эллинистические формы служили для выражения своеобразного культурного, и религиозного содержания. Эллинистическая традиция долгое время удерживалась при дворах местных правителей и царьков, несмотря на их явноварварское происхождение. Значительно сильнее было влияние эллинской культуры в Западной Персии, Месопотамии и Сирии.
Культурное значение завоеваний Александра в западной Азии было крепче, чем политические результаты греко-македонской оккупации.
Александру не удалось создать в границах бывшей Ахеменидской Персии новой греко-персидской монархии, а оставленные им греческие и македонские гарнизоны были слишком слабы, чтобы надолго удержать власть в своих руках. Тотчас после смерти Александра созданная его завоеваниями империя распалась. Его преемники не могли противостоять национальной реакции изнутри и надвигавшимся кочевникам извне. Лишенная прочной национальной государственной власти, и вовлеченная во взаимную борьбу наследников Александра, Персия перестала быть оплотом против степи, и легко сделалась добычей нахлынувших с севера кочевников. Только Сирия и Малая Азия вошли на несколько столетий в круг эллинистической культуры. Династия Селевкидов, унаследовавшая из завоеванных Александром земель: Малую Азию, Сирию, Персию, Афганистан, часть Туркестана и северную Индию, очень скоро растеряла свои владения. Около 250 года к югу от Каспийского моря парфяне образовали самостоятельное полукочевое государство. Последовавшее вторжение парфян в южную Персию отрезало греческие колонии в восточной Персии и Туркестане от остальной империи Селевкидов. Греческий правитель Бактрии Диодот I, отделившись от Селевкидов, создал самостоятельное греко-бактрийское царство в составе Согдианы и Бактрии.
В тоже время на востоке степной полосы начиналось созидание большой кочевой державы, дальнейший рост и движение которой имело громадное значение для будущей истории всего степного мира. Первые проявления этой наростающей силы были замечены в Китае.
Древний Китай, расположенный в плодородных долинах двух великих, китайских рек, Хоань-хо и Ян-це-кианг, создал одну из древнейших в мире земледельческих культур (культура риса). Постоянно страдающий от речных разливов и наводнений, Китай в глубочайшей древности овладел искусством строить оросительные каналы и регулировать разливы рек. Китайская традиция относит к очень древнему времени (III и II тысячелетия до P. X.) возникновение искусств и ремесл, открытие шелководства и обработки металлов — меди и бронзы. До нас дошли китайские письмена начала II тысячелетия до P. X. О высокой технике обработки металлов свидетельствуют сохранившиеся (в нескольких десятках экземпляров) в музеях бронзовые вазы династии Чеу (1061–249 до P. X.) с тонким и разработанным геометрическим орнаментом. При династии Чеу Китай делился на 21 полунезависимое княжество, и управлялся государственным советом из высших чиновников и шестью министрами (военный, юстиции, религиозных церемоний, просвещения, администрации, общественных работ). Армия (75 тысяч) состояла исключительно из колесниц и пехоты. Государственная религия, основанная на почитании сил природы, в середине I тысячелетия была систематизована философами Као-фу-це и Лао-це. Као-фу-це (Конфуций) собрал старинные обычаи и предания, установил систему морали, формы государственного управления и культ предков.
Земледельческой и оседлой культуре Китая противостояла масса кочевых племен, охватывавших северную и западную границу. Длительная борьба Китая с кочевниками сравнительно хорошо известна по китайским историческим сочинениям и хроникам. Перевод китайских источников, касающихся истории народов, заселявших восточные степи Евразии, был сделан еще в середине прошлого века русским монахом, о. Иоакинфом Бичуриным. [13]
Причины, приводившие оба мира к постоянным столкновениям, остаются в существе своем неизвестными.
Постоянные угрозы вторжения кочевников заставляли китайские пограничные государства принимать особые оборонительные и предупредительные меры. Еще в 648 году до P. X., чтобы обезопасить Китай от нападения тиков, были выстроены оборонительные стены — мера, к которой прибегал весь оседлый культурный мир — Китай, Персия и Рим — в борьбе с кочевниками. К концу IV века царь одного из пограничных китайских государств, By-линь, приказал построить длинную оборонительную стену для защиты от варваров. В середине III века наростающий натиск кочевников грозил ослабленному внутренними междуусобиями Китаю полным разгромом. Пограничное царство Цинь, наполовину варваризованное и перемешанное с кочевниками, силой принудило к объединению враждовавшие северные китайские провинции. Царь Цинь, Ше-хуань-ти (246–210 г. до P. X.), объявил себя императором и, подчинив остальные части Китая, организовал армию и восстановил пограничные укрепления. (Он-же, чтобы покончить с прошлыми раздорами, междуусобиями и феодальными претензиями, приказал сжечь все исторические сочинения и начать историю Китая съизнова).
Около 220 года до P. X. новая волна кочевников прорвалась через укрепленные границы и вторглась в Китай. Полководцу Ше-хуаня-ти, Мунь-тьену, удалось остановить натиск, перейти в наступление, и в 215 году разбить кочевников и занять нынешние китайские провинции — Кан-су, Шен-си и Ордос. Вдоль реки Хуань-хо, главного естественного рубежа между Китаем и степью, были построены новые пограничные оборонительные сооружения, основаны 44 сторожевых городка и военные поселения. Китайские хроники сообщают, что новая стена тянулась на 5 тысяч верст (что может быть несколько преувеличено), но все же великая китайская стена, начинаясь на западе от горного хребта Тасургай, шла по реке Тао до Хуань-хо, и далее по Хуань-хо до города Нинь-хиа, захватывая в этом месте большой кусок левого берега Хуань-хо. К северу от Нинь-хиа, стена вновь переходила на правый берег и пересекала Ордос, где она сохранилась до нашего времени. Далее через Та-тунь она шла на восток, и оканчивалась у берега моря. К северу от главной стены, по дороге на Ку-кухото, у «пасти пустыни», были построены передовые укрепления. Для предупреждения о движении кочевников на границе, передовые посты были связаны со столицей Хиен-янь (Шен-си) особой системой сигнальных огней.
Усиленная постройка оборонительных сооружений на северной границе Китая связана с появлением новой кочевой орды — хунь-но (гунны). Древние варвары джонь и тик, частью уничтоженные, частью ассимилированные Китаем, окончательно исчезают со страниц китайских хроник, уступая свое место появляющемуся около II века новому общему названию для северных кочевников — хунь-но (гунны).
Мы не знаем, было ли появление гуннов следствием сдвига кочевых народов в восточной половине степей, или только объединением кочевых племен Монголии в новое государство-орду. Китайский историк утверждает,
