Заседание то было одним из самых многолюдных, до полусотни набралось людей, боевых и дельных, уж больно острой и злободневной была тема. Да и закрытая, по сути. Обсуждение выдалось весьма крутым, ибо касалось, как мы тогда шутили, «основного вопроса философии». После доклада сразу же Дмитрий Жуков поднялся и спросил: «А каково было отношение Троцкого к сионизму?» Ну, ясно, о чем тут шла и пошла речь…
Два слова о Диме Жукове, колоритном участнике наших собраний. Высокий, представительный, одетый в черную кожаную куртку, что в те годы совсем не выглядело обыденным, он был весьма приметен. Способный литератор, он много сделал для «распечатывания» кладовых русской истории, а отчасти и современности. Конечно, и тогда было видно, а теперь особенно, что некоторые его сочинения были поверхностны, но свою роль они сыграли, и вполне положительную. Мешал общему делу его тяжелый характер, частые запальчивые перепалки с товарищами, что вызывало порой мелочные расколы и распри. Но об этом, как и о своих не вполне нам до сих пор известных биографических обстоятельствах, пусть уж расскажет он сам. Последнее, что запомнилось из его новейших публикаций, — это восторженная ода «сыну юриста».
И много, много потом в наших собраниях было примечательного и полезного. Навсегда запомнили все присутствовавшие выступление в «Русском клубе» академика Бориса Александровича Рыбакова. Истинно великий русский ученый, он всегда оставался предельно прост и скромен в общении, охотно помогал младшим, совсем уж не чиновным. Никогда не забуду, да не только я, как после выступления мы почтили его долгой и совершенно искренней овацией. Такого не случалось у нас ни до, ни после. Все мы тогда расходились с посветлевшими лицами. О, такое запоминается на всю жизнь.
Очень интересно выступил писатель и образованный этнограф Дмитрий Балашов. Он увлекался тогда историософией Льва Гумилева, однако его суждения были не только сугубо самостоятельными, но и широкими, а образы и сравнения яркими. Вот некоторые записи его выступления в Клубе от 14 марта 972-го: «У этноса — психологическая общность. Национальная культура — суть национального государства, при отсутствии национального своеобразия в рамках данного государства оно гибнет (Рим)… Коллективизм — свойство русского этноса… Дворянство разложилось к 17 г. и тем подписало себе смертный приговор… Мы поняли необходимость национального единства только во время Отечественной войны, но потом забыли. Необходимо переосознание [этого], конкретное будущее зависит от наших усилий». И Балашову, старшему из нас, было тогда немного за сорок.
Участвовали в «Русском клубе» и люди вполне уже пожилые, заслуженные. Писатель Олег Волков, ровесник века, прошедший всю лагерную Голгофу, как бы передавал нам поклон от своего погибшего русского поколения. Но он появлялся нечасто. Зато постоянно присутствовал и охотно делился своим богатым опытом Валентин Дмитриевич Иванов. Он был широко известен романами из жизни Древней Руси, но самая примечательная книга вышла в 956-м, ни разу не переиздавалась и была, как по команде, «не замечена» критикой. Речь идет о романе «Желтый металл», за которым в библиотеках составлялись очереди. И не мудрено. Там писатель впервые поведал о действиях в нашей стране той силы, которая много позже стала не вполне точно именоваться словечком «международный сионизм».
Не появлялись на наших заседаниях лица, находившиеся тогда под «гласным надзором», хотя с отцом Дмитрием Дудко или с Владимиром Николаевичем Осиповым многие из нас поддерживали добрые отношения. Как видно, все понимали «правила игры». И еще уж добавлю для полноты картины, что такие известные тогда деятели русской культуры, как Илья Глазунов или Владимир Солоухин, в работе Клуба не участвовали. Во всяком случае, я о том не могу вспомнить.
Ну, а потом настали суровые времена. В последнем номере руководящего журнала «Коммунист» за 970-й появилась «направляющая» статья, где осуждались скромный доцент факультета журналистики Юрий Иванов, наш постоянный оратор, Виктор Чалмаев, часто у нас бывавший, и автор этих заметок. Обвиняли нас, а намеками — всех прочих в забвении «классового подхода» к отечественной истории. В переводе на человеческую речь с марксистского иврита это гласило: ни к чему воспевать Россию, ничего путного в ее истории и культуре не имелось, кроме Чернышевского и Ленина… Выпад пришелся прямо в наше Общество, что и задумывалось. Так все и поняли.
