«отрезали руки, ноги и носы многим знатным мужам и клирикам, и оставив их в таком положении, покинули остров» [1125]. Причем стоит обратить внимание на то, что Смбат отнюдь не осуждает Тороса II и Рено за эти деяния, а перечисляет даже поругание и пытки греческого клира в числе подвигов «бесстрашного Тороса II», поясняя, что он мстил ромеям за пленение своей семьи и смерть своего отца — Левона I (умершего в ромейском плену, в Константинополе) [1126]. Дополнительное описание кипрского рейда можно найти и у сирийских (сиро-яковитских) хронистов: «князь, правитель Антиохии, вторгся на Кипр и разорил его дотла; мужчин, овец, волов, лошадей и все богатства. Всех пленников согнали к побережью, где пообещали киприотам выкупить свою свободу и свой скот в обмен на золото. Так франки и оставили их, собрав все сокровища. Они также забрали с собой в Антиохии и всех епископов, архимандритов и знатных мужей [1127], в качестве заложников, покуда все золото не было выплачено» [1128].
Кипрский рейд князя Рено де Шатильона — событие уникальное как для военной истории Латинского Востока, так и для греко-латинского соприкосновения в Леванте. Рено стал тем государем, который впервые открыл перед сирийскими франками, да и перед всем латинским миром, перспективу нападения на богатый византийский остров, лежавший в отдалении от других провинций империи. Подобную идею не дерзнули осуществить даже нормандские предшественники Рено на престоле Антиохии, в разгар их войн с Византией. Между тем, именно Кипру, завоеванному в конце XII в. крестоносцами короля Ричарда I Львиное Сердце, суждено было пережить все прочие латинские владения в Леванте и оставаться оплотом латинян вплоть до XVI в. Более того, для этого похода Рено прибегнул к строительству собственного флота. Вспомним слова Киннама о том, что для этой кампании Рено «понастроил кораблей». Подобная инициатива была исключительной редкостью для франкских государей Заморской земли, которые предпочитали пользоваться услугами и кораблями итальянских торговых республик. Строительство флота, спланированная высадка, стремительный захват столичной Никосии, как минимум два масштабных сражения с императорскими войсками и полный разгром ромеев — все это дает полное основание считать, что кипрский рейд князя Рено де Шатильона представляет собой сложную, тщательно продуманную и крайне значимую военную операцию, а не просто стихийное, разбойное нападение «барона с большой дороги».
Но, одновременно, это и наиболее масштабный и разрушительный акт латинской агрессии против византийских христиан Ближнего Востока, в сравнении с которым меркнут и резня в Аль-Куре, и погромы в Антиохии, и ожесточенный период норманно-византийских войн. Нельзя не отметить, что разорение Кипра — это великое «деяние» антиохийских франков — осуждалось многими латинскими христианами уже в XII в., причем даже франками соседнего, иерусалимского королевства. Как свидетельствует Гильом Тирский, король Бодуэн III Иерусалимский, узнавший о приготовлениях князя Рено, даже направил на Кипр гонцов, дабы предупредить дуку Иоанна Комнина о готовившемся вторжении. Для латинского архиепископа-хрониста кипрский рейд князя Рено это, прежде всего, «преступление» (flagitium), «злодеяние» (maleficium) и «отвратительное вторжение» (abominandae invasionis), лишенное какой-либо воинской доблести или героизма, тем более — пафоса «вооруженного паломничества» и «священной войны». В то же самое время, византийский Кипр описан как «остров, населенный верными, который приносил немало пользы нашему (т. е. иерусалимскому. — С. Б.) королевству и всегда был нашим другом» [1129]. Очевидно что Гильом, как латинский архиепископ Тира и канцлер Иерусалимского королевства, отражал точку зрения значительной части «заморских» франков.
Кипрский рейд графа Раймонда III Триполийского (1162 г.)
Спустя шесть лет, в 1162 г., земли Кипра были повторно разорены другим франкским государем Сирии — графом Раймондом III Триполийским [1130]. У Раймонда III, как и у князя Рено де Шатильона, были личные счеты с императором Мануилом I Комниным. Если в случае с Рено василевс не пожелал своевременно оплачивать военные расходы антиохийского князя, то на этот раз причиной конфликта стал разрыв помолвки Мануила с сестрой графа Раймонда III — Мелисандой Триполийской, которая была отвергнута «словно дочь простолюдина» [1131]. Оскорбленный василевсом граф Раймонд III снарядил собственную флотилию, созвал триполийских рыцарей и атаковал побережье Кипра. Согласно той же хронике Гильома Тирского, Раймонд «вооружил команды кораблей, призвал пиратов и прочих мастеров, способных на самые страшные преступления, и отдал приказ атаковать земли императора. Собрав большое число войск, они уничтожали все на своем пути, убивая и не разбирая возраста и пола, разоряя и не останавливаясь даже перед церквями и монастырями; все поглощал огонь, всюду творилось насилие, и убийства совершались свободно, без всякого разбора» [1132]. Причем латинский хронист резко разделяет, в своей нравственной оценке, кипрские рейды графа Раймонда III и князя Рено. Честно описывая все злодеяния, свершенные франками, Гильом все же отмечает, что у этой войны был «справедливый повод» (justa causa) — месть Раймонда III за оскорбленную честь сестры. Кипрский рейд графа Раймонда III Триполийского стал последней крупномасштабной атакой сирийских франков на восточные провинции Византии. Хотя и впоследствии антиохийские и триполийские рыцари, во главе со своими князьями, возвращались на Кипр.
Участие антиохийских и триполийских франков в завоевании Кипра (1191 г.)
В мае 1191 г. князь Боэмунд III Антиохийский, совместно с другими государями Заморской земли и в сопровождении своих сыновей — Раймонда и Боэмунда IV, графа Триполи — прибыл на Кипр, чтобы встретиться с королем Ричардом I Львиное Сердце и оказать ему поддержку в его войне с самопровозглашенным императором Исааком Комниным. Согласно английскому хронисту Рожеру Ховеденскому, «к королю Англии, на остров Кипр, прибыл Ги, король Иерусалимский, брат его Жоффруа де Лузиньян, Онфри де Торон, Боэмунд [1133], князь Антиохии и Боэмунд, сын его, граф Триполи, и Лев, брат Рубена — властителя гор; они предложили королю свое служение, принесли ему оммаж и клятвы верности против всех врагов» [1134]. Баха ад-Дин упоминает, что на подмогу королю Ричарду на Кипр прибыло 160 рыцарей из Сирии и Палестины, принявших участие в последующем завоевании острова [1135]. Переговоры и принесение василевсом Исааком Комниным оммажа королю Ричарду I в Лимассоле также проходило «в присутствии короля Иерусалимского и князя Антиохийского» [1136]. Когда «император Кипра» отказался соблюдать условия договора и бежал, со своими последователями, из стана короля Англии, Ричард I Львиное Сердце «поручил часть своей армии Ги и князю Антиохии, и другим, прибывшим к нему, и приказал им преследовать императора и пленить его» [1137].
В то время, как король Ги де Лузиньян и князь Боэмунд III (со своим сыном графом Триполи) вели войска англо-французских крестоносцев через горы
