of Cos, Ν 13), имел сына Гермия, также врача. Деятельность Гермия была столь же славной, что и работа его отца, как показывают документы о его практике сначала на Косе, затем, между 222 и 218 гг., на Крите, в Кноссе и Гортине (Syll.3, N 528; Guarducci Μ. Inscr. Cret., IV, N 168*).
Plato. Rep., 599 с: речь идет о том, что Асклепий передал своим потомкам познания в медицине. Возможно, что Платон подразумевает здесь не только сыновей бога, но и все последующие поколения этой семьи. Генеалогия Асклепиадов детально разобрана в статье Фремсра (RE, s.v. Asklepios).
Plato. Rep., 405 d.
Весьма важны сведения Платона о том, что до Геродика из Селимбрии (а происходил он из Мегар) Асклепиады не пользовались гимнастикой для поддержания организма, пораженного недугом. Платон даже порицает Асклепиадов за то, что они под воздействием Геродика отказались от принятого у них раньше принципа: лечить того больного, которого можно исцелить, а безнадежных предоставлять их судьбе (Plato. Rep., 406а—b). Отсюда видно, что во времена Платона ассоциация Асклепиадов выработала собственные положения, определявшие и теорию, и практику их врачебного искусства.
Arist. Pol., 1287а.
Таков, например, трактат «О суставах» (De articulis).
Комментировавший перевод этого трактата В. П. Карпов считает, что «конспект этот сделан с полным знанием дела лицом, вполне владеющим предметом, и содержащий местами ценные дополнения и пояснения» (Гиппократ. Соч. М.; Л., 1941, т. III, с. 88).
Так сказано в его эпитафии, поставленной в начале III в. в Пафосе, на Кипре (Peek W. Criechische Grabgedichte, № 138).
Например, Страбон (XII, 8, 20) упоминает врача Гикесия, который во времена предков географа основал в Смирне школу врачей эрасистратовского направления. Можно полагать, что в материковой Греции такие школы возникали уже при жизни Эрасистрата и Герофила, следовательно, еще в первой половине III в.
Изготовление лекарств и продажа их очень рано отделились от медицины — в Афинах в V в. весьма популярны были фармакополы, продавцы лекарств, торговавшие, судя по Аристофану (Nub., 767—769), не только снадобьями, но и всякими диковинками.
Peek W. Griechische Grabgedichte, Ν 215.
RE, s. v. Mantias, N 4.
Сведения Плиния о лечебных свойствах многих растении и различных веществ были почерпнуты из обширной фармакологической литературы эллинистического времени, как указывают его ссылки на Эрасистрата и других врачей.
Xen. Mem., IV, 3, 1.
Plato. Leg., 933 d.
Ibid., 865 b.
Кечекъян С. Ф. Учение Аристотеля о государстве и праве. М.; Л., 1947, с. 81-90.
Многочисленные постановления полисов о порядке проведения различных государственных мероприятий позволяют понять, как внимательно власти входили в детали каждого дела. Самым ярким документом, конечно, остается «Афинская полития» Аристотеля, содержащая во второй части весьма подробные указания об обязанностях магистратов. Например, астиномы в Афинах должны были следить даже за тем, чтобы граждане не строили в своих домах окон, открывающихся на улицу (Arist. Atli. Pol., 50, 2.)
Обстоятельный разбор мнений ученых до начала XX в. можно найти в статье Госсена (RE, s. v. Hippokrates, Ν 16, Sp. 1801— 1852). Сам Госсен склоняется к тому, что текст клятвы изначально был выработан Гиппократом.
В. П. Карпов возводит текст Клятвы к великому врачу (Гиппократ. Избранные книги. М., 1936, с. 85).
Кессиди Φ. X. От мифа к логосу, с. 18—24.
Клятва Гиппократа в несколько измененной редакции живет в медицинских кругах и поныне, следовательно, ее основные мысли выдержали суровую проверку временя.
Самое раннее упоминание — у Ликурга (умер в 324 г.). — Lycurg. Adv. Leocr., 76.
Первая публикапия: Robert L. Etudes epigraphiqnes et philoloffiques. P., 1938, p. 296—316. Утоненный текст, см.: Όαιιχ G. Deuxsteles d'Acharnes. — In: Χαριστήριονвс 5A. К. OpXcr'Scv. Άθηναι, τ. Α', σ. 79—SA;Daux G. T.e serment des ephebes atheniens. — REG, 1971, t. 84, p. 370-383.
Сравнительно недавно было опубликовано эпиграфическое известие о существовании офебяи в Аттике уже в 351/50 г. (Reinmuth О. W. The epnebic inscriptions of the fourth century B.C. — Mnemosyne, 1971, Suppl. XIV, N 1, так что уже тогда формула афинской клятвы должна была существовать).
IOSPE, I2, N 401.
Нам представляется неправильной точка зрения В. Джонса и Т. Хита, считающих, что выработка медицинской этики произошла лишь в III в., когда философы сконцентрировали свое внимание на вопросах морали (Jones W. Η. S., Heath Т. L. Hellenistic Science and Mathematics. — САН, 1954, VIT, p. 288). Нет сомнений в том, что выработка этических норм медика шла параллельно с кристаллизацией полисных установлений в классическое время. Упомянутые авторы справедливо отмечают, что целью медицинской этики было скорее поднять этический уровень врача, чем защитить деловые интересы профессии. Эта направленность может отвечать тенденциям не только эпохи эллинизма, но и более раннего времени, когда греческий полис энергично создавал необходимые ему нормы гражданского самосознания.
Jones W. H. S. Philosophy and Medicine in ancient Greece. Baltimore, 1946, p. 33.
Гиппократ. Избранные книги, с. 87—88 (пер. В. И, Руднева)
Достойно внимания употребление такой схемы в столь важном документе, как договор эллинских полисов с Филиппом II зимой 338/7 г (IG, IP, № 230). Несомненно, что эту присягу членов Коринфского союза вырабатывали самые авторитетные юристы Греции, правда, из числа законоведов, вольно
