еде, тогда как лошади желателен овес, который из-за жары произрастает на равнине не слишком хорошо, или ячмень, шедший в пищу самому хозяину. Уже хотя бы по этой причине содержание быка обходится дешевле, а когда он перестают хорошо работать, его можно забить на мясо [2042]. Поэтому, хотя лошадь, по крайней мере, вдвое производительнее быка, в Провансе и Лангедоке всегда предпочитали последнего [2043].
Как и повсюду в Средиземноморье, в Провансе и Лангедоке вплоть до конца XIX в. использовался почти исключительно легкий бесколесный плуг, или рало, — aratrum [2044]. Объясняется это не отсталостью здешнего сельского хозяйства, а особенностью почв, неглубоких (в среднем меньше полуметра) и сухих. Эту землю опасно переворачивать: она может потерять остатки влаги и, рассыпавшись в пыль, стать добычей для ветра. Пахать глубоко нельзя еще и потому, что вокруг много плодоносящих деревьев, чьи корни по необходимости растут вширь. В этих условиях легкий плуг, оставляющий за собой ровную симметричную борозду глубиной не более 10 см (северяне говорили, что он не столько взрыхляет, сколько царапает землю), был незаменим. Поскольку почва должна тем не менее проветриваться, пахали по нескольку раз. "Вы ведь знаете, дражайшие братья, как обычно возделывается земля, — говорил своим прихожанам Цезарий Арелатский. — Сначала удаляют сорняки, выбрасывают камни, затем пашут саму землю, и снова, и в третий раз; потом при четвертой или пятой пахоте в должном порядке сеют. Так же… нужно поступать и с душой. Сначала выдирают сорняки, т. е. дурные помыслы. Потом выносят камни, т. е. очищают от всякого зла и жестокости. Затем евангельским ралом и сошником креста сердце наше взрыхляется и бороздится и… приготовляется для семени Господнего" [2045]. Насколько мне известно, применительно к этой эпохе, это единственное западноевропейское свидетельство о многократной пахоте. Позднее, похоже, ограничивались тремя вспашками — во всяком случае, перечни повинностей различают три разновидности "барщины с быками": in sublevandis terris, иначе assolevare, т. е. "для поднятия земли"; binare, т. е. для повторной пахоты; in setnentias, ad semenar, т. e. для пахоты в момент сева [2046]. Впрочем, не так уж редко упоминается только последний тип пахоты [2047], поэтому нет уверенности, что сев не сочетали иногда со второй и даже с первой вспашкой [2048]. В XIV–XVI вв. и в Лангедоке, и в Провансе вновь практиковалась многократная пахота — до 9 раз [2049]. Дело не только в трудолюбии: на средиземноморских почвах неоднократная пахота — это еще и средство уберечь их от чрезмерного испарения влаги. При этом, стремясь защитить землю от обезвоживания, пахали то вдоль, то поперек, благо разворачивать бесколесный плуг легко, а необходимости любой ценой увеличивать длину полос нет [2050].
Впрочем, так поступали не везде, и нужно подчеркнуть, что менее интенсивная пахота не обязательно означает низкий уровень агрикультуры: на некоторых почвах, особенно в горах, пахать по несколько раз бессмысленно и даже небезопасно, поскольку это грозит эрозией. На легких почвах Бриансонэ даже в конце XVIII в. ограничивались одной-двумя вспашками, в том числе на коровах; в соседней Амбренуа требовалось уже две-три вспашки и непременно на быках [2051]. На многих участках затруднено и использование рала; вблизи виноградников, садов и на неудобно расположенных маленьких полях его приходилось сочетать с мотыгой и лопатой. Согласно Э. Боза, наблюдавшего последний этап существования в Провансе традиционной агрикультуры, в окрестностях Апта ручная обработка земли обеспечивала добрую половину урожая [2052]. За четырнадцать веков до этого Сальвиан писал о рабах, возделывающих землю ралом или мотыгой [2053], а Иоанн Кассиан, наряду с ралом, упомянул тяпку — правда, в связи с огородничеством [2054]. Под названием aixata инструменты этого типа упоминаются и в средневековых текстах [2055]. Вполне вероятно, что некоторые крестьяне возделывали землю, обходясь без тяглого скота. По крайней мере, источники XI–XII вв. говорят о крестьянах, не имеющих быков и потому не способных нести нормальную барщину [2056]. Скорее всего, этот факт следует трактовать не столько как проявление социального расслоения, сколько как свидетельство хозяйственной специализации: виноградарям и садоводам тяглый скот был просто ни к чему.
Однако, безотносительно специализации, все хозяйства испытывали потребность в навозе, тем более острую, что в связи с перегонным овцеводством большая часть его пропадала зря. С этой проблемой боролись простым, но обременительным способом: навоз собирали на пастбищах и переносили как в огороды, так и на поля. Об этом есть свидетельство у Иоанна Кассиана [2057], а также у Цезария, заимствовавшего у Августина пассаж о горшках с навозом, выносимых на поля [2058]. Несколько столетий спустя сбор навоза оставался одной из главных забот южнофранцузского земледельца [2059]. Власти некоторых коммун даже были вынуждены запретить складирование его перед домами [2060]. Урожайность старались повысить также при помощи золы от сожженной на корню соломы и тщательной прополки, а также ирригации, о чем есть данные уже у Цезария [2061]. Минеральных удобрений в изучаемом регионе не знали.
Несколько слов о других хозяйственных работах. Быки изредка перевозили урожай, случалось, и другие тяжелые грузы, будь то колонны для постройки храма [2062] или дрова [2063]. В такой повозке передвигались и сами люди, не исключая и некоторых епископов рубежа античности и средневековья, подчеркивавших таким образом свою rusticitas. Св. Вивиан въехал таким образом в Тулузу [2064], св. Аригий перебирался так со святыми мощами через Альпы, пока его быка не заломал медведь [2065]. Чаще, однако, при сборе и транспортировке зерна, винограда, сена, дров, меда, использовали ослов. Несельскохозяйственные товары, например соль, как правило, также перевозили на ослах. Эта практика была общей для купцов [2066], выполняющих барщинные или оброчные повинности крестьян [2067], ведущих свое хозяйство монахов — известно, например, что единственным имуществом Анианской обители поначалу был осел [2068]. Натуральный платеж даже измерялся количеством поклажи, которую мог перевезти осел [2069]. Соответствующая повинность называлась asinaria [2070]. Составители грамот отмечали, что, если у крестьянина не было осла, он должен был доставлять оброк на плечах [2071]. Грузы перевозили также на мулах [2072], которые ценились дороже, чем ослы [2073]. На мула можно было выменять целый манс [2074], ездить на них считалось незазорным, во всяком случае для слуг [2075]. Крестьяне передвигались, как правило, на ослах [2076]. В средние века старались не вспоминать, что Христос въехал в Иерусалим на ослице, и если св. Мартин демонстративно следовал его примеру [2077], то