С горя написал я тогда шутливый стишок, который неосторожно пустил по рукам (десяток лет спустя мне это припомнили):
Разогнали русофилов,
Русофилов разнесли,
Ради пользы всех зоилов
Сионизма на земли.
А в ноябре 972-го выступил с «разгромной» статьей уже сам завпропагандой ЦК Яковлев (через некоторое число лет — «прораб перестройки»). Тут уж досталось нам всем. Ну, статья известная, да и оценки ее тоже.
…Как и все на свете, «Русский клуб» стал с годами хиреть. Номенклатурным чиновникам от культуры он стал не только излишен, но и опасен. От него постарались «отмежеваться». Но это, так сказать, с одной стороны. А с другой — у нас самих появились иные возможности, и они были нами завоеваны, «взяты на щит», открылись куда более широкие способы общественного воздействия. «Нашими» стали издательства «Молодая гвардия» и «Современник», журналы с теми же названиями, да многое, многое иное. И келейные заседания в Высокопетровском монастыре стали для нас тесноваты и вроде бы уже не очень важны.
Sic transit…
Так-то оно так, «транзит», да не забывается. И сколько бы далее ни развивалось и ни крепло Русское Возрождение, первый, слабый и неловкий, как шаги младенца, вклад «Русского клуба» в отечественную культуру останется навсегда приметным, поскольку был он именно первым.
А историю его пусть напишут люди будущего поколения, гораздо более свободные и широко глядящие, чем мы в свое время. Как уж они все это оценят — их забота, им и решать.
«…Вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами» (1 Фес. 1, 5).
«Москва», 1997, март.
Тезисы для Председателя Госкомиздата Г.В. Свиридова, составленные О. Михайловым, П. Палиевским и С. Семановым в 1974 г.
1) Литература — общенародное дело, отсюда всеобщий интерес к литературным проблемам. Перекосы и искажения в этом деле — опасность, отсюда начинаются далеко идущие политические проблемы (Венгрия — клуб Петефи; Чехословакия — конференция о Кафке).
2) Появилась группа людей, ставящих целью ревизию основных положений соцреализма: партийности и народности.
3) Дело Солженицына это показало. Та же группа, которая его хвалила и выдвигала на Ленинскую премию, в настоящее время узурпировала право говорить от имени партии. («Партия назвала писателей своими помощниками. Думается, что А. Солженицын проявил себя как подлинный помощник партии в святом и необходимом деле борьбы с культом личности и его последствиями…» К. Симонов. О прошлом во имя будущего. «Известия», 17 ноября 1962 г.)
4) Выступления новых напостовцев есть «политическая трескотня», против которой предупреждал Ленин.
5) Нарушение ленинского принципа союза рабочего класса и крестьянства и подмена его троцкистской идеологией (якобы отсталость и извечный консерватизм крестьянства). Одновременно эти новые троцкисты раскалывают советское общество проповедью интеллигентского авангарда (Сахаров).
6) Критика так называемого «славянофильства» и вульгарно-классовая идеология служат поводом для отвлечения от истинных идеологических и политических опасностей, стоящих перед обществом.
7) Эти тенденции приводят к возможности появления двух литератур, т. е. в перспективе — раскола партийной идеологии.
8) У нас, людей преданных партии и народу, создалось чувство незащищенности.
Документ № 8
Идеологические диверсанты
Антиобщественные проявления в Советском Союзе в связи с начавшимся периодом разрядки международной напряженности приобрели в последние годы специфический характер. Возникли явления, ранее не имевшие места среди приемов и методов идеологической борьбы нашего классового врага: деятельность так называемых «диссидентов» или «инакомыслящих».
Так именуются на буржуазном Западе лица, проживающие в Советском Союзе, являющиеся его гражданами, которые открыто и систематически ведут борьбу против нашего общественного строя. Оттенки идеологических устремлений здесь весьма пестрые: стоящие за «демократический социализм» и просто за «демократию» люди, именующие себя марксистами и даже «ленинцами» (фактически — ревизионисты чистой воды), религиозные мистики, анархисты, буржуазные националисты, сионисты. Цель у них единая: ликвидация советского строя и диктатуры пролетариата, отрицание руководящей роди партии, размыв и разложение советского образа жизни.
