осевших в Леванте. Среди антиохийских и триполийских франков, избивавших восточных христиан в Аль-Куре, Антиохии или Триполи, многие, в том числе и сам граф Раймонд II, принадлежали к поколениям, рожденным в «Заморской земле». Это имеет особое значение в свете продолжающихся исследований самого феномена «заморских» франков, их культуры, восприятия Востока и их предрасположенности к толерантности.
III. Последние походы антиохийских и триполийских франков на ромейские земли Киликии и Кипра
Война князя Раймонда Антиохийского за равнинную Киликию (1143–1144 гг.)
В то же самое время, в 1140–1160-х гг., после более чем двадцатилетнего перерыва, возобновились попытки сирийских франков обогатиться за счет поглощения или разорения восточных провинций Ромейской империи. В 1143 г., в результате непреднамеренного отравления, умер император Иоанн II Комнин. За семь лет до этого он отвоевал у армян и франков Киликию, и с тех пор дважды совершал походы к Антиохии. Как мы уже говорили выше, равнинная Киликия была важнейшей частью владений антиохийских франков. В 1132 г. ослабевшее княжество, потеряв двух своих государей и множество рыцарей в катастрофических сражениях с тюрками, утратило контроль над равнинной Киликией, которая перешла к обратившемуся против антиохийских нормандцев Левону I Рубениду. Взойдя на антиохийский престол в 1136 г., князь Раймонд де Пуатье попытался отбить утраченную франками Киликию у Рубенидов. Война шла с переменным успехом, но экспансия Иоанна II Комнина в Левант положила конец Левону и самому княжеству Рубенидов (возродившемуся лишь после 1144 г.); Киликия, со всеми ее городами и ресурсами, вновь стала частью Ромейской державы и плацдармом для дальнейшей ромейской экспансии в Сирию. С тех пор Иоанн II Комнин дважды приводил свои армии к Антиохии. Весть о смерти василевса предоставила антиохийским франкам надежду отбить Киликию у ромеев.
Еще в Мамистре, когда молодой василевс Мануил I Комнин снаряжал похоронный кортеж для своего отца и готовился вести армию обратно к Босфору, к нему прибыли послы от князя Раймонда с требованиям оставить Киликию и сдать ее антиохийцам [1118]. Мануил ответил отказом, но, в то же время, он не мог начать войну с Раймондом, поскольку ему необходимо было срочно отбыть в Константинополь для похорон отца и собственного венчания на царство. Когда императорская армия ушла вглубь Малой Азии, антиохийские франки, во главе с князем Раймондом, вторглись на земли равнинной Киликии. Подробности этой кампании, упоминаемой лишь Иоанном Киннамом, неизвестны [1119]. Киннам говорит о том, что василевсу Мануилу пришлось снаряжать поход, чтобы отбить у антиохийских франков захваченные ими крепости в Киликии. Из этой «обмолвки» византийского историка можно сделать вывод, что князь Раймонд смог разорить земли Киликии и выбить ромейские гарнизоны, по крайней мере, из восточной части Киликийской равнины, т. е. из Мамистры и Аданы. Но уже в следующем, 1144 г., новый василевс направил в Левант армию, под ударами которой франки должны были не только оставить Киликию, но и оборонять саму Антиохию.
Кипрский рейд князя Рено де Шатилъона (1156 г.)
Намного более разрушительным и ощутимым ударом по византийскому Востоку стало разорение Кипра, инициированное в 1156 г. преемником князя Раймонда — Рено де Шатильоном. Истоки этого конфликта крылись в неудачном, сорвавшемся соглашении между ромейским императором Мануилом I Комниным и князем Рено. Порвав с Ромейской державой и заключив союз с киликийским князем Торосом II, Рено приступил к сбору средств, войск и строительству флота. В 1156 г. построенные и нанятые антиохийским князем корабли, погрузив войска, вышли из гаваней Латакии, Джабалы и Св. Симеона и взяли курс на Кипр. Вскоре объединенная армия антиохийских франков и киликийских армян, во главе с князем Рено и Торосом II, высадилась на восточном побережье острова. Вторжение, очевидно, шло именно с востока, со стороны залива Амохостос. Во-первых, этот залив находится на прямом курсе от Латакии и Джабалы, в то время как северное побережье Кипра, огражденное хребтом Кирении, совершенно не подходит для быстрого продвижения вглубь острова. Во-вторых, именно со стороны Амохостоса открывается наиболее легкий путь к Никосии, уже тогда бывшей столицей Кипра. В то же самое время, со слов Киннама известно, что Никосия еще в начале кипрского рейда пала перед армией князя Рено де Шатильона [1120].
Дука Кипра, племянник василевса Мануила, Иоанн Комнин, либо находился в другой части острова, либо бежал из города. Ромеи же, под началом стратига Михаила Враны, собирались с силами на юге (вероятно — между Лимасолом и Ларнакой). Казалось, что, невзирая на потерю Никосии, вторжение могло закончиться поражением князей Рено и Тороса. Войска ромеев, собранные Михаилом Браной и Иоанном Комниным, разбили зарвавшихся франков и армян, которые стали быстро отступать к Никосии. Однако на подступах к городу князь Рено смог привести в порядок свою армию и наголову разбить ромеев; при этом, и Михаил Врана, и дука Иоанн Комнин попали в плен к Антиохийскому князю [1121]. Как писал в своей хронике архиепископ Гильом Тирский, «Жители Кипра были предупреждены нашими гонцами (т. е. гонцами иерусалимского короля. — С. Б.), и благодаря этому смогли стянуть силы со всего острова. Но гордый князь Рено разбил их армию и рассеял их воинов, так что никто более не смел поднять против него руки» [1122].
С разгромом ромейских войск началось планомерное разорение острова. «С этого момента толпы осиротевших детей вынуждены были блуждать по острову, города были разорены, святые монастыри (как мужские, так и женские) — разграблены. Монахинь и нежных дев забирали для забав; среди добычи было золото, серебро и бесчисленные драгоценные ткани (…) На протяжении нескольких дней войска князя продвигались вглубь острова, до тех пор, пока там не осталось никого, кто мог бы оказать сопротивления; они убивали всех, невзирая ни на возраст, ни на пол, ни на состояние. В конце концов, собрав награбленную добычу, бесчисленную и состоявшую из всего, что можно только вообразить, они отошли к побережью и, сев на корабли, отплыли в пределы княжества Антиохийского» [1123]. Армянские хронисты — Григорий Пресвитер и Смбат Спарапет оставляют не менее страшные описания кипрского опустошения, считая его инициатором не Рено де Шатильона, а именно князя Тороса Рубенида. Автор продолжения хроники Матфея Эдесского Григорий Пресвитер писал, что франкские и армянские войска, «застав жителей врасплох и без всяких средств к защите, отнеслись к ним как неверным, разоряя их города и деревни, лишая домов, присваивая их богатства и жестоко терзая греческих клириков, которым отрезали носы и уши» [1124]. Смбат, почти дословно повторяя описания Григория, добавляет, что франки и армяне
