хорошо знали о попечениях о святилище.
IG, VII, N 4255.
Syll.3, N 281.
Точное наименование — κρηνών επιμελητής. Эта должность названа Аристотелем (Ath. Pol., XLIII, 1) в числе магистратур, избираемых на четыре года голосованием в Афинах. Данное обстоятельство, как отметил Дж. Сэндис в комментарии к приведенному месту «Афинской политии» (Aristotle's Constitution of Athens. L., 1912, p. 167), указывает на важное значение «попечителя об источниках». Декрет в честь Пифея свидетельствует о том, что полномочия этого магистрата распространялись на всю территорию Аттики.
Syll.3, N 287.
IG, VII, N 4255.
IG, VII, Ν 4252; см.: Жебелев CA. Религиозное врачевание..., с. 397.
Syll.3, N 373. Конечно, для царя это было средством для завоевания симпатий Греции.
На эту мысль наводит статья о наказании лица, совершившего проступок в храме Амфиарая, сохраненная в уставе святилища (Syll. 3, № 1004). Нарушить благочестие такого места мог лишь психически неполноценный человек.
Syll.3, N 675; IG, VII, Ν 414.
Bengtson Η. Griechische Geschichte, S. 451-452.
Достаточно вспомнить шутки Аристофана или некоторые вазовые рисунки IV—III вв. Но вместе с тем боги оставались для греков теми же высшими защитниками и помощниками, к которым постоянно обращались.
Заметим попутно, что стелы с записями о «божественных» исцелениях при инкубации были рассчитаны не на темную массу, а на читающую публику. Следовательно, храмовый персонал стремился поддержать репутацию своего центра среди достаточно широкого круга людей, знающих грамоту пли относящихся с уважением к написанному тексту.
По словам Φ. Ф. Зелинского, «живучесть этой сакральной медицины не должна нас удивлять: она ведь даже не лишена известной психологической обоснованности» [Зелинский Φ. Ф. Религия эллинизма. Hr., 1922, с. 103). Интересно его мнение о результативности инкубации: «... по исполнении требования сна больной выздоравливал — таково было правило, исключения не записывались» (Там же, с. 103).
В свою очередь успехи сакральных лечебниц должны были как-то учитываться светскими медиками.
Полезно было бы составить свод данных о всех здравницах Асклепия в Греции. Обстоятельная книга П. Жирара об афинском Асклепиейоне уже порядком устарела (Girard P. L'Asclepieion d'Athenes. P., 1881), о других святилищах нет и таких работ. Между тем эпиграфика приносит все новые сведения о культе Асклепия в разных местах Греции. Например, еще в XIX в. на Фасосе были найдены надписи, свидетельствующие о почитании Асклепия фасосцами (IG, XII, 8, № 364—365, 367), причем бог-целитель имел здесь свой храм, в котором врачевал различные недуги (Pouilloux J. Rocherches sur Phistoire et les cultes de Thasos. I. De la fondation de la cite ä 196 avant J.-G.P., 1954, p. 331—335, 337, 404). А недавно, в 1954 г., была найдена большая плита с текстом фасосского закона, перечисляющего государственные праздники, в дни которых было запрещено обвинять (в суде) или заключать кого-либо в тюрьму. Список таких праздничных дней очень длинный, на 15-м месте в нем упомянуты Большие Асклепиейи (Salviat F. Une nouvelle loi thasienne, institutions judiciaires et fetes religieuses ä la fin du IV-e siecle av. J.G. — BCH, 1958, LXXXII, p. 193—267). Отсюда следует, что почитание Асклепия на Фасосе не ограничивалось его святилищем-лечебницей, государство проводило большие и малые праздники в честь бога, причем расходы на эти торжества оплачивались из казны полиса. Можно полагать, что со временем роль фасосского Асклепиейона в области религиозного врачевания станет много более ясной. Интересно было бы получить данные о контактах Гиппократа, практиковавшего на Фасосе около 411 г., с сакральными медиками фасосцев.
Syll.3, N 144, 23—40; IG, II2, Ν 47. Правда, афиняне просили заботиться о «здоровье и спасении совета и народа афинян, и их детей, и их жен, и всех остальных владений афинян» также и Диониса и других богов. См.: IG, II2, N 410, надпись около 330 г.
Сооруженное на мысу в южной части острова, это святилище состояло из ряда помещений: первый перистильный двор, за ним, через 20 шагов, второй перистильный двор, где, как полагают, производился обряд инкубации; отсюда через мраморные пропилеи проходили в ойкос, дом площадью 10,40 X 8,50 м., где хранились некоторые посвящения и архивные документы. За ойкосом возвышался храм Асклепия — здание дорического ордера с четырьмя коллонами по западному фасаду. Между колоннами было расположено по одному триглифу (Bruneaux Ph., Ducat J. Guide de Deles. P., 1265, p. 14, 166, № 125).
В этом отношении весьма поучительно расположение пергамского Асклепиейона в нижней части герода в отличие от остальных монументальных сооружений полиса, стоявших на различных террасах высокого холма.
Plato. Protag., 311 b—с.
Plato. Men., 90 с—d.
Например, Аристотель говорит, что тот человек является врачом, который лечит и возврашает здоровье больному, страдаю тему недугом (Arist. Pol., 1281b).
Α eschin. In Timarch., 40.
Reinach S. Medicus, p. 1673.
Так было в семье врача Майандрпя, практиковавшего на острове Аморгосс в первой половине IV в. (Реек W. Griechische Grabgedichte, Ν 82). Там же практиковал во II —I вв. самосский врач Улиад, сын Улиада (IG, XII, 7, № 231). Можно назвать и косского врача Филиппа, сына Филиппа, известного по надписи с Делоса (IG, XI, 4, Ni 1078).
Об изучении медицины с детства упоминает и Платон (Philo. Rep., 408 d). Можно думать, что особенно устойчиво держались за медицинскую профессию семьи преуспевавших медиков. Например, известный косский врач Эмменид, которого почтили в Галикарнасе особо торжественным декретом (копия его была прислана на Кос — См.: Inscr.