class="p1">На деле же меры, предусмотренные Институционным актом № 1, были направлены на укрепление исполнительной власти и сужение поля деятельности Конгресса. Были сохранены президентские полномочия по внесению в Конгресс законопроектов, которые следовало рассмотреть в течение 30 дней в нижней палате и в течение такого же срока — в верхней; в противном случае они считались принятыми. Поскольку было совсем несложно воспрепятствовать голосованию в Конгрессе, а его деятельность, как правило, превращалась в волокиту, то утверждение законопроектов, поступавших от исполнительной власти, именно в связи с «истечением срока» их рассмотрения стало обычным явлением. Также в компетенцию президента перешло внесение законопроектов о создании или увеличении новых статей госрасходов.
Было приостановлено действие парламентского иммунитета, при этом «высшее командование революции» получило право аннулировать депутатские мандаты и лишать граждан политических прав сроком на десять лет. Для облегчения процедуры чистки государственных органов были приостановлены на шесть месяцев гарантии права на пожизненную службу и на защиту от увольнения, предоставлявшиеся другим категориям государственных служащих.
Также Институционный акт № 1 создал основу для учреждения военно-полицейских органов дознания, в сферу действия которых подпадали лица, ответственные за «преступления против государства или его собственности, против политического и социального строя или за ведение революционной войны».
На основании этих чрезвычайных полномочий были развязаны преследования противников режима; начались аресты и пытки. Но система еще не стала полностью закрытой. Еще имелась возможность апеллировать в судах к принципу habeas corpus [163], а пресса пока еще не утеряла относительную свободу.
Именно благодаря разоблачениям выходившей в Рио-де-Жанейро газеты «Коррейю да Манья» («Correio da Manhã») президент Кастелу Бранку распорядился начать расследование о применении пыток и поручил это тогдашнему главе военной канцелярии президента генералу Эрнесту Гейзелу. Расследование было закрыто за «недостаточностью доказательств», но все же на некоторое время пытки перестали носить систематический характер.
Особую мишень для репрессий представляли собой студенты, которые сыграли видную роль в период правления Гуларта. Вскоре после 1 апреля военные заняли, а затем подожгли помещение Национального союза студентов (НСС — União Nacional dos Estudantes, UNE) в Рио-де-Жанейро. После своего роспуска НСС перешел на нелегальное положение. Гонения обрушились и на университеты. Университет Бразилиа, созданный на основе идей обновления, был объявлен военными «подрывным», и они заняли его помещение уже на следующий день после переворота.
Самые жестокие репрессии обрушились на сельские регионы, особенно на Северо-Восток; они затронули прежде всего тех, кто был связан с крестьянскими лигами. В городах военные захватывали помещения многих профсоюзов и федераций трудящихся и арестовывали их руководителей. Как правило, эти вторжения были направлены против наиболее крупных профсоюзов, охватив 70 % организаций, насчитывавших более 5 тыс. членов.
В 1964 г. жертвами чисток стали 49 судей. В Конгрессе были аннулированы мандаты 50 парламентариев. Список из 40 депутатов, лишенных мандатов в первую очередь, возглавляли 18 членов БТП; вместе с тем у депутатов от НДС не был аннулирован ни один мандат.
По самым скромным подсчетам, более 1400 человек были уволены с государственной службы и около 1200 — из армии. Эта мера была в первую очередь направлена против тех, кто ярко проявил себя в националистическом и левом движении.
Своих мандатов лишились и некоторые губернаторы. Среди наиболее известных политиков, у которых были аннулированы мандаты или которые были лишены политических прав, помимо таких известных деятелей, как Гуларт и Бризола, фигурировали также Жаниу Куадрус и сенатор от штата Гойас Жуселину Кубичек. В случае с Кубичеком просматривалось явное намерение не допустить до очередных президентских выборов гражданского кандидата, снискавшего уважение в обществе.
Все вышеописанное не может в полной мере обрисовать постепенно установившуюся в стране атмосферу страха и доносительства. В июне 1964 г. военный режим создал Национальную службу информации (НСИ) [164], что стало еще одним важным шагом в деле установления контроля над гражданами. Главным разработчиком принципов этой организации и ее первым руководителем стал генерал Голбери ду Коуту-э-Силва. Основной заявленной целью НСИ был «сбор и анализ информации по проблемам внутренней подрывной деятельности». В действительности она почти сравнялась по значимости с исполнительной властью, по собственной инициативе ведя «борьбу с внутренним врагом». Годы спустя генерал Голбери даже пытался оправдаться, заявив, что создал, сам не желая того, настоящего монстра.
Институционный акт № 1 устанавливал порядок избрания президента путем непрямого голосования, а именно голосования в Конгрессе. 15 апреля 1964 г. президентом был избран генерал Умберту ди Аленкар Кастелу Бранку, срок полномочий которого истекал 31 января 1966 г.
Политической целью команды Кастелу Бранку было внедрение в общество «ограниченной демократии» после проведения «хирургических мер», предусмотренных Институционным актом № 1. Целью ее экономической программы было реформирование экономической системы бразильского капитализма путем ее модернизации; данная модернизация рассматривалась и как самоцель, и как средство сдерживания «коммунистической угрозы». Для решения этих задач было необходимо противостоять финансово-экономическому хаосу, который достался «в наследство» от последних месяцев правления Гуларта, поставить под контроль массы сельских и городских трудящихся, продвигать реформу государственного аппарата.
* * *
В рамках первой из упомянутых задач была запущена Правительственная программа экономических действий (ППЭД — Programa de Ação Económica do Governo, PAEG), за которую отвечали министр планирования Роберту Кампус и министр финансов Отавиу Гоувейа ди Бульоэнс.
Посредством ППЭД была предпринята попытка сократить дефицит госбюджета, привлечь частные кредиты и сдержать рост зарплат. Разработчики программы попытались поставить под контроль расходы штатов, предложив закон, который запретил бы им влезать в долги без разрешения федерального центра. Восстановление баланса финансовой системы было достигнуто на основе улучшения положения предприятий госсектора, урезания государственных субсидий для производства таких базовых продуктов, как зерно или нефть, и увеличения собираемости налогов. Две первые меры повлияли прежде всего на рост стоимости жизни, поскольку пришлось увеличить тарифы на электроэнергию, телефонную связь и т. д., а также поднять цены на бензин и на хлеб.
Увеличение собираемости налогов было достигнуто путем улучшения работы явно несовершенного госаппарата. Введение системы финансовых взысканий для налоговых должников способствовало и тому, что задолженность государству, по крайней мере отчасти, перестала представлять собой выгодный бизнес.
Урезание зарплат началось с установления их индексации к уровню ниже инфляции и сопровождалось мерами, направленными на запрет забастовок и на облегчение ротации рабочей силы в интересах предприятия. Закон о забастовках, принятый Конгрессом в июне 1964 г., создал бюрократические рогатки, которые сделали практически невозможным прекращение работы предприятия на законных основаниях. Однако же следует напомнить, что и в течение почти 20 лет демократического правления Конгресс не принял ни одного закона, который оперировал бы закрепленным в конституции правом на забастовку, хотя на практике в последние годы этого периода данное право свободно применялось на практике.
Правительство ликвидировало и одно
