Если расклад сил в ПБ анализировать беспристрастно — не следует забывать, что Зеленский являлся креатурой Каменева, то прогноз должен был выглядеть иначе.
Каменева вполне могли вскоре снять с более важного значимого поста — председателя Совета труда и обороны, заменив на Рыкова. Недовольного, конечно же, своим положением, при котором он, глава правительства СССР, в силу правил, сложившихся со времени болезни Ленина, подчинялся в своей деятельности председателю СТО.
В своём далеке не смог Зеленский до конца разобраться в хитросплетениях сложных интриг. Безосновательно посчитал движущей силой происходившего в Кремле Сталина («сталинская партия»). Тогда ради единства партии вынужденного делать все для сохранения двух уравновешивающих друг друга сил — Зиновьева и Троцкого. Следовательно, не нападать и на Каменева как на альтер эго Зиновьева. Да ещё и упорно поддерживать Дзержинского ради осуществления его плана индустриализации.
Беседуя 14 октября с участниками совещания работников агитационно-пропагандистских отделов крайкомов и обкомов, Сталин на их общий вопрос — на что следует обратить внимание в связи с предстоящим съездом партии, ответил:
«Во-первых, на вопрос об индустриализации нашей страны. Следует сделать ударение на том, что индустриализация является основным средством сохранения экономической самостоятельности нашей страны, что без индустриализации наша страна рискует превратиться в придаток мировой капиталистической системы»{527}.
Чуть позже, 7 ноября, в юбилейной статье, опубликованной «Правдой», дополнил объяснение. Писал: «Простое развитие государственной промышленности теперь уже недостаточно. Тем более недостаточен её довоенный уровень. Теперь задача состоит в том, чтобы двинуть вперёд переоборудование нашей государственной промышленности и её дальнейшее развёртывание на новой технической базе… Без такой базы нечего и говорить о превращении нашей страны в страну индустриальную, а России нэповской — в Россию социалистическую»{528}.
Вот что прежде всего волновало, беспокоило Сталина. Иное дело Бухарин. Кандидат в члены ПБ с марта 1919 года, хотя и главный редактор «Правды» с декабря 1917 года, он пять лет оставался на втором плане. И только потому, что постоянно ошибался, выбирая «не те фракции». В 1918 году он — лидер «левых коммунистов», выступавших против подписаний в Бресте мира с Германией и Австро-Венгрией, призывавших к «революционной войне». В начале 1921 года не сумел понять необходимость перехода к НЭПу, настаивая на сохранении «военного коммунизма» на максимально долгий срок. Тогда же, в ходе дискуссии о роли профсоюзов, оказался в «буферной» группе Шляпникова, противостоявшей одновременно и Ленину, и Троцкому.
Несмотря на постоянные и принципиальные с точки зрения большинства ошибки, Бухарин делал всё, чтобы создать впечатление видного теоретика марксизма. Писал работы, непонятные основной массе членов партии — по сложным вопросам экономики, исторического материализма. Получил же действительно широчайшую известность как автор (вернее, соавтор Е.А. Преображенского) самой распространённой в большевистских кругах тех лет книги «Азбука коммунизма». Популярного изложения и объяснения программы РКП, рассчитанного на полуграмотных читателей.
Вместе с тем Бухарин пытался зарекомендовать себя еще и стратегом мирового коммунистического движения, являясь членом исполкома Коминтерна с момента создания того — с августа 1920 года.
Вот всё это и делало Бухарина, стремящегося подняться ещё выше в партийной иерархии, конкурентом не вообще кого-либо из членов ПБ, а именно Зиновьева. Автора классического по меркам тех лет труда «Ленинизм», да еще и главы Коминтерна. Конкурентом явным начиная с июля 1924 года, когда он наконец-то был избран членом ПБ.
Скорее всего, бухаринский призыв «обогащайтесь» должен был ударить по Зиновьеву, ориентировавшемуся на беднейшую часть крестьянства как на естественного союзника пролетариата. Спровоцировать его на ответные действия. Но так не произошло.
И только потому, что Сталин, озабоченный сохранением единства партии после шумного осуждения Троцкого в начале года, вынужден был в корне пресекать любые возможные дискуссии, ведущие к расколу РКП. Только теперь уже не на две, а на три части: троцкистов, зиновьевцев и остальных. Тех, кого уже начали называть сталинцами. А потому в партии должны были царить мир и согласие. По крайней мере внешне. И они царили. Доказательством тому послужил проходивший с 3 по 9 октября очередной пленум ЦК.
На нём следовало заслушать доклады, призванные дать ответы на те вопросы, которые вот уже два месяца обсуждали на полосах «Правды».
Так, некий И.П. Петряков выступил против ориентации на мировые цены при проведении хлебозаготовок. Мол, «СССР не является органической частью мирового капиталистического рынка». Сослался при этом на такое же мнение наркома земледелия РСФСР А.И. Смирнова и замнаркома внутренней торговли СССР М.И. Фрумкина. Предложил свои цены: на рожь — 1 р. 25 коп. за пуд осенью и по 75 коп. весной, на пшеницу 1 р. 40 коп. и 90 коп. соответственно. Петрякову возразил ставший довольно известным М. Голендо. Посчитал необходимыми иные цены: за пуд ржи 1 р. 15 коп., пшеницы — 1 р. 50 коп. А.И. Свидерский, замнаркома земледелия РСФСР, настаивал на немедленном обсуждении плана заготовок в связи со стремительным падением цен на хлеб.
Б.З. Шумяцкий, только что вернувшийся в Москву после продолжительного пребывания в Тегеране в должности полпреда, высказал своё мнение о том, что следует срочно закупить в Великобритании: оборудование для фабрик и заводов, сельскохозяйственные машины, автобусы и грузовики, чёрные металлы, смолы, пряжу. Э.И. Квиринг, зампред ВСНХ СССР, доказывал, что к концу года промышленность страны достигнет довоенного уровня: добыча угля — 1,41 млрд. пудов (в 1912 году — 1,45 млрд.), нефти — 512 млн. пудов (в 1913–564 млн.), металла- 148 млн. пудов (в 1913–256 млн.). П. Лежава-Финьковский подсчитал, что уже к концу года деревня будет иметь 10 800 тракторов, не объясняя, откуда они возьмутся{529}.
Поэтому повестка дня пленума предусматривала следующие доклады: председателя ЦКК В.В. Куйбышева и наркома внешней торговли СССР Д.Б. Красина «О Внешторге», имевшем серьёзные нарекания за свою работу; наркома труда В.В. Шмидта «О заработной плате», которую надеялись к концу года поднять до довоенного уровня; М.П. Томского «О работе профсоюзов» с точки зрения участия их в международном рабочем движении; Г.Е. Зиновьева «О положении в иностранных компартиях», сводившегося к объяснению причин отстранения от руководства КПГ леворадикалов Р. Фишер и А. Маслова; секретаря ЦК В.М. Молотова «О работе в деревне», точнее о деятельности организаций бедноты — российских крестьянских комитетов, украинских комитетов незаможных селян среднеазиатских «кошчи» (пахари), сменивших давно распущенные комбеды; председателя СТО СССР Л.Б. Каменева «Очередные вопросы хозяйственной политики (реализация урожая, экспортно-импортный план, бюджет, развитие промышленности)».
Такой подбор докладов заведомо исключал возможность обсуждения того, что более всего волновало партию — призыв Бухарина «обогащайтесь». Однако проблему отношения к крестьянам полностью обойти не удалось. К ней пришлось обратиться Молотову, приводя примеры работы членов партии в деревне. Остановившись на положении в Курской губернии, он сообщил принципиально важное.
«Характерно, — говорил Молотов» — что беднота, которая не может иной раз справиться и со своим теперешним жалким клочком земли и которая местами пыталась противостоять кулакам и вначале не соглашалась с ними, характерно, что и она, не говоря уже о середняках, в конце концов участвовала вместе с кулаками (выбирая депутатов сельсоветов. — Ю.Ж.). Деревня в этих случаях представала как бы единой и на деле оказалась под руководством кулачества…
Наша задача — вырвать из-под влияния кулачества бедноту и, что особенно трудно, вырвать из-под влияния кулачества середняка деревни… Нам нужно добиться того, чтобы партия опиралась более крепко на деревенскую бедноту, привлекая гораздо ближе к себе середняков, и изолировала бы кулацкие элементы»{530}.
Именно так председатель комиссии ЦК по работе в деревне охарактеризовал и положение в крестьянской среде, и задачи партии». Об «обогащении» всей крестьянской массы, включая тех, кто «не может справиться и со своим теперешним жалким клочком земли», не сказал ни слова. Но и без того всё было понятно.
Наиважнейший доклад Каменева — ведь от хлебозаготовок зависело всё: и внешняя торговля, и возможность повысить рабочим зарплату, и финансирование индустриализации — отнесли на утро 9 октября, последнего дня работы пленума. Поступили так далеко не случайно. Для того, чтобы избежать его обсуждения, в ходе которого непременно кто-нибудь да потребовал бы от Бухарина объяснений его странного призыва, отказа от него. Публичного. Да и сам Каменев постарался так построить доклад, чтобы избежать излишних прений.
